Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 136
– А знаешь, у меня есть один знакомый, – загадочно начала Люська, похрустывая тостом.
– Андрей?
– Ну что ты, какой ещё Андрей?
– Ты же говорила, что Андрей именно тот, кто тебе нужен, – напомнила Эвелина, не спеша, отпивая чай.
– Да? Я говорила? Да нет, что ты, Лина! Он неинтересен.
– Быстро меняются твои интересы.
– Жизнь же бурлит! Вот ты как? Дом – институт, дом-институт, тоска! Никакой личной жизни!
– А что хорошего в личной жизни, если в ней то Андрей, то Славик, то, вообще, Бог знает что! – парировала Эвелина с некоторой укоризной в голосе.
– Вот ты точно заметила – Бог знает что! Вот этот мой новый знакомый, Алик, он такой умный, такой умный, что говорит – ничего не понятно!
– Что же такого он говорит?
– Да почти как ты – о жизни, об истории, психологии, ну и так далее. Умно так говорит. А вчера провожал меня, так даже ручку не пожал! А глаза блестели, как у ненормального.
– Да ты что?! – развеселилась Эвелина. – Прямо маньяк какой-то!
– Вот тебе смешно, а мне обидно.
– Можешь не продолжать! – Эвелина знала продолжение детской дразнилки, начатой Люськой.
– Ладно. В общем, я что говорю-то? Тебе бы с ним познакомиться!
– Зачем? – чуть не поперхнулась чаем Эвелина.
– Вот-те, здрасьте! Он же такой же, как ты!
– Придурок что ли?
– Ну, зачем ты так! – обиженно надула губки гостья. – Я просто хотела сказать, что у вас, наверняка, есть общие интересы.
– Хочешь сосватать меня?
– Зачем сватать? Познакомишься, пообщаешься, – Люська заметила гримасу подруги, при слове «пообщаешься». – Не в том смысле, просто поговоришь.
– О чём?
– Вот ты странная такая! Я же говорю, он не от мира сего, уж приставать не станет – сто процентов!
– И если не от мира сего, то мне как раз?
– Ну, извини, если что не так сказала, – начала психовать Люська.
– Спасибо за чай, я пойду!
– Погоди, ты же за рефератом пришла?
– Ах, да! Но я передумала. В другой раз возьму, – уже с порога сказала Люська.
– Ты чего губки надула? Кто обидел нашу лапочку?
– Вовсе я не обиделась! – топнула каблучком Люська. – Просто идти пора!
– А сколько лет твоему Алику?
– Не знаю, – машинально ответила Люська, но тут же спохватилась: – Не семнадцать, это точно!
– А-а-а, – протянула Эвелина с ироническим разочарованием.
– А ты сама спроси! Да и узнаешь, хочешь, я ему твой телефон дам?
– Нет! Нет! – замахала руками Эвелина.
– А давай, пойдём сегодня на каток, там и познакомитесь, как бы невзначай! Не захочешь – не надо! Ты только глянешь на него, да послушаешь хоть два слова, а?
– На каток?
– Конечно, на каток! Это же для пользы здоровью!
– А во сколько?
– К семи я зайду! Хорошо, пока, Лина, я полетела! – Люська выскочила на лестничную площадку, пока подруга не передумала. Мгновенье спустя, она исчезла из виду.
Вот, неугомонная! Крутится, как юла! А может так и надо?
Эвелина задумалась. Так в задумчивости и закрыла дверь. И зачем она согласилась идти на каток? Сегодня её ждал Шопенгауэр. Эвелина виновато посмотрела на труд философа, вздохнула глубоко, и принялась конспектировать последнюю главу Гегеля.
2
– Мы диалектику учили не по Гегелю! – возбуждённо потирая руки, воскликнул молодой аспирант кафедры психиатрии, выйдя из кабинета.
– Сдал? – спросил его субъект с кислым выражением лица, усыпанного вспузырившимися угрями.
– Пятак!
– А что, что попалось?
– Так, мелочи, «Диалектика природы»!
– Поздравляю, – без радости в голосе пробурчал тип, ожидающий своей очереди. Он ненавидел отличников. Всюду-то им везёт, идут по жизни без преград: и это сдадут, и то. Что он ляпнул? Диалектика? Да знать хотя бы, что это такое!
– До свидания, Никола. Успеха тебе!
– Лучше бы послал меня к чёрту, – недовольно пробурчал Никола. Он уже в пятый раз сдавал философию. Завкафедрой таким скотом оказался, принципиальным! Сдавай и всё тут, сдохни, а сдай. Никола уже давно состряпал научную работу – «Об изменении пульса у практически здоровых, страдающих хроническими заболеваниями, лёгочной системы, при средних физических нагрузках». Кандидатская в кармане, работа получила прекрасные отзывы Учёного совета. Сделан огромный шаг в прогрессе медицины! А тут какой-то философ тянет душу, не принимает экзамен по кандидатскому минимуму, хоть ты сдохни! Английский сдал за коробку конфет, лечебную физкультуру – за пузырь водки, причём раздавил его вместе с научным руководителем, а философия упёрлась. Вот, сегодня, если он не сумеет сдать, то будет допущен к очередной пересдаче только через год. Никола обхватил голову обеими руками и чуть не зарычал от бессильной ярости.
А счастливчик уже мчался вниз по лестнице. Рим Николаевич Любимов тоже собирал материал для науки. Диссертация находилась ещё в зачаточном состоянии, но кандидатский минимум он уже сдал. Научная работа велась им отдельно от кандидатской. Так уж получилось.
Его шеф заупрямился, прогрессивную методику аспиранта отвергать категорически не стал, но предложил, для начала, другую тему. Заведующий кафедрой психиатрии по своей натуре был демократом. Он и выглядел демократично. Нескладный костюм, в котором можно выступать с трибуны и, с таким же успехом, колоть дрова, обязательно ослабленный скромный галстук, – указывали на непритязательность учёного к своему внешнему виду. Профессор был среднего роста, даже чуточку ниже, этакого пикнитического телосложения: не сказать, что толстоват, но и тощим не назвать. Его добродушная улыбка и открытое выражение лица, – побуждали первого встречного к самой откровенной беседе. К студентам Егор Степанович относился по-отечески мягко. Всем ли быть психиатрами? Стоит ли насильно заставлять студента овладевать знаниями, которые он тотчас, после сдачи экзамена, позабудет? Студенты души в нём не чаяли, порой было достаточно, совсем неподготовленным, рассказывать профессору о своих взглядах, принципах, жизненной позиции. Профессор, как бы безучастно, выслушает, взглянет проницательными глазами и, с неизменной улыбкой, отметит в зачётке оценку и попрощается. На первый взгляд кажется, что профессор не слушает собеседника, думает о чём-то своём, но при первой же его фразе становится ясно, что он слышал и понял каждое слово. При таком заведующим кафедрой, считалось постыдным не знать хотя бы основ психушки.
К аспирантам Егор Степанович относился как к равным коллегам. Подающий надежды Рим, например, ухватился за одну привлекательную, но, к сожалению, малонаучную идею. Васильчиков не стал препятствовать молодому дарованию. Он просто предложил для защиты другую тему, тактично указал, что сейчас лучше иметь синицу в руках, а потом можно будет поразмыслить о журавле в небе.
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 136
