Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
Хотя все шло штатно, в бункере особого оживления не наблюдалось. Конечно, настоящая радость начинается, когда головная часть попадет в цель, но обычно, при хорошем начале, обстановка на КП сразу разряжается, на лицах появляются улыбки, звучат шутки, какие-то байки… А сейчас и генерал Помазков, и генеральный конструктор Усов, а особенно Филиппыч сидели как на иголках, как будто главное испытание им еще предстояло и в его успехе они не были уверены.
«Карандаш» уже лег на боевой курс, когда в Ужурской ракетной дивизии с интервалом в четыре минуты стартовала вторая «Сатана». Это тоже был заявленный пуск, и он тоже был зафиксирован «Лакроссом».
Информация, полученная от американского спутника и подтвержденная сейсмологическими станциями, пошла по цепочке, регистрируясь в десятках журналов и компьютерных программ. Она обрывалась на уровне оперативных дежурных и руководителей смен, не поднимая из постелей только что уснувших руководителей Пентагона и Белого дома: плановые пуски – обычное дело, не о чем тревожиться…
Но на самом деле это были не обычные разрозненные пуски в Алтайской и Ужурской дивизии. Это было конечное экспериментальное испытание совершенно новой системы, и оно, конечно же, давало руководителям США основания для тревоги. Но они об этом не знали.
* * *
Даже в Алтайской дивизии, и даже в сердце пуска – в бетонном КП, про суть происходящего знали не все. Для большинства – это плановый ежегодный пуск, и только присутствие генерального конструктора и его коллеги вызывало некоторые вопросы. Но и это не является чем-то из ряда вон выходящим – конструкторы иногда присутствуют на пусках, чтобы лично убедиться, как ведут себя их «изделия» в войсках.
– Товарищ конструктор, вас «Камертон» на связь запрашивает! – буднично сообщил подполковник Ребров.
«Камертон» – позывной командного пункта Ужура, и там дежурил заместитель генерального конструктора. Усов вздрогнул и быстро схватил тяжелую трубку специальной связи.
– Поздравляю, Владимир Фёдорович! «Изделие» ушло в соответствии с расчетами. – Голос заместителя был изменён аппаратурой ЗАС[5], но в нем отчетливо чувствовалась радость.
– Роль «стреляющей смены»? – отрывисто уточнил Усов.
– Вообще никакой! Они в этот момент даже за пультом не сидели!
– Ну что ж, поздравляю!
Усов пристегнул трубку к аппарату и на вопрошающие взгляды ответил всем сразу:
– Головное изделие подняло ожидающее! Оба идут на цель!
Помазков улыбнулся. На его всегда каменном лице улыбка выглядела непривычно.
– Можно считать, что система работает?
– Дождемся вестей с Куры, – Усов похлопал своего молодого спутника по плечу. – Тогда Филиппыч получит все пряники: и Звезду Героя, и лауреатство, и все остальное…
Филиппыч блаженно улыбался. Голодный блеск в глазах погас.
Через двадцать минут поступило сообщение с камчатского полигона Кура: зафиксировано попадание головных частей обеих ракет в заданный квадрат!
– Теперь можно сказать, что система работает! – торжественно объявил Усов. – Представляю вам руководителя проекта «Периметр» Головлева Александра Филиппыча! Конечно, по телевизору его не покажут и в газетах портрет не напечатают, но в историю ракетно-ядерного щита он вошел навеки! Поздравляю, Александр Филиппович!
Все по очереди обняли конструктора. От его мрачности не осталось и следа, худощавое лицо радостно лучилось. Помазков позвонил главнокомандующему РВСН Толстунову, звонко доложил об успехе, почтительно выслушал ответ.
– Есть, товарищ генерал-полковник! Служу Советскому Союзу!
– Через пять минут доложат Самому! – сказал он. – Все причастные будут представлены к государственным наградам!
Он крепко сжал руку Головлева.
– Началась новая эра! Если противник первым ударит и уничтожит все командные пункты и штабы управления, «Периметр» нанесет ответный удар даже без участия людей!
– Так это и есть «Периметр»? – восторженно спросил майор Пирогов. Как выяснилось, ответственный дежурный был единственным не посвященным в таинство сегодняшнего пуска. – А как же он работает?
Особист Сизенко снисходительно похлопал коллегу по плечу.
– Очень просто! Первой стартует командная ракета, которая дает сигнал и поднимает все остальные! Зайдешь потом, распишешься в журнале о неразглашении…
Генерал Помазков многозначительно поднял палец:
– Вы вдумайтесь: одна «Р 36М» способна полностью уничтожить штаты Вермонт, Мэриленд и Род-Айленд! А тут вся армада пойдет на супостата! Все, началась новая эра!
Генерал, потирая руки, прохаживался по тесному помещению командного пункта. Его распирали чувства победителя.
– Знаешь, Ребров, как американцы назвали нашу систему?
– Никак нет, товарищ генерал-майор! – вытянулся подполковник.
– «Мертвая рука»! По-моему, очень красноречиво…
– Тогда сегодня забился пульс «Мертвой руки», – сказал Александр Филиппович Головлев и улыбнулся. Он заметил, что относиться к нему все стали уважительно и уже никто не называл просто по отчеству.
4 июня 1979 года
Москва
На станции метро «Площадь Ногина» было, как всегда, людно. Три курсанта спускались по лестнице, не без удовольствия вдыхая прохладный воздух с неповторимым запахом московской подземки. Двум из них он был хорошо знаком: Серёга Веселов был коренным москвичом, Георгий Балаганский, помотавшись с отцом по гарнизонам, уже пять лет жил в столице. Высокие, спортивные, с открытыми лицами, они были похожи друг на друга и потому, наверное, подружились еще на первом курсе. На втором курсе к ним как-то незаметно прибился Мишка Дыгай – коренастый, широкоплечий, неуклюжий – хотя последняя черта, возможно, объяснялась тем, что он был родом из никому не известного Вотинска, по неизвестно кем выработанной классификации относился к второсортному племени провинциалов и смущался этого, а потому вел себя неуклюже.
Все трое, как, впрочем, и остальные курсанты, тщательно готовились к увольнению. Начищенные полировочной пастой бляхи и пуговицы кителей сияли так, что, казалось, все вокруг должны обращать на них внимание. Ведь из замкнутого мирка академии, где все были единообразно-одинаковыми, они вырвались в большой мир, где явно и наглядно отличались от остальных. Но большинство прохожих абсолютно не интересовали ни их сверкающая фурнитура, ни начищенные до блеска хромовые сапоги, ни погоны с твёрдыми вставками и скрещенными орудийными стволами… Лишь девушки иногда задерживали взгляды на бравой троице, но они точно так же смотрели и на гражданских молодых людей.
– Ну что, может, ко мне домой махнём? – спросил Веселов.
– И что мы там будем делать, книжки читать? – ухмыльнулся Дыгай. – У папы, наверное, много книг?
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87
