Капитан охнул, увидев, как надзиратель, перевернувший узника, получил удар в горло. Выпрямившись, он хотел было кликнуть подмогу, но Деверу молниеносно выбросил босую ногу, попав капитану в левое колено, и тот рухнул на неровный каменный пол. Прежде чем он успел опомниться, Деверу вслепую наскочил на него со спины, обрушив жестяную тарелку капитану на голову, вонзив острый край глубоко в череп.
Со всхлипом скатившись с капитана, Деверу распростерся без движения, слухом ловя шаги, предвещающие его смерть. Пытаясь успокоить дыхание, он открыл глаза, зажмуренные от сияния свечей. Попытался сфокусировать взгляд на дальней стене, и боль мало-помалу отступила. Сглотнув, он попытался сдержать слезы, но обнаружил, что это не в его власти. Протянул руку к студеному камню под собой, чтобы убедиться в реальности мира, но наткнулся на ключи, оброненные тюремщиком, который как раз в этот миг испустил последний, порывистый вздох.
Сжав большую связку ключей обеими руками, Родерик поднес ее к груди. Наткнувшись блуждающим взглядом на другие камеры по соседству с его собственной, задумался, не полнится ли каждая из них страданиями и муками, перенесенными им самим за последние три года. Неужели за каждой дверью находится человек, подвергающийся такому же ужасному обращению, как и вынесенное им? Рассудок отказался дать ответ. Деверу перекатился на колени. Кровь капитана вязко растекалась лужей по каменному полу коридора. Пошатываясь, цепляясь за стену, Родерик кое-как вскарабкался на ноги. Голова закружилась, желудок скрутило узлом, и он фонтаном изверг целый поток желчи. По-прежнему запинаясь, падая, вставая и съезжая по стене, Деверу продвигался вперед, пока не нашел лестницу, ведущую вверх.
Медленно двинулся по каменным ступеням, постоянно сознавая, что о его расправе над тюремщиками вот-вот станет известно с другой стороны, о которой он не ведает. И продолжал взбираться, все так же прижимая ключи к груди, будто распятие.
Услышав звук, остановился. Открылась дверь — судя по звуку, железная. Вглядевшись во тьму перед собой, он различил сумрачный коридор, изгибающийся направо и ведущий на следующий этаж. Парой этажей выше слышался шум, издаваемый людьми. Не страшась смерти, Деверу двинулся на следующий этаж. И тут почуял запах. То единственное, что удерживало его на этом свете последние два года. Аромат моря. Теперь грохот прибоя был слышен куда лучше, чем когда-либо прежде. И как только Деверу достиг следующей лестничной площадки, сразу же двинулся вперед. И тут сверху донесся крик:
— Стоять!
Деверу услышал приказ и топот множества бегущих ног, уже ковыляя навстречу запаху и звуку моря. Упал, вскрикнув и почувствовал, что ноги не повинуются ему. И тут наконец сквозь застилающие глаза слезы разглядел дверь — деревянную, а не железную. Топот становился все громче, уже на этом этаже крепости. Узник встал и отодвинул засов. Дверь тут же распахнулась, и сияющий шар клонящегося к закату солнца, пылающий будто бы за самым окном, ослепил его.
Под вскрики нескольких женщин Родерик с воплем боли вслепую ввалился в кухню. Теперь ароматы моря перебивали вульгарные запахи жарящегося мяса, рыбы и чеснока. Деверу почти на ощупь двинулся навстречу свежему воздуху, струившемуся сквозь открытое окно. Послышались новые крики, грохот распахнувшейся двери и топот ног вбежавших в кухню солдат.
Ощутив прилив неведомо откуда взявшихся сил, Деверу бросился к распахнутому окну. Перед пылающими, едва видящими глазами далеко внизу замаячило море. Теперь уж никто не сумеет помешать ему броситься в это море, навстречу распахнутым объятиям смерти. И когда чья-то рука схватилась за ветхое полотно его рубашки, Деверу прыгнул.
