Личные договоренности часто приходилось нарушать, если вдруг случался внезапный выезд на учения «по тревоге» или внеочередное дежурство в казарме, – да мало ли забот у молодого лейтенанта, только что окончившего с отличием Киевское высшее военное училище и направленного в Германию к первому месту службы!
В тот вечер они договорились встретиться здесь же в следующую субботу. Но в назначенное время мамин кавалер не появился, а пришел его друг и передал маме записку от папы, а на словах сказал:
– Ты только не волнуйся! Все будет хорошо! Он тебя любит, скоро вернется и сам все объяснит!
Хорошенькое дело – не волнуйся! Как только тебе говорят такую фразу, то сердце сразу бросается в пятки, а на его месте образуется холодная пустота, и ты медленно начинаешь терять сознание.
Правда, до таких ужастиков дело не дошло, слишком мало они еще были знакомы, но папина записка ее заинтриговала. Он писал, что по личным делам ему необходимо съездить в отпуск на родину дней на 7-10, а потом он вернется, и все будет хорошо! Только дождись меня!!! – стояло в конце.
Вряд ли нормальный человек будет после такой записки все 10 дней спокойно жить в твердой уверенности, что все будет хорошо.
Тайну этой поездки мама хранила вплоть до папиной смерти. И узнала я ее совершенно случайно, когда пришлось в военкомате заполнять какую-то анкету или заявление на пенсию – уже не помню. Вот тогда я попыталась заставить ее рассказать мне все с подробностями. Она долго сопротивлялась, но потом сухо и коротко, буквально несколькими словами описала ситуацию и больше не захотела ничего рассказывать. Видимо, ей эти воспоминания до сих пор были неприятны, и она вовсе не собиралась смаковать все подробности. Я потом долго пребывала в легком шоке от услышанного. Но это совершенно отдельная история.
Когда я стала читать подряд все письма, я нашла в них отголоски той ситуации, но, что именно произошло, и почему папа только через год знакомства, решился объяснить ей всю эту историю, – мы так и не узнаем, потому что мама порвала его письмо с подробностями, чтобы никто и никогда не смог случайно прочитать его и воспользоваться этими сведениями во вред ей или папе.
Такая мудрость в 20 лет! И такая сила воли молчать об этом в течение всех 52 лет их брака, до смерти папы. И она бы так ничего и не сказала нам с братом, если бы не эта бессмысленная анкета и мое присутствие при ее заполнении.
Когда дойдет очередь до этих писем, я поясню, о чем шла речь.
И мама дождалась его, а дальше – полтора года почти ежедневной переписки, которую мама аккуратно сложила в яркую обложку от общей тетради и бережно хранила все годы их совместной жизни. И сохранила, несмотря на 13 переездов, коммуналки, где самим-то негде развернуться – не то, что такие архивы хранить!
Когда я пыталась читать эти письма, слезы лились рекой! Выбросить эти исторические хроники нельзя, а читать – невозможно! Это все равно, что в замочную скважину подглядывать! И я опять откладывала их до лучших времен.
Так вот.
Через короткое время ее обожаемого Бориса перевели по службе в другой город – Потсдам. Мама после окончания школы стала работать бухгалтером, и часто ездила в этот город с отчетами. Вот тогда и встречались влюбленные на несколько часов, а иногда – и дней, если папа не был в это время на учениях или в командировке.
А еще они умудрялись ночами болтать по ВЧ – спецсвязи, по которой мог позвонить даже Сталин. Не помню – кто им разрешил, но очарованные их отношениями связисты соединяли любящие сердца с условием, что если позвонит начальство, то отключат без предупреждения.
И вот, вечером, папа садился к телефону и «налаживал связь», проходя по отдельным кусочкам её с определенным паролем на каждом отрезке:
– Сокол! Я – Сирень! Прошу Ласточку! – и так далее – все 8 коммутаторов, пока до мамы не дозвонится.
А потом они говорили часами, связисты на линии слушали их беседу как поэму, да еще вставляли свои реплики и ехидные замечания.
Но влюбленных это не останавливало, и они общались так часто, как могли.
Через полтора года, 16 декабря 1949 года, состоялась их свадьба, на которой присутствовал весь папин взвод, мамина семья и подруги. Папа привез своей невесте прямо к дому целую грузовую машину корзин с живыми цветами. И это в декабре!
Какие же родители молодые, красивые и счастливые на фото!
Вот коротко то, что предшествовало этому долгому и счастливому союзу моих родителей.
А теперь – письма. И мои небольшие комментарии к ним…
Я не буду приводить их все дословно и в хронологическом порядке– это ни к чему: они слишком личные, иногда (мамины) по-девичьи наивные и трогательные, но не имеющие отношения к тому, что я хотела бы подчеркнуть в их отношениях: чистоту, целеустремленность, доверие, уважение друг к другу, стремление понять и почувствовать другого человека, искренность и трепетность чувств, необыкновенно серьезное отношение к выбору спутника жизни.
И еще. Я нашла письма только с 27 сентября 1948года. Может, самые первые письма «залезли» в другие, в более позднюю переписку – ведь сохранились и письма за все последующие годы их совместной жизни: из института, командировок, с отдыха, – и найдутся позже, а пока начну с того, что есть…
2. Первые письма
Родители жили тогда в разных городах, и едва расставшись после очередной встречи, сразу садились за письма, будто так и не успели сказать друг другу самого важного. Иногда они пытались докопаться до истинного смысла того, что было сказано при встрече, может, недоговорено или сказано лишь намеком.
Они были свободны в своих мыслях и действиях, и именно эта свобода притягивала их друг к другу, давала возможность присмотреться и оценить внутренние качества человека, с которым, может быть, ты свяжешь свою судьбу на всю жизнь. Они не переступили ту черту, после которой наступает некоторая зависимость, которая заставляет принимать решения под давлением обстоятельств. Почти ежедневно, вернее – еженощно, они созванивались и разговаривали по несколько часов. О чем они говорили – история умалчивает, и можно только догадываться о содержании этих бесед.
Кроме писем было множество открыток с трогательными надписями в соответствии с рисунком на них.
Почти каждое письмо сопровождалось эпиграфом, и было похоже на небольшое эссе или миниатюру. Но главное, что меня всегда удивляло в папиных письмах – это их политическая, патриотическая, и социальная направленность.
В 1948 году маме было 20 лет, папе – 22.
Вы можете представить себе сейчас письмо, которое написал бы сегодня (пусть и по интернету) молодой человек этого возраста своей девушке? Ему в голову не придет обсуждать с ней такие проблемы!
