Как хорошо бухнуться на обочину в душистую траву, стащить кроссовки и подставить разгоряченное лицо прохладному ветерку! Так я наслаждалась уже минут пятнадцать и даже коварно подумывала о том, не отломить ли приличный кусок от батона полукопченой колбасы, купленной в качестве городского гостинца, как вдруг вдали послышался шум мотора. В том же направлении, что и я, двигалась какая-то машина. Ура, вот и обещанная попутка! Ой, а вдруг там маньяк? Хотя вряд ли маньяки ежедневно снуют по пустынной сельской местности исключительно в поисках очередной жертвы. Наверное, это просто местный житель, который сжалится над бедной одинокой женщиной и поможет ей добраться до Малых Петушков — вожделенной точки отпускного блаженства.
Я на всякий случай натянула обувь, подхватила пожитки, постаралась придать себе измученный вид и вышла на дорогу. По «убитому» деревенскому тракту двигалась аккуратная, закругленная машина, кажется «Опель». Автомобиль издалека напоминал серебристую каплю ртути, зигзагами перекатывающуюся по колдобинам и осторожно обтекающую ямы. Точно «Опель». Теперь я хорошо видела его сияющий даже сквозь пыль капот, а также двух мужчин за ветровым стеклом. «Ртутная капля» пронеслась мимо, подняв серое пыльное облако, которое тут же забило мне нос. Я обиженно чихнула, подняла глаза и увидела, что «Опель» затормозил. Из его приоткрытой дверцы со стороны пассажира высунулся человек и приглашающе помахал рукой. Неужели повезло!
— Здравствуйте, девушка! — Мужчина лет пятидесяти, крепкий, темноглазый, не растерявший под грузом лет своего обаяния, дружелюбно улыбнулся. — Куда путь держите? В Большие Гуси или в Малые Петушки?
— В Петушки, в Петушки, — закивала я энергично.
— Значит, нам по пути. Садитесь в машину.
Я торопливо протиснулась в салон, напоминающий стильную коробочку из-под дорогого мужского парфюма и так же благоухающий. Мне даже стало несколько неловко за свои старенькие кроссовки и распаренное от жары лицо.
Пассажир, полуобернувшись, с интересом взглянул на меня:
— Живете в Малых Петушках или в гости?
— В гости.
— То-то я смотрю, лицо мне ваше незнакомо.
Тут настала моя пора удивляться. Пассажир щегольского «Опеля» мало напоминал фермера и тем более крестьянина. Разве что крутым загаром. Да и то такие ровные шоколадные тона приобретаются не на сенокосе, а либо на южных морях, либо в солярии. Летний костюм из дорогого светлого льна выгодно оттенял загорелую кожу. Когда мужчина приподнимал левую руку, из-под безупречно чистой манжеты мелькали швейцарские часы «Тиссо». Как я понимала, совсем недешевые. Нет, точно не фермер.
Не зря мама говорила про меня: «Что в душе, то и на лице». Очевидно, респектабельный незнакомец уловил мое замешательство. Он улыбнулся еще шире:
— Будем знакомиться! Алексей Михайлович Подлубняк. Житель Петушков… э-э… в некотором роде. А это мой водитель Матвей.
— Очень приятно! Сима. Серафима Александровна Нечаева, — ответила я в тон и перевела глаза на водителя. Он даже ухом не повел, молодой спортивного вида красавчик. Конечно, я со своими прилично за тридцать кажусь этому юнцу глубокой старухой.
Подлубняк… Подлубняк… Где-то я уже встречала эту фамилию, но только не в связи с сельским хозяйством.
— Вы случайно не к Старцевым в гости? Хотя нет, не к ним, — как бы опомнившись, проговорил мой новый знакомый.
— Мне надо на улицу Социалистическую.
— Хо-хо! — развеселился хозяин машины. — Сразу понятно, что вы в первый раз едете в Петушки. Я тоже живу на Социалистической. И вся деревня там живет. В Петушках только одна улица и есть. Зато места-а — сказка! Левитан! Сейчас приедем, сами увидите.
И впрямь, вскоре машина проскочила небольшой мост через мелкую речку, прихотливо извивающуюся между живописными кустами, и въехала на окраину населенного пункта под названием «Малые Петушки».
Деревня тянулась неровной лохматой лентой вдоль реки, повторяя все ее извивы. Вероятно, эта лента и была улицей Социалистической. В стороне от дороги, ближе к лесу, обособленной кучкой возвышались строения, каждое размером с небольшой дом отдыха. Казалось, постройки соревновались друг с другом в грандиозности архитектурных замыслов и дороговизне исполнения, надменно поглядывая на противоположную сторону улицы. Там, словно оттесненные элитными соседями к самой воде, разбрелись деревянные домишки, выбивавшие слезу своим патриархальным, а то и просто убогим видом.
— Нам сюда, — сказал Алексей Михайлович, указывая на особняки. — А вам?
Я неуверенно взглянула на дворцы. Было бы здорово, если б один из них принадлежал тетке Варваре, но это вряд ли.
— Пожалуй, я выйду здесь.
— В таком случае, всего хорошего! Надеюсь, еще увидимся.
Дверца хлопнула, и я осталась одна посреди пустынной улицы. Косматая собака, спавшая в теплой пыли, приоткрыла один глаз, глянула на меня и снова закрыла. Ей было неохота даже гавкнуть. В маленьких, заросших лопухами палисадниках за покосившимися заборами, кое-как собранными из разнокалиберных досок и старых прикроватных спинок, притаилась ленивая истома философского безделья.
Я пошла вдоль избушек, надеясь, что дачей Варвары окажется хотя бы вон тот крепкий крестовый дом под зеленой крышей, весь в цветах и резных ставнях. Я почти угадала. Зажиточный бревенчатый крепыш числился под номером 12, а сразу за ним застенчиво выглядывала крохотная лачужка, к тому же слегка завалившаяся набок. Это и был дом номер 14 по улице Социалистической. Сердце мое оборвалось. Так вот где предстояло провести мне золотые деньки долгожданного отпуска. Ну, Зойка, ну, удружила!
Я вошла в доверчиво распахнутую калитку. Высокие мальвы цвета запекшейся крови окружали шаткое деревянное крыльцо. Позади домика, словно компенсируя его скромные размеры, раскинулся необъятный огород, весь покрытый буйной растительностью. Причем, как мне показалось, дикой. Все ясно. Сиротливое строеньице — обещанная дача, а эти бесконечные гектары — маленькие грядочки, которые предполагалось необременительно полоть. Уж не повернуть ли мне обратно, пока не поздно.
И тут посреди зеленых зарослей произошло какое-то шевеление. То, что сначала показалось мне непонятным пестрым холмом, было на самом деле деревенской теткой. А за холм я ее приняла потому, что труженица полей стояла наклонившись низко к земле, отчего зад ее торчал вверх. Тетка разогнулась, повернулась ко мне и… Да это же Зойка! В непонятном драном одеянии, в каких-то чунях на босу ногу и с пучком зелени в руках. Было от чего упасть в обморок. Моя утонченная подруга, которая никогда не выйдет из дому без макияжа, которая может объявить траур по поводу сломанного ногтя, стояла на грядке, и на ее чумазом лице высвечивалось выражение абсолютного счастья.
— Симочка! Приехала! А я тебя к обеду ждала. Заходи в дом, я сейчас, — засуетилась она и кинулась мыть руки в подозрительной бочке, привалившейся к углу дома.
Главное — не расслабляться и не поддаваться на ее уловки. Сначала я ей выскажу все, что думаю по поводу ТАКОГО отдыха, а уж потом…
