Фелисити молча проклинала свои рыжие волосы и светлую кожу, чувствуя, как щеки начинают буквально пылать, а вслед за ними и все лицо приобретает до неприличия огненный оттенок. Господи, да что подумает о ней и ее доме этот человек?! Сначала он увидел полураздетую женщину, предающуюся разврату прямо в кладовой, а после этого Фелисити сама усугубила свой позор, бесстыдно уставившись на мужчину да еще допустив, чтобы он это заметил!
Правда, через минуту она уже решила, что ей нечего особенно смущаться. В конце концов, это ее дом, и то, что делают она сама или ее слуги, вовсе не касается этого чужака. Указав движением головы за его правое плечо и бросив добытую в кладовой тряпку ему в живот, Фелисити сказала хозяйским тоном:
– Кухня вон там. Мыло и воду попросите у Билли.
Джаред с трудом подавил смех, а девушка скрылась за углом и сердито затопала каблуками по лестнице, поднимаясь к себе в комнату.
Через пятнадцать минут он вошел в бывшую гостиную, чтобы поприветствовать своего школьного приятеля.
– Ба! Да когда ж ты приехал? – спросил Сэм Вуд.
– Сегодня.
– Уже расквартировался?
Джаред кивнул:
– Марси нашел жилье на Амстердам-авеню.
– А ты и Марси с собой привез? – Сэм рассмеялся. – И как только твой старик отважился на океанское плавание? Сколько ему сейчас, должно быть, уже восемьдесят?
– Слышал бы он твои слова – живо всыпал бы тебе, как бывало.
– Да уж, – отсмеявшись, произнес Сэм, – готов поспорить, что у него и до сих пор рука тяжелая.
Джаред с удовольствием вглядывался в стакан с коньяком.
– Ты бы выиграл этот спор. Он в состоянии выпороть нас и теперь. – Он перевел глаза на друга, затем снова на стакан с янтарным напитком. – Откуда такая роскошь?
Налоги, которыми облагался весь французский импорт, заставили население Нового Света забыть о подобных винах. Это означало, что законным путем Сэм просто не смог бы приобрести бутылочку «Наполеона». Майор Вуд снова рассмеялся:
– Жена купила мне целый ящик ко дню рождения.
Джаред улыбнулся, вспомнив красавицу Мэри:
– И как она поживает?
– Скоро вот родит третьего.
– Боже милостивый, парень, ты разве не можешь хоть капельку придержать свои руки? Ведь вы женаты всего четвертый год!
– Боюсь, что тут виноваты вовсе не руки, – улыбнулся Сэм. – Уж тебе ли, доктору, не разбираться в таких вещах?
Они дружно расхохотались, а в другой, более скромной гостиной, располагавшейся отсюда через холл, улыбалась Фелисити, склонившись над вышиванием.
– Надо бы нам прикрыть дверь, – сказала ее кузина Альвина Дэвис. Отец Фелисити, Томас, пару лет назад пригласил ее жить к ним. Это случилось ровно за неделю до того, как он подписал клятву верности королю. Ему сказали, что либо он подпишет бумагу, либо потеряет все свое имущество. В тот же день Томас уехал, чтобы примкнуть к войскам под командованием Джорджа Вашингтона.
– Нет, дорогая, не надо. Тут станет очень душно. – Фелисити понимала, что кузина беспокоится за ее невинность. Юной девушке действительно не следовало слушать этот разговор, и при иных обстоятельствах она без колебаний сама закрыла бы дверь. Но только не теперь, ведь совсем рядом беседовали два английских офицера, и она могла надеяться извлечь из их разговора какие-нибудь ценные сведения.
Вспомнив недавнее случайное столкновение, Фелисити рассмеялась, а уже через мгновение поняла, что они с кузиной больше не одни в комнате – в дверях стоял майор Вуд.
– Не желаете ли присоединиться к нам, леди? – спросил он. – Сегодня одному из моих офицеров удалось раздобыть бутылочку хереса. Ваш любимый, миссис Дэвис.
Фелисити подумала, что этот человек мог бы ей даже понравиться, если бы не его преданность монархии. Майор не вмешивался в управление домом, и если не считать настоятельных просьб, чтобы они с Альбиной время от времени ужинали в его компании, никак не влиял на их личную свободу. Фелисити вскоре узнала, что Вуд очень скучает по своей любимой жене, и потому она не могла отказать постояльцу в его единственном требовании.
Но только не сегодня. Ей не хотелось видеть того нового офицера, а тем более проводить время в его обществе. Она не могла бы объяснить почему. Просто считала благоразумным соблюдать дистанцию, пусть даже это стоило бы ее кузине одной из немногочисленных радостей, оставшихся на долю стареющей женщины.
Фелисити увидела краем глаза, что Альвина, весьма неравнодушная к хересу, собралась подниматься с места. Поэтому она поспешила с отказом:
– Благодарим вас, майор, но, я думаю, не сегодня. Я очень устала, так что лучше лягу пораньше, пока не разболелась голова.
– Что ж, в другой раз, – сказал майор Вуд, быстро поклонившись и оставив дам наедине.
– Где твои очки? У тебя всегда болит голова, если ты работаешь без них.
– Прости. Я забыла. – Фелисити и сама удивилась, как она ухитрилась вышивать почти целый час без очков. Ведь невооруженным глазом она едва разбирала что делает.
Альвина вздохнула и встала с места. В спальне ее ждала заветная бутылочка, и едва ли имело смысл затягивать это ожидание. В конце концов, какая еще у нее отрада?
Видя, что его друг возвращается один, Джаред улыбнулся:
– Говорил же я тебе, что она не пойдет.
Как раз в этот момент Фелисити и Альвина выходили из своей гостиной и услышали замечание, которое кому угодно показалось бы возмутительно самоуверенным. Фелисити взяла кузину за руку и, ничего не говоря, решительно направилась к комнате, где сидели офицеры.
– Интересно, и почему же вы решили, что я не приду?
Джаред и майор Вуд немедленно вскочили – в комнату вошли дамы.
– Я думал, вы на меня обижены.
– Разумеется, нет. А вы разве сделали что-нибудь, чтобы меня обидеть, капитан? – спросила Фелисити.
– Я не нарочно.
– Да что случилось? – вмешался майор Вуд, и на его загорелом лбу появились новые складки.
– Ничего. Просто Флаффи сегодня немножко… немножко сильнее пошалил, чем обычно.
Джаред заметил, как ловко она подобрала слова, довольно близкие к истине, но, в то же время, не переходящие границ приличия.
После этого весь вечер, медленно потягивая свой коньяк, Сэм наблюдал за Фелисити, которая, казалось, решила игнорировать его друга. То, что она нарочно не обращает внимания на Джареда, было очевидно. Сэму оставалось лишь теряться в догадках, что же на самом деле между ними произошло.
Под подчеркнуто вежливым разговором чувствовался огонь подавляемых эмоций. Джаред старался казаться абсолютно невинным, что слишком смахивало на театральную маску, тогда как Фелисити стремилась при любой возможности подчеркнуть свое безразличие. При этом оба они, возможно, и не замечали неестественности своего поведения, но Сэм понимал, что страсти накаляются и готовы вот-вот вырваться наружу. Тогда-то он и принял решение: сегодня же вечером отправить Мэри письмо с просьбой немедленно приехать.
