Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
— По Боборыкину, — вежливо поправил Борис Владимирович. — И с тех пор я тебя видел уже только по телевизору.
— Издержки нашей профессии, — горько усмехнулась Ирина. — Даже близкие видят нас на экране чаще, чем дома. Если б муж не был моим агентом, боюсь, мы бы с ним вообще встречались не чаще пары раз в месяц. А так Игорь хоть иногда меня вытаскивает на всякие, как он выражается, «мероприятия, необходимые для имиджа». Хоть я и сопротивляюсь изо всех сил.
Чигринский понимающе кивнул.
— Тоже не люблю всей этой светской жизни, — последние слова он произнес с откровенной иронией. — Но тебе, конечно, никуда от нее не деться, положение обязывает. Популярность, как Минотавр, требует постоянных жертв.
Ирина пожала плечами.
— Игоря не переубедишь, но, на мой взгляд, не так уж все это и нужно. Когда много снимаешься в сериалах, уже по определению становишься популярным. Для тех, кто каждый день на тебя смотрит, ты превращаешься почти что в члена семьи.
— Думаю, все-таки не ты, а твой герой, — мягко возразил Борис Владимирович, отхлебывая кофе.
— И ты сам тоже, — не согласилась Ирина. — Только, пожалуй, я неправильно выразилась. Становишься не членом семьи, а соседом, за которым подглядывают в замочную скважину и с наслаждением обсасывают все подробности его жизни… Особенно когда что-то случается. Не знаю, есть ли хоть одно СМИ, которое не перемыло косточки моей Алике после той истории… Вы, конечно, в курсе? — с досадой осведомилась она.
Борис Владимирович покачал головой.
— Практически нет. Я далек от желтой прессы и не интересуюсь сплетнями. Только слышал от кого-то из общих знакомых, что у твоей девочки были какие-то неприятности.
— «Были неприятности», — фыркнула Ирина. — Неприятности — это слабо сказано. И они, к сожалению, не были, а продолжаются, конца и края им не видать…
Ирина машинально потянулась за сигаретами, но вовремя остановилась. Жестом подозвала официантку, заказала пятьдесят граммов коньяка и еще кофе. Неожиданно ей захотелось все рассказать Борису Владимировичу. Сколько уж времени она никому не изливала душу, не делилась тем, что действительно гнетет. А все лишь потому, что просто не оказывалось рядом подходящего собеседника.
В наше время не только продукты питания превратились в суррогаты — суррогаты чувств стали обыденными настолько, что вытеснили настоящие чувства. Суррогаты любви, суррогаты заботы, суррогаты сочувствия. Но если натуральные продукты человек может себе позволить, переплатив за «естественность», то натуральные чувства для многих жителей мегаполиса просто недоступны. Нет на них ни сил, ни времени у вымотанного, выжатого досуха современного горожанина. Потому и приходится довольствоваться суррогатами. И когда случается почти что чудо и рядом появляется человек, готовый проявить искреннее сочувствие, то просто грех не воспользоваться такой возможностью.
— Алика под домашним арестом, — поделилась Ирина. — К счастью, уже неофициально.
— Ничего себе! — вскинул брови собеседник. — А что случилось-то?
— Она чуть в тюрьму не загремела. — Ирина отвела взгляд. Ей было стыдно, как будто это она сама чуть не попала в тюрьму. — Подралась в ночном клубе….
И Ирина стала рассказывать о своем хождении по кругам ада. Началось оно с раздавшегося в ночи телефонного звонка и официально-строгого голоса в трубке: «Ваша дочь, Невельская Алика Артуровна, задержана по подозрению…» Затем продолжилось в отделении полиции, где Ирина увидела Алику в наручниках, с размазанной по лицу косметикой, сидящую в «обезьяннике» в компании каких-то бомжей и шумных, вульгарно одетых и размалеванных девиц. А потом были походы к следователю и визит к родителям пострадавшей, где Ирина, которой даже не предложили сесть, глядя в пол, пыталась откупиться от позора, попутно выслушивая всякие гадости про себя и дочь. Обыватель никогда не упустит возможности пнуть более известного и достойного человека — во все времена популяция мосек в разы превосходила количество слонов.
