Угрюмая реальность слов Калеба заполоняла голову Кьюсака, его мысли теряли фокус. Башни Нью-Йорка ускользали, и их место занимали «ирландские линкоры» его юности, домики на три семьи в Сомервилле, штат Массачусетс.
Джимми всегда был драчливым мальчишкой с хорошим потенциалом. Давным-давно он променял членство в сомервилльских «синих воротничках» КИА – католики, ирландцы, алкоголики – на карьеру на Уолл-стрит. Сейчас ему тридцать два. Получил образование в старейших университетах Новой Англии, выпускник Колумбийского и Уортонской школы бизнеса. Его послужной список включал годичную ротарианскую стипендию в Японии и пять лет в «Голдман Сакс». Он был надеждой семьи, Сыном, Предпринимателем, на которого рассчитывали родители.
Мечты вчерашнего дня. Бизнес Кьюсака шел на дно. В пробоину размером с «Титаник» хлестала вода. И его до сих пор не отпускали слова главного инвестора. «Имей в виду, тут нет ничего личного».
«Калеб, ты сделал это очень личным».
– И да, Джеймс, мы ждем вас на рождественский ужин.
Глава 2
12 декабря, среда
Следующей ночью на улице под названием Хвервисгата завывал резкий ветер. Он рвался в окна и двери, пробирался по всем закоулкам строгих зданий, выстроившихся вдоль улицы. Воздух пах солью, морем и влагой яростных арктических шквалов. По ощущениям ветер под темным исландским небом был ледяным.
Трое американцев из Коннектикута нашли укрытие от непогоды за обедом в гостинице на Хвервисгата, 101. Мужчины наслаждались отдыхом от торговых площадок Гринвича, которые постепенно затопляло уныние. Однако они приехали в Рейкьявик не ради пустой траты денег. Троица все неделю занималась бизнесом.
Непрерывные встречи с исландскими банкирами и чиновниками низкого уровня, порой просто невыносимые, напоминали похоронную процессию. Марафон из приватных обсуждений ликвидности и долговой нагрузки отуплял. Но оно того стоило. Работа на местах подтвердила догадки и придала очертания плану, который вызревал уже несколько месяцев.
«Хафнарбанки», самый известный банк Исландии, уязвим к финансовой атаке. Банк, чей центральный офис находился в десяти милях к югу от Рейкьявика, взял займы на сорок пять миллиардов долларов. Слишком много долгов, в два раза больше всей исландской экономики. Заметная часть этих сорока пяти миллиардов пришла из-за рубежа. Если европейские вкладчики начнут сомневаться в стабильности «Хафнарбанки» и закрывать счета, он рухнет под тяжестью своих финансовых обязательств. Этот банк стоит на грани.
Достаточно небольшого толчка.
Никто не обсуждал план, ни за первым, ни за главным блюдом из ягненка. Все трое были профи, суровыми ветеранами хедж-фондов и слишком опытными для преждевременных торжеств. Поспешить с подсчетом денег – дурной знак. Радоваться рано. Но каждый чувствовал невысказанные мечты других. Ожидания верного дела, которое принесет десятки миллионов прибыли.
Троица расслабилась только после обеда, завершенного «вертикальной дегустацией» «Каберне совиньон» 2001, 2002 и 2003 годов от «Скримин Игл». От вина у двоих щелкнул переключатель самоконтроля. А уж после «паровозика» из рюмок с портвейном у всех троих побагровели лица. Они поделили счет и перешли в вылизанный бар отеля, где беседа перешла на их дела в Исландии.
– Завтра, – заявил самый высокий из троих финансовых менеджеров, МБА[1]в Стэнфорде, «выгодная» жена и четверо детей, – я сброшу «Хафнарбанки» по тысяче двести.
«Высокий» полагал, что цена акций «Хафнарбанки» вот-вот рухнет. Он планировал занять ценные бумаги и сразу продавать их по тысяче двести крон. Если акции «Хафнарбанки» упадут до пятисот, он сможет купить их по низкой цене, вернуть акции кредитору и получить симпатичную прибыль в семьсот крон за акцию.
– Я в деле, – согласился второй. Телосложение Наполеона, степень по математике в Массачусетском технологическом и горячая любовница. – Когда мы закончим, здешним викингам придется переименовать «Хафнарбанки» в «Банк Гинденбург»[2].
– Спроси меня, так это будет покруче водородной бомбы, – усмехнулся Высокий и заказал еще три портвейна. – Сай, а ты что думаешь?
– Что у вас рты шириной с рекламный щит. Говорите потише.
Сай был самым трезвым и самым бдительным; финансовый менеджер со степенью Университета Нью-Йорка по истории. Он улыбнулся, как Джо Байден[3]; хорошее настроение боролось в нем с инстинктивной осторожностью.
– Эй, да мы же с тобой, – принялся успокаивать его Наполеон, поднимая рюмку с портвейном. – Мы же не можем проиграть.
Сайрус Лизер вырос в Адской Кухне[4]; пережил ирландские подростковые банды, ускользнул от «отравленного народа». За стенами родительской квартиры на Западной Пятьдесят четвертой всегда рыскали наркоманы – в поисках герыча или «пяти звезд», коктейля из героина, кокаина, метамфетаминов, рогипнола и спиртного. Сайрус сбежал от них в колледж, окончил его и начал уверенную, пусть и непримечательную, карьеру в качестве фондового брокера, одного из тысяч рядовых брокеров «Меррил Линч». Он ушел из компании в 2000-м и стал соучредителем «ЛиУэлл Кэпитал». Так начался впечатляющий подъем.
Большинство оценивало Лизера в семьдесят пять миллионов. Некоторые хорошо осведомленные лица из хедж-фондов утверждали, что он стоит больше. Лизер владел роскошным поместьем и уже шестнадцать лет был женат на Бьянке Сантьяго, авторе бестселлеров и достойном трофее. Опытный пилот, филантроп и гордый отец дочерей-двойняшек, отправленных в Эндовер, элитную школу-интернат. Лизер управлял большими деньгами, ежедневно встречался с новыми инвесторами и поклялся никогда больше не ступать на Западную Пятьдесят четвертую.
– Единственная опасность, – заметил Наполеон, – это триста тысяч жителей Исландии. И все друг другу родня.
– Как в Северных Аппалачах, – согласился Высокий. – Перепонки между пальцами и прочее дерьмо.
– Все эти родственники могут собраться, – продолжал Наполеон, – купить акции и поддержать стоимость «Хафнарбанки».
– Не называй банк, – предостерег Сай. – Я же просил говорить тише, что тут непонятного?
– Слишком много беспокоишься, – усмехнулся Наполеон. – Мы действуем во благо общества.
– В смысле? – заинтересовался Высокий, когда появилась очередная партия рюмок.
– Избавляем его от дутых денег.
