Николаев, показания 9 декабря: «По истечении часа вновь зашел в Смольный,[5]вошёл в уборную. Выйдя оттуда, увидел Кирова, направлявшегося в свой кабинет. Это было на третьем этаже здания, было примерно 4 часа 30 минут вечера». Из показаний Николаева от 3 декабря: «Выйдя из уборной, я увидел, что навстречу мне, по правой стороне коридора, идет С. М. Киров на расстоянии от меня 15–20 шагов. Я остановился и отвернулся к нему задом, так что когда он прошёл мимо меня, я смотрел ему вслед в спину. Пропустив Кирова от себя шагов на 10–15, я заметил, что на большом расстоянии от нас никого нет. Тогда я пошёл за Кировым вслед, постепенно нагоняя его. Когда Киров завернул за угол налево к своему кабинету, расположение которого мне было хорошо известно, вся половина коридора была пуста — я побежал шагов за пять, вынув «наган» на бегу из кармана, навёл дуло на голову Кирова и сделал один выстрел в затылок. Киров мгновенно упал лицом вниз. Я повернул назад, чтобы предотвратить нападение на себя сзади, взвёл курок и сделал выстрел, имея намерение попасть себе в висок. В момент взвода курка из кабинета напротив вышел человек в форме ГПУ, и я поторопился выстрелить в себя. Я почувствовал удар в голову и свалился».
С. А. Платоч, монтёр Смольного, из показаний 1 декабря: «Дойдя по коридору до угла левого коридора, мы (и кладовщик Г. Г. Васильев. — Ю.Ж.) увидели, что с нами поравнялся т. Киров, Васильев попросил меня закрыть стеклянную дверь на левом коридоре, которая ведет в 4-ю столовую. Я побежал впереди Кирова шагов на 8, вдруг услыхал сзади выстрел. Когда я обернулся, раздался второй выстрел. Я увидел, что т. Киров лежит, а второй медленно сползает на пол, опираясь на стену. У этого человека в руках находился «наган», который я взял у него из рук. Когда я у стрелявшего в т. Кирова брал «наган», он был как будто без чувств».
Г. Г. Васильев, кладовщик Смольного, из показаний 1 декабря: «Я направлялся к себе в комнату. По дороге вижу, что идёт т. Киров. Я счел неудобным, что стеклянная дверь открыта и послал встретившегося мне Платоча, чтобы он ее закрыл и продолжал идти к себе в комнату. Не успел я сделать двух шагов, как раздался выстрел. Я повернул обратно, добежал до угла левого коридора, как раздался второй выстрел, и я увидел, что лежат двое. Я схватился за голову и подумал, что, наверное, т. Кирова убили, но туда я не побежал до выстрела».
М. Д. Лионикин, инструктор Ленинградского горкома, из показаний 1 декабря: «Я в момент выстрелов находился в прихожей секретного отдела областного комитета. Раздался первый выстрел, я бросил бумаги, приоткрыл дверь, ведущую в коридор, увидел человека с «наганом» в руке, который кричал, размахивая револьвером над головой. Я призакрыл дверь. Он произвел второй выстрел и упал. После этого я и работники секретного отдела вышли из прихожей в коридор. В коридоре на полу против двери в кабинет т. Чудова лежал т. Киров вниз лицом, а сзади на метр отступя лежал стрелявший в него человек на спине, широко раскинув руки в стороны. В коридоре уже много собралось товарищей, в том числе тт. Чудов, Кодацкий, Позерн[6]и т. д. Срочно была вызвана врачебная помощь. Стрелявший начал шевелиться, приподниматься. Я его поддержал, и начали обыскивать, отнесли в изолированную комнату (информационный отдел, № 493). В это же время другие отнесли раненого т. Кирова в его кабинет».
A. M. Дурейко, сотрудник оперода УНКВД, показания 1 декабря: «Узнав, что приехал т. Киров, я пошел по коридору (третьего этажа. — Ю.Ж.)… Я направлялся навстречу т. Кирову. Его сзади сопровождал т. Борисов. Через некоторое время, две — три минуты, раздался один за другим два выстрела. Побежавши на выстрелы, я увидел двух, лежавших на полу. Тут уже набежало много народу, главным образом сотрудники областного комитета, здесь же я увидел т. Чудова. Я бросился к стрелявшему и тут же начал его обыскивать. У него при обыске был найден ряд документов. Во время прохода т. Кирова по коридору по нему ходило много народу».
Таковы факты, установленные вечером 1 декабря 1934 г. Факты, на которые еще не мог повлиять, даже если бы того и хотел, Сталин. Ведь пока он находился в Москве в своем кремлевском кабинете, а узнал об убийстве Кирова уже после того, как начался допрос свидетелей. Дополняющие и одновременно подтверждающие друг друга показания десяти очевидцев (помимо упомянутых ещё Иванов — часовой, дежуривший на лестничной площадке 3-го этажа, М. Е. Цукерман — директор ленинградского цирка, ожидавший в том же коридоре Позерна) дают нам однозначную картину событий.
В половине пятого вечера 1 декабря в коридорах, ведших к кабинету Кирова, было не пусто, что всегда утверждалось при описании убийства, а довольно многолюдно. Это засвидетельствовано Дурейко и Цукерманом, лишний раз доказывается присутствием там Платоча, Васильева, Борисова, Дурейко. Здесь же необходимо опровергнуть еще одну легенду, твердо закрепившуюся в литературе. Борисов отнюдь не был телохранителем («прикрепленным») Кирова. Ему, одному из многих сотрудников охраны Смольного, вменялось сопровождение члена Политбюро только от подъезда здания до кабинета и обратно. Практически аналогичные обязанности, но лишь применительно к обоим коридорам 3-го этажа исполнял и Дурейко.
Следствие
А. Л. Молочников, начальник экономического отдела (ЭКО) УНКВД, объяснительная записка от 9 декабря: «Первого декабря сего года, будучи в кабинете т. Медведя, около 4 часов 30 минут позвонил телефон. Тов. Медведь положил трубку, распорядился вызвать машину, так как его вызвал т. Киров. Через 3–5 секунд раздался второй телефонный звонок. Тов. Медведь с первых же слов, бросив трубку, крикнул: «В Кирова стреляли!» и тут же сорвался с места и вместе с вбежавшим т. Фоминым,[7]которому, очевидно, тоже позвонили, убежал. По аппарату никаких распоряжений не было. Поскольку большое количество сотрудников управления имело билеты на актив, я тут же по своему отделу дал распоряжение всем быть на месте. То же я предложил сделать Лобанову по 00 (особому отделу. — Ю.Ж.). Минут через 20 я получил распоряжение выслать 30 сотрудников в Смольный, что было тут же выполнено. Вместе с сотрудниками в Смольный поехал и я.
В Смольном я узнал, что убийца жив и отправлен в НКВД. В самом Смольном я узнал, что при убийце найден ряд документов, в том числе и партбилет. Минут через 40 после моего приезда т. Медведь поручил мне и т. Губину[8]допросить комиссара Борисова и выяснить подробности покушения. Я попросил одного из комиссаров указать мне или привести т. Борисова. Ко мне привели человека в штатском лет 50».
