Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 26
Котолики не верили в пульверизатор. И утверждали, что великий бог, прекрасная богиня и даже невоздержанные божики не могли использовать такое негуманное орудие. А котославные считали ересью учение котоликов о том, что бог один – у кошек и собак. Это нелепо, абсурд! Но дальше всех пошли котометане. Они соглашались, что бог – это бог, ничего не попишешь. Но в богиню с божиками верить не желали. С их точки зрения, то были ангелы, которых бог призвал себе на помощь.
Толкованием вероучений занимались святые котцы. Котославных возглавлял Котриарх – черный, необъятный, молчаливый. Котоликов – веселый полосатый кот по прозвищу Папаша. А котометан – обильный телом белый перс, получивший звание Верховного Жреца.
Кошачьи города между собой не воевали, но и не особенно дружили. Единственное, что пепси-которцы и кока-которцы решили делать вместе, это собирать запасы на зиму. Когда на побережье льют дожди и с моря дует мерзкий ветер, наступает голодное время. Рыба уходит от берега, мыши прячутся в норки, даже лисы охотятся реже, и не оставляют на горных дорогах объедки. В заброшенной каменоломне прибрежные коты устроили совместный провиантский склад, и к нему приставили охрану. Потому что мурчалойцы следовали принципу халявности: сами не ловили рыбу и мышей, брезговали лисьими объедками, а промышляли дерзкими набегами.
И снова, как когда-то, жизнь подчинилась заведенному порядку. Всходило солнце, заходило солнце, завершалась зима, наступала весна. Старики тихонько умирали, взрослые коты старели, бойкая порывистая молодежь норовила что-нибудь исправить в этом мире, но не успевала, потому что все рано женились, обрастали многочисленным потомством и уже не думали о переменах.
Вторая глава. Мурдыхай и Мурчавес
День обещал быть жарким, даже знойным. В последние годы климат испортился: зимы стали холоднее, лето жарче, уже в июне желтели сосновые иглы, осыпался пересохший лавр и затвердевали пальмовые ветви. Но сейчас был май, только что окончились апрельские дожди, и все соскучились по разогретому песочку. Старик Мурдыхай перетащил подстилку ближе к выходу и подставил солнцу тощие бока – рыжие, с едва заметной сединой.
Мурдыхай был кот своеобразный. Он не признавал границ и поэтому всю жизнь провел в отдельном гроте, на отшибе, выше Которов и ниже Мурчалоя. Спал на подстилке, питался исключительно жуками, и с утра до ночи диктовал своей помощнице премурдые послания, в которых размышлял о вере и неверии, о тайнах кошачьей души и о смысле жизни. Прочие коты его посланий не читали, слишком сложно, но в целом уважали мудреца. Важный кот! Ума палата! Великая чуйка! Огненный хвост от земли и до неба!
Подтянув подстилку к солнышку и зажмурив желтые подслеповатые глаза, Мурдыхай неторопливо диктовал помощнице:
– Пиши, Кришнамурка, пиши! Успеваешь? «Помни, о кот!». Восклицательный знак. «Правило четыре тысячи сто тридцать третье». Точка. «Покидая дом, где тебе отказали в еде, отряси на пороге лапы твои». Точка. Или нет, восклицательный знак. Записала? «Ибо осудится злоба и бог покарает неверных». Тааак. Продолжаем. «Правило четыре тысячи сто тридцать четвертое. «Не смешивай мясное и молочное. Переходя от мясного к молочному – меняй протез».
Помощницу, серую скромную кошечку, на самом деле звали Муркой, но Мурдыхай присвоил ей новое тайное имя, строго запретив кому бы то ни было рассказывать об этом. Даже папе с мамой. А книга, которую он диктовал, называлась «Кошрут. Наставление о правилах кошачьей жизни».
– Секунду, Учитель! – испуганно произнесла застенчивая Кришнамурка.
– Я слишком быстро говорю? – Мурдыхай открыл глаза.
– Нет, Учитель. Ты говоришь хорошо, в самый раз. Но у меня возник вопрос. Могу я задать его?
– Задавай.
– Что делать, если зубы у тебя здоровые?
– А такое бывает? Я уже и забыл…
Мурдыхай опять прикрыл глаза, задумался. Прошло пять минут, десять, пятнадцать. Кришнамурка решилась его потревожить:
– Учитель?
– А? что? – встрепенулся он. – Извини, я уснул.
Кришнамурка вздохнула. Учитель заметно состарился, его теперь всегда клонило в сон, он путал слова и гораздо лучше помнил то, что было десять лет назад, чем то, что случилось вчера. Что же будет с Кришнамуркой, когда Учителя не станет? Что будет с ними со всеми? А ведь это, может быть, случится очень скоро, даже страшно подумать…
Вдруг большая тень закрыла солнце. Мурдыхай поднял голову. Кто-то стоял на пороге, но против света было невозможно разглядеть, кто именно.
– Ты кто? – спросил Учитель, щурясь.
– Я – Мурчавес.
– Откуда ты?
– Из Мурчалоя.
– Что ты хочешь, Мурчавес?
– Мне нужен совет.
– Говори.
Мурчавес выступил вперед, и солнце вернулось на место. Низкорослый, дымчатый, холеный и красивый, хотя и преждевременно разъевшийся, он смотрел на собеседника нахально, не мигая.
– Учитель. Я решил объединить котов.
– Что же, это мудрое решение.
– Но мне нужна твоя поддержка. Типа ты тут самый старый и тебя все уважают. Ну как, одобришь мой пррроект?
– Конечно, одобрю! Я рад, – торжественно ответил Мурдыхай. – Да не разделяют ложные преграды нас, котов, любимцев бога! Да будем мы всегда едины! Да…
– Кхм, – перебил его Мурчавес. – Прости, а нельзя ли попроще? Я теряю нить.
Кришнамурка возмутилась: как смеет этот хам перебивать ее Учителя? И все же она промолчала; Учитель не велел ей много разговаривать.
А Мурдыхай совсем не удивился. Он обдумал предложение Мурчавеса и счел его вполне разумным.
– Хорошо. Но я спрошу тебя: как именно ты хочешь действовать? Кошки существа свободолюбивые. И по приказу делать ничего не станут.
Мурчавес грозно замахал хвостом и стукнул лапой. Поднялась сухая пыль. Мурчавес чихнул и продолжил:
– Заставлю.
– Силой можно покорить, но силой не заставишь думать по-другому. Ты должен действовать иначе!
– Как?
– Подари котам мечту!
– Не понял. Какую такую мечту? О чем?
– О другой жизни. Правильной, счастливой. О такой жизни, в которой нет места зависти, обману, воровству. Бог увидит с неба и подумает: а, пожалуй, надо будет к ним вернуться! Вот какую жизнь ты должен обещать котам.
Мурчавес усмехнулся. (Говорят, что кошки не смеются; это правда. Но зато они умеют усмехаться: губы у них растягиваются, усы топорщатся, выражение морды становится ехидное. Когда кот усмехается, жди какой-нибудь пакости.)
– Хорошо, последую твоему совету.
И Мурчавес сделал шаг назад, опять закрыв собою солнце.
– Не прощаюсь, Мурдыхай! Я еще вернусь к тебе с планом.
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 26