На судебное заседание репортеров, к счастью, не пустили, но вокруг здания суда они клубились целым роем, точно мухи в знойный летний день над кучкой свежего навоза. Ирине с дочкой еле удалось пробиться сквозь их толпу сначала в здание, а потом обратно к своей машине. На суде прокурор просил три года с отбыванием наказания в колонии, но Ирина не зря подняла на ноги всех знакомых, нашла хорошего адвоката и не поскупилась. В результате Алике дали два года условно.
— Я ведь и не замечала этого… Ну, того, какой она стала, — Ирина выпила коньяк, даже не почувствовав ни вкуса, ни опьянения. — Для меня она была всегда маленькой девочкой, которую я видела очень редко. Но что поделаешь… При нашей профессии нет никакой возможности совмещать семью и работу. Либо ты снимаешься, получаешь интересные роли и нормально зарабатываешь — либо перебиваешься с хлеба на воду и три раза в месяц играешь даму на балу во втором составе, но зато остаешься хорошей женой и матерью. Я выбрала карьеру. Наверное, меня можно за это осуждать… Но ведь актерская работа — это мое истинное призвание! Все, в том числе и вы, всегда говорили, что у меня настоящий талант! — произнеся это, Ирина разволновалась еще больше.
— Я и сейчас так считаю. — Борис Владимирович успокаивающим жестом положил тяжелую руку на ее ладонь.
— Я всегда старалась, чтобы Алика ни в чем не нуждалась, — продолжала Ирина уже тише. — У нее были прекрасные няни и гувернантки, она училась в лучших школах. Отдыхать ездила не реже трех раз в год. Если бы я себе такое могла позволить! Всякие шмотки, побрякушки, гаджеты — только скажи!..
— Ей сколько лет-то сейчас? — уточнил Чигринский.
— Девятнадцать весной исполнилось… — Ирина поморщилась, вспомнив еще кое-что неприятное. — После школы я ее в РАТИ поступила. Хлопот с этим был полон рот, честно вам скажу. Алика, к сожалению, не в меня оказалась и даже не в свекровь, а видимо, в отца — способности практически на нуле. Но чем-то же заниматься в жизни надо! Вот я и настояла на актерском… Тут я ей хоть помочь смогу.
— А сама она что хотела? — словно бы невзначай поинтересовался Борис Владимирович.
Ирина отмахнулась.
— Да ничего она не хотела! По фигу, куда поступать, лишь бы от нее отстали. Вот я и билась с ней, репетиторов наняла по мастерству, по всем предметам, заниматься заставляла… В общем, пропихнула в вуз с грехом пополам. И на радостях расслабилась, думала: все, дело сделано. А ее отчислили с первого же курса за неуспеваемость и профнепригодность. Конечно, мне надо было самой ее учебу контролировать… Но я ж не знала!..
— Да уж, вуз для абитуриента — это как замужество для девушки, — усмехнулся Чигринский, отставляя пустую чашку. — Кажется, что главное — сыграть свадьбу, а дальше уже все само собой пойдет. А на самом деле трудности в семейной жизни начинаются уже после ЗАГСа. Так и с учебой. Поступление — только начало пути… Неужто ты сама не помнишь, как училась?
— У меня-то все по-другому… Мне учеба в радость была. Помню, сколько раз ночью просыпалась и сама своему счастью не верила — неужели я в ГИТИСе учусь? — Ирина сделала паузу, допив остывший кофе. — Когда Алику выгнали, у меня прямо руки опустились, я вообще не знала, что делать. Попыталась пообщаться с ней, все обсудить, так кончилось все скандалом. Она такого мне наговорила, вспомнить страшно… С тех пор дочь совсем отдалилась от меня. А потом эта драка… Я даже не удивилась, когда с ней произошло… такое.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
