«К счастью», — подумала она.
И представила, как он делает все, что ему пришлось сделать — выйти из дома, купить веревку, диск с музыкой, которую они никогда не слушали, вернуться, снять одежду, поставить диск, залезть в гамак, привязать веревку, спрыгнуть — ради того, чтобы в конце концов глупо приземлиться на ноги. От этой фантазии комок подкатывал к горлу.
Он стоял перед ней, совершенно голый, с веревкой на шее, и печально смотрел, привязанный к гамаку. А гавайская гитара все играла.
Она зажмурилась и сидела так, пока это видение не исчезло. Только тогда она снова открыла глаза.
Ничего не изменилось.
В их квартире высокие потолки.
Его ноги не касались пола, на лице застыло безучастное выражение.
Он добился своего.
«Любовь моя», — проговорила она.
Глава 7
А ведь ничто не предвещало такой развязки.
Накануне они сидели в кино в первом ряду и смотрели фильм-катастрофу.
У него было больше свободного времени, чем у нее, поэтому он часто ходил в кино в одиночку, а потом пересматривал вместе с ней фильмы, которые могли бы ей понравиться. Он ошибался редко.
«Берет за душу», — сказала она, выходя из кинотеатра.
Он закурил и ничего не ответил.
Он искал глазами горящий дом, какой-нибудь пожар, который надо тушить, людей, которых надо спасать.
«Поцелуй меня», — прошептала она.
Вокруг казалось все спокойно, ни единого дымка на горизонте.
Он заключил ее в объятия и поцеловал так, будто от этого зависела вся его жизнь.
Потом они вернулись домой, занялись любовью, поужинали и проспали до утра. Утром они расстались, поцеловавшись и пожелав друг другу доброго дня.
Что же произошло после?
Наверное, ничего. Ничего такого уж трагического и судьбоносного с ним, скорее всего, не случилось. Самое большее — какая-нибудь ерунда, шнурок порвался, и он решил покончить с собой. Просто так вышло, вот и все.
Она попыталась вообразить, что было бы, останься она в то утро дома.
Наверное, ничего. Вернее, чудесный день. Они бы смеялись, спорили, устроили пикник; они бы гуляли, возможно, завязали новые знакомства, встретили друзей; возможно, провели бы с ними вечер, выпили, повеселились; потом вернулись бы домой, признавшись друг другу в том, что провели чудесный день.
Все в порядке вещей.
Просто одним чудесным днем меньше.
Она улыбнулась, вспомнив обо всех тех чудесных днях, что они провели вместе.
Глава 8
Диск доиграл до конца.
Она посидела немного в тишине, потом встала и включила его сначала.
В этот момент ей представилось, как ее мужчина, голый и с веревкой в руке, слушает тот же самый диск за сорок четыре минуты до нее.
Она вышла на лестничную клетку, подобрала одежду, взяла пачку сигарет, бросила вещи в угол и, как была, в одних трусах села на пол лицом к нему.
Закурила сигарету.
Смотрела, как поднимается струйка дыма и в ней проступают его черты.
От сигареты захотелось есть.
Она встала и прошла мимо него на кухню. Там, в ведерке со льдом, ее ждала бутылка шампанского.
Она улыбнулась и забыла про голод.
Она улыбнулась — поняла, что сюрприз он ей все-таки приготовил.
Вернулась в комнату с ведерком и двумя бокалами.
Села на прежнее место.
Это место начинало ей нравиться — и почему только ей раньше не приходило в голову здесь сидеть!
Устроившись спиной к стене, все так же в трусах, но на сей раз не поджав, а вытянув ноги, она откупорила бутылку.
Наполнила бокалы, взяла по одному в каждую руку и, глядя в глаза своему мужчине, чокнулась ими.
Звон бокалов воскресил в ее памяти одну давнюю историю.
День клонился к вечеру; они только что проснулись.
«Скорее!» — вскричал он.
Они соскочили с кровати, мгновенно оделись. Он схватил на бегу магнитофон, она — два бокала, и они помчались вниз по лестнице.
«Как пить дать, упустим», — сказал он.
«Как пить дать, застанем», — ответила она.
Как вихрь они ворвались в винную лавку, — купить бутылку.
«Вам ни за что не успеть», — сказал продавец.
Они пробежали по улице бок о бок, глядя только вперед, до гигантской офисной высотки. Запыхавшись, влетели в лифт, нажали самую верхнюю кнопку. Лифт пополз вверх; бесконечной вереницей замелькали этажи.
За все время, пока ехал лифт, они не проронили ни слова.
Вот, слава богу, и последний этаж: выскочили из кабины и оказались на балконе.
Он поставил рядом с собой магнитофон и включил романтическую музыку. Она открыла бутылку и наполнила бокалы.
Они чокнулись.
Солнце опустилось за горизонт.
Женщина пила шампанское из обоих бокалов, и картины прошедших дней плыли перед ее глазами.
Пока шампанское не кончилось.
«Ты дебил, что ли, Джозеф, что за тупая шутка, — простонала она. — Что же мне теперь делать»?
Глава 9
Человек не сразу понял, что ему сказали. Когда же понял, разозлился. А Бог молчал — он этого и ждал.
— Это… отвратительно. Отвратительно… На земле полно потрясающих людей, которые делают все, чтобы жизнь стала лучше, помогают другим, жертвуют собой…
— Потрясающих, говоришь?
— Ну да! Сам-то я ни разу ничего путного не сделал, а они…
— Ты — понял.
— Но…
— Эти люди, о которых ты говоришь, — они и впрямь «потрясающие», как ты выражаешься, но они еще не достигли понимания. Им по-прежнему удается терпеть земную жизнь. Удается там жить, спать, что-то творить… И даже быть при этом «потрясающими».
— Да что я такого понял! Ничего! Я… я был трусом! Да я и сейчас трус… Я ведь просто взял и сбежал от своих проблем… Я…
— Нет. Понял — именно ты. Ты отказался терпеть. Потому что все эти люди там, внизу, — они терпят, смиряются, принимают все как есть, — словом, сам знаешь… Ну а ты, ты отказался!
Человек посмотрел Богу прямо в глаза.
— Ты хочешь сказать, что нужно добровольно принять смерть, чтобы попасть сюда?
— Смерть?