Под женский визг тюремщик подбежал к зияющему окну и увидел, как тощий человек рухнул с высоты полутора сотен футов в буруны, с грохотом разбивающиеся о скалы далеко внизу.
Узник Наполеона с наслаждением позволил океану принять свое тело. Сокрушительная ласка воды оглушила его, когда он врезался в нее, упав с головокружительной высоты. Открыв саднящие от соли глаза, он увидел, что валы несут его к иззубренным скалам, составляющим остров, на котором возведен Шато д'Иф. Утонуть или позволить прибою разбить себя о скалы? Выбор не заботил его, а вот мысль о том, что тюремщики, наверняка спешащие выудить его труп, могут спасти его от смерти, ужаснула.
И эта мысль привела Деверу к решению. Открыв рот, он втянул в себя сколько мог тяжелой от соли воды, чтобы лишить Наполеона желанного трофея. И уже на краю гибели ощутил резкий толчок в левый бок и скользнувшую по нему кожу какой-то твари — может, акулы. Потом еще толчок, и еще один. Открыв глаза, обнаружил себя посреди стайки дельфинов, игравших с ним, толкая то туда, то сюда. И вдруг понял, что его толкают туда, куда он совсем не хотел, — к поверхности. Родерик принялся лягаться и пинаться, чтобы игривые животные дали ему умереть с миром, но они упорно толкали его твердыми носами к свету дня.
— Будьте вы прокляты, — шепнул он, и вода хлынула ему в рот. И тут бред и галлюцинации унесли его куда-то вдаль: он почувствовал, как крохотные, мягкие, чуть ли не студенистые ладошки хватают его за лохмотья, поддерживая на плаву, а вокруг стрекочут дельфины.
Волна накрыла его с головой, и Деверу принялся лихорадочно хватать воздух ртом. Странные, призрачные ладони ангелов с шелковистыми волосами и нежными мягкими телами выталкивали его обратно на поверхность. Неужели это русалки из древних преданий, которые он слышал еще мальчишкой?
Сумев открыть глаза, Деверу увидел, что его унесло почти на милю от того места, где он рухнул в море у Шато д'Иф. Вяло барахтаясь, он видел людей у подножия крепости, обыскивающих море у того места, где он нырнул. И тут Деверу рассмеялся — впервые за два года, хрипло и с горестным надрывом. Дельфины вторили ему своим диковинным щебетом, плавая вокруг, как будто принимали участие в извращенном, исковерканном розыгрыше. Но ни окутанных сиянием русалок с мягкими ладонями, ни ангелов он не узрел.
Отлив уносил его прочь от суши, и берег уже скрылся вдали. Даже пугающая, ненавистная крепость превратилась в крохотное пятнышко на горизонте.
Умиротворенно плавая на поверхности в ожидании своей новой участи, Родерик вдруг снова почувствовал боль от удара в бок. Повернув свое исхудавшее тело в ожидании увидеть своих игривых спасителей, он наткнулся на толстый ствол дерева, унесенный морем. Несколько дельфинов подталкивали его к человеку. Деверу решил подождать, пока дружелюбные создания уплывут прочь, а после предоставить все на волю моря. По каким-то непостижимым причинам умнейшие животные океана хотят, чтобы он жил.
Без усилий держась на плаву час за часом, Деверу ломал голову, почему Бог решил пощадить его. Он послал свои чудесные творения, о которых Деверу по-прежнему думал как об ангелах, дабы отсрочить смерть несчастного ученого мужа с каким-то намерением. С приходом сумерек в голове зароились мысли и воспоминания о семье. Луна взошла и вновь закатилась, зарделся рассвет, а его уносило все дальше и дальше в море.
От бредового сна, преисполненного кошмарами, Деверу пробудил рокот прибоя и холод воды. Ему спились не убийства его жены и отца, а негодяи, отнявшие их у него. Сон бурлил ненавистью и жаждой мести этим людям и их господину. Только эти кошмары и заставляли его сердце биться в эту холодную ночь и наступившее за ней туманное утро. Два дня и две ночи носили его по волнам неспешные спасительные течения.
