Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
Пора!
Мощный взмах!
Пальцы менестреля рванули незримые магические нити.
Заплакала скрипка-прима. Повела мелодию. Отставая не более чем на кварту, к ней присоединилась секунда. Застонала ниже и чуть гуще. Им ответила цистра злым коротким перебором. Вступил ксилофон.
Покорные магии Ланса альт Грегора, величайшего менестреля двенадцати держав, звуки взмывали, клубились под потолком, сталкивались и разделялись, падали на головы слушателей дождем или, если угодно, праздничным конфетти, закатывались по темным углам, откуда не слишком усердные слуги так и не вымели паутину.
Широкое ларго сменялось привольным адажио, которое переходило в размеренное модерато и, наконец, атаковало огненным аллегро. Трезвучия, семизвучия и девятизвучия. Ноты и паузы. Квинты и октавы, кварты и сексты.
Как всегда, в считаные мгновения Ланс пленил слух собравшейся толпы, заковал в кандалы прихотливой мелодии и повел, подгоняя настойчивыми пиццикато, тремоло, мордентами. Он ощущал власть над людьми, подобно тому крысолову из легенд, очаровавшему детей игрой на дудочке. Прикажи он сейчас гостям герцога, знатным вельможам Аркайла и их семьям, прыгать – запрыгают, как миленькие. Мог заставить смеяться, плакать, петь, танцевать. Взять оружие и свергнуть герцога. Взять оружие и защищать сюзерена до последней капли крови.
Многие менестрели тайком – да и в открытую – завидовали ему, десятки пытались повторить его музыку. Пробирались тайком на выступления альт Грегора, слушали, напрягая память, делали пометки на обрывках пергамента, упражнялись до одури, воспроизводя последовательность звуков. И все тщетно… Второй раз мелодия Ланса на слушателей не действовала. Да и сам он не повторялся никогда, исполняя музыкальную пьесу всегда один раз – первый, он же последний. Всегда экспромт, всегда импровизация.
Пели, сливая голоса, скрипки. Звенели струны цистры, дробной россыпью цокотал ксилофон. Рыдала, надрываясь, свирель.
Струйки пота стекали меж лопаток менестреля. Пальцы дрожали, ребра вздымались и опадали, словно у каторжника в каменоломнях. Настоящему художнику магия музыки не дается легко. Это ремесленники и подмастерья способны ублажать народ в балаганах и на рыночных площадях, даже не вспотев. Для творцов музыка – тяжкий труд, требующий полной самоотдачи. Ведь известны случаи, когда менестрели умирали, надорвавшись, прямо на выступлении. Ланс им завидовал: они умерли счастливыми.
Наконец менестрель сильным движением кистей – аж хрустнули запястья – вздыбил мелодию, словно горячего скакуна. И оборвал…
В гробовой тишине Ланс альт Грегор упал на одно колено, всем весом налегая на шпагу, будто на трость. Со стороны выглядело красиво – исполнитель благодарит слушателей за внимание и правителя за оказанную честь. На самом деле он просто не мог держаться на ногах.
Зал еще молчал. Молчал мгновение, другое… А потом взорвался радостными возгласами, писком восторженных женщин, звоном шпор о гранитные плиты.
Ланс не поднимал головы, вцепившись в оплетенную кожаным ремешком рукоять, как утопающий в брошенную ему веревку. Так уж повелось, старинный клинок впитывал восхищение толпы, возвращая владельцу жизненную силу и истраченную магию. Еще немного, и он сможет стоять на ногах, шутить, танцевать, обмениваться колкостями и принимать благодарности.
Дворяне Аркайла безумствовали. Их ликование не знало границ, разливаясь широким, бурным потоком. Ланс купался в нем, подобно лососю, поднимающемуся на нерест в верховья реки.
Но рано или поздно люди уставали славить менестреля, сколь великолепно бы он ни играл. Так было сто и двести лет назад, так будет через триста лет.
Альт Грегор выпрямился. Еще раз поклонился герцогу, теперь уже внимательно рассматривая правителя. Глаза старика блестели – добрый знак. Выступление удалось на славу, если музыка смогла растрогать дряхлого с виду, но крепкого, как стальной шкворень, прана Лазаля Аркайлского из Дома Черного Единорога.
Его светлость едва заметно шевельнул пальцем.
Командир дворцовой стражи в парадной сюркотте с серебряным шитьем поверх вороненой кольчуги приблизился к менестрелю, протягивая на ладони увесистый замшевый мешочек. Шепнул, чтобы не расслышали остальные:
– Сотня «лошадок». С тебя причитается.
Ланс едва заметно кивнул. С праном Коэлом альт Террилом из Дома Радужной Рыбы их связывала дружба не менее давняя и крепкая, чем с придворным магом-музыкантом Регнаром. И крыть нечем. «Лошадками» в Аркайле называли золотые монеты в отличие от серебряных «башенок». На первых чеканили родовой герб его светлости, а на вторых – дозорную башню, издревле возвышавшуюся на утесе у причала. Сумма огромная. Вдвоем пропивать – несколько лет. Почему же не проставиться? Завтра, когда разъедутся гости, можно завалиться в самую дорогую таверну. И Регнара не забыть, а то обидится…
Тем временем распорядитель бала громогласно объявил первую часть большого балета. Толпа заволновалась. Вельможи постарше потянулись к стенам, молодежь выстраивалась длинной двойной линией посреди зала.
– Участвуешь? – усмехнулся в густые усы пран Коэл.
– Спрашиваешь… – приосанился Ланс, одернул дублет.
– Ну, удачи.
Они оба знали, что менестрель никогда не отказывал себе в удовольствии потанцевать с цветом общества. И не было случая, чтобы он не вскружил голову какой-нибудь красотке, явившейся ко двору с рохлей-мужем из глухого угла герцогства. И хорошо, что альт Грегор не бывал на родине уже больше четырех лет. Пересуды о его последнем приключении наверняка утихли.
Командир стражи вернулся на свое место у трона герцога, а Ланс поспешил занять место в ряду танцоров.
Регнар взмахнул палочкой.
Плавно загудели валторны. Размеренными ударами задали ритм литавры.
Стоящие попарно мужчины и женщины шагнули друг навстречу другу.
Ланс протянул ладонь и взялся за кончики пальцев пухленькой дворянки с такой старомодной копной на голове, что без всяких пояснений делалось ясно – это и есть тот самый глухой угол. Смазливая мордашка разрумянилась так, что почти не видно веснушек. Еще вчера менестрель, не задумываясь, сразил бы ее цветистым комплиментом, а в перерыве между частями балета увлек бы подышать воздухом на крытую галерею. Но сейчас он лишь улыбнулся немножко грустно и устало, отвесил изысканный поклон и повел.
Раз. Два. Три. Поворот.
Раз. Два. Три. Поклон.
Смена партнеров.
Теперь на Ланса глядели синие, как сапфиры, очи. Белоснежная кожа, высокий лоб. Волосы цвета воронова крыла разделены на две косы и уложены в сложные башни. Два-три выбившихся локона – вовсе не небрежность парикмахера, а свидетельство его мастерства.
Баронесса Кларина. Умна, расчетлива, жестока. Фаворитка герцога Лазаля, а поскольку старый конь хоть борозды и не портит, но глубоко не пашет, то заодно любовница наследника – сорокапятилетнего прана Гворра Аркайлского.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
