Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
Клубы дыма от выкуренных ими за ночь папирос, висевшие под потолком, потянулись на улицу, медленно и лениво, как бы не желая расставаться с облюбованной комнатой.
Отец стоял у окна, засунув кулаки в карманы форменных брюк, и смотрел на предрассветную Москву.
– Правители приходят и уходят, сын, а отечество остается, – сказал он голосом, севшим за ночь от разговоров и дыма выкуренных сигарет. – Если когда-нибудь ты не будешь знать, как поступить, поступай на благо Родины. Не конкретного человека, стоящего во главе России, не идеологии, царящей в этот момент в стране, а в интересах отечества и народа, как бы высокопарно это ни звучало, даже если страна и народ никогда не оценят твоего поступка.
Отец повернулся к нему. В этот момент он казался невероятно красивым и почему-то молодым.
– Именно так, сын! Как русский офицер – в первую очередь интересы отечества, во вторую – жизнь и безопасность родных и близких, а уж потом все остальное! И еще! Береги себя, постарайся выжить в этой мясорубке и в той, которая грядет! Будь умнее, сильнее, хитрее всех своих друзей и врагов! На тебя остаются девочки, и их надо защитить во что бы то ни стало!
Он давно приучил себя думать на языке той страны, в которой работал. И сейчас, поймав себя на том, что мысленно переводит слова отца на немецкий, улыбнулся.
– Да, отец, – сказал мужчина по-русски. – В интересах страны.
Он уже принял решение и придумал план, теперь надо обдумать все мелочи, все детали, кропотливо, точно, предусмотрев несколько вариантов, но сначала… Он взял папку, вытащил из нее два документа и еще раз перечитал текст.
– А это надо уничтожить, – уже на немецком сказал он, – в тех самых интересах отечества.
Затем достал зажигалку, поджег листы и, глядя на разгорающийся огонь, поставил себе основную задачу:
Москва
Наши дни
Еще в лифте Вероника достала из сумочки ключи от квартиры: так ей не терпелось оказаться поскорее дома.
Лифт, как и сам дом, был старый, добротный, обшитый внутри деревянными рейками, с двумя дверцами, открывающимися внутрь, и одной наружной. Ехал он неторопливо, очень солидно, как и положено в таком возрасте. Первый раз за все время, которое она здесь прожила, а прожила она здесь всю свою тридцатилетнюю жизнь, Ника мысленно поторапливала: «Ну, давай же, побыстрее, ну пожалуйста!»
Правда, не сильно настаивала – у лифта имелся свой, очень непростой характер.
Нике ужасно хотелось в свою любимую квартиру. Она соскучилась по дому, по тяжелой входной двери, которую надо обязательно потянуть на себя, чтобы открыть замок, по вздоху паркетных половиц в прихожей, они именно вздыхали, а не скрипели, по родному, знакомому с детства запаху их дома, их жизни, вернее, теперь только ее жизни.
Мягко, с достоинством лифт остановился на четвертом этаже.
«Овсянка, сэр!»
– Спасибо, – поблагодарила его Ника.
Она торопливо вставила ключ в замочную скважину, потянула на себя дверь, замок щелкнул, и, переступив порог, девушка локтем нажала выключатель, его все включали локтем, входя в дом, всегда.
Прихожую приветливо и уютно залил желтый свет, и обрадованно вздохнули половицы, приветствуя ее.
– Я тоже очень рада!
И Ника вдохнула запах родного дома.
Застоявшийся воздух давно не проветриваемого помещения усиливал аромат дома, делая его слишком насыщенным, немного приглушая радостное настроение и нетерпеливое ожидание встречи.
– Сейчас проветрим! – пообещала она квартире.
Бросив сумку с вещами на пол возле вешалки, скинув обувь, она прошла по всем трем комнатам, распахивая окна.
– Хорошо, что цветов нет, а то завяли бы все.
Цветов, или «комнатных растений», как называла их мама, дома было всегда много. Разных: больших в огромных глиняных горшках, средних, маленьких, высоких и низеньких, пушистых и с тонкими стеблями, цветущих и нецветущих. Они стояли в каждой комнате, в кухне и даже в ванной на окне: была в их доме такая экзотика – окно в ванной, а в прихожей пристроился какой-то экзотический лохматый куст. И Сонечка объясняла им всем, что это очень редкий экземпляр, он любит темноту, и все время повторяла его название, которое никто так и не запомнил.
– Сонечка! – смеялась мама. – Ну какое растение может любить темноту?
– Это, – отвечала Соня.
Но, как ни странно, куст жил-поживал, желтеть и чахнуть не собирался, и по всему было видно, что он вполне доволен условиями, впрочем, как и вся остальная растительность.
После Сониной смерти все цветы разом стали болеть, сохнуть и умирать. Что только Ника ни делала: и поливала разными прикормками, и, достав с самой верхней книжной полки старинную Сонечкину книгу по уходу за цветами, лечила их по написанным там правилам, она даже разговаривала с ними, бесполезно – цветы без Сони не жили.
Ника рассказала бабуле о такой напасти, и та договорилась с приятельницей, что она, то бишь приятельница, заберет все цветы к себе на дачу, где постоянно проживает последние годы. В один «прекрасный» день внук этой самой дамы приехал на грузовой машине и вывез всю их растительность. Скопом.
Судьбой этих цветов-предателей Ника не интересовалась – все, вывезли и вывезли! Странно, никого из своих родных она не обвиняла в уходе, не считала, что ее предали, бросили одну на этом свете, а вот цветы обвиняла.
– Ладно, все, проехали! – сказала она себе.
Она часто стала разговаривать сама с собой, так было лучше, гораздо лучше, чем слушать звенящую тишину дома.
Ника прошла в ванную, пустила воду, добавила ароматной пены с запахом лаванды, сняла с себя всю одежду и, затолкав ее в стиральную машинку, протянула руку к халату, висевшему на дверце, но передумала:
– Нет, я, наверное, вся больницей воняю, сначала вымоюсь.
Так голой и прошла в кухню, набрала воды в чайник, включив конфорку, поставила на плиту на медленный огонь, смотрела на него, не видя, вспоминая.
Сонечка категорически не признавала электрические чайники.
– В нем вода получается невкусной, быстрой, – поясняла она, – вода должна закипать медленно, на маленьком огонечке, тогда и чай будет хороший.
Ника не спорила, они с Сонечкой никогда не спорили, поводов не было. Они вообще жили очень дружно, «душа в душу», как говорила Сонечка.
– Да что такое?! Что тебя сегодня понесло-то в воспоминания? – возмутилась громко Ника, стряхивая с себя, изгоняя тоску.
«Просто я давно не была дома, вот и вздыхаю вместе с квартирой, она тоже соскучилась. Ладно, надо принять ванну, устроить уборку, и все наладится!»
Вода в ванной шумела, чайник мирно посапывал, готовясь закипеть, Ника протянула руку к полке за кружкой и удивилась – все кружки стояли не так, как обычно.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
