Рейчел приоткрыла окно, закрыла глаза и, набрав полные легкие воздуха, попыталась расслабиться, сосредоточившись на плеске волн и мощном басе «Роллинг стоунз».
Рейчел открыла глаза. «Роллинг стоунз»? Она оглянулась на радио. Оно молчало. Рейчел распахнула окно. В комнату ворвались звуки знакомой мелодии.
«Откуда?» – недоумевала Рейчел, напряженно вглядываясь в темноту. Для Вашингтонов, соседей справа, слишком поздно, а миссис Демпстер, та, что слева, в отъезде. Значит, музыка играет либо в многоквартирном доме, расположенном поблизости, либо в бывшем доме мистера Флейшера, где три недели назад открылся новый клуб. С самой церемонии открытия, которая прошла с невероятной помпой, шел спор между диджеями и джаз-оркестром.
«Стало быть, диджеи победили», – решила Рейчел. И, мурлыча себе под нос, отошла от окна.
Спать уже совершенно не хотелось. Рейчел взяла с ночного столика заколку и, собрав волосы на макушке, отправилась на кухню. Не зажигая света, она ощупью добралась до вращающейся двери в другой части коттеджа. Подходя к демонстрационному залу, она все так же отчетливо слышала звуки музыки.
В мастерской было темно, на полу и стенах лежали причудливые тени. Около двери громоздились платья Карбонов: атласное, все расшитое бисером платье невесты и шесть крепдешиновых платьев для подружек. Их осталось только сложить и упаковать в коробки. В углу, у раскройного стола, стоял рулон ткани для свадьбы Уилсонов, а на манекене уже вырисовывалось платье Джулии Хедерингтон.
Проходя мимо полок с тканями, Рейчел пробежалась пальцами по атласу, шелку, крепдешину. Ее воображение рисовало модели платьев и лица женщин, которые их наденут.
Ей нравилось шить свадебные платья, и даже более того – профессия стала смыслом ее жизни. Старая миссис Миллер верно подметила: Рейчел действительно верила в судьбу, душу, брак и вечную любовь, только она всегда надеялась, что этого никто не замечает.
На улице зазвучала новая песня. На этот раз это было что-то более медленное и лиричное, под стать ее настроению. Рейчел открыла дверь и вышла на порог, с улыбкой вспомнив, как Эрик Клептон опускался на колени перед Лейлой. Ее взгляд остановился на соседнем доме. Рейчел замерла – дом весь светился огнями, дорога была запружена припаркованными машинами. А она-то была уверена, что в доме по крайней мере еще целый месяц никого не будет.
С бешено колотящимся сердцем, Рейчел кинулась обратно в свой коттедж, включила свет и распахнула настольный календарь. Ну вот же, черным по белому: следующие гости миссис Демпстер – Ганьоны, французская семья из Шавинигана. Каждое лето они гостят здесь в течение трех недель. Заикающаяся женщина с двумя детьми, которая никогда не устраивает никаких вечеринок.
Рейчел захлопнула календарь и снова посмотрела на дверь. Кто же тогда сейчас в этом доме?
Рейчел бросилась обратно в спальню. Срывая с вешалки шорты и хватая со столика ключи, она лихорадочно попыталась вспомнить, не было ли вечером, когда она подъезжала к дому, каких-либо признаков вечеринки – света, машины. Нет, ничего такого она не заметила.
Резким движением натянув шорты, Рейчел замерла – сейчас с улицы доносились лишь звуки ударяющихся о берег волн. Ни музыки, ни смеха, ничего выходящего за рамки обычного. Рейчел уставилась на окно. Неужели ей показалось?
Но тут же над пляжем снова поплыла мелодия «Роллинг стоунз». Рейчел кинулась к двери. Мимоходом бросив взгляд на старушкин пирог, она с облегчением вздохнула – по крайней мере хоть одна вещь настоящая.
Марк Робинсон стоял на пороге огромного пляжного дома с неотвязной мелодией из репертуара «Роллинг стоунз» в голове и с одной из знаменитых «Маргарит» Броуди в руках – двумя неотъемлемыми частями любой хорошей вечеринки. Он оглянулся на смех, донесшийся из раскрытого окна. Да, вечеринка действительно удалась на славу. Вздохнув, он допил остатки «Маргариты». Жаль только вот настроение у него паршивое.
Поставив бокал на перила, Марк спустился к пляжу. Пройдя по прохладному песку, он остановился у самой воды. Тело приятно обдало теплым ветерком. Сколько же времени он уже не гулял вот так по песчаному берегу, не любовался отражением луны на водной глади, не забрасывал удочки с края причала? Лет пять, наверное, а может, и больше.
Как странно устроена человеческая память! Вспоминаются лишь упущенные моменты, события, за которыми он гонялся, да выбор, который ему приходилось делать: провести Рождество у сестры или отправиться на войну в Бурунди? Встретить Новый год с невестой или с заложниками в Белфасте?
Решение же всегда было одинаковым: для очистки совести послать близким подарок и мчаться сломя голову на ближайший рейс, моля Бога, чтобы успеть первым запечатлеть события на пленку. Он всегда был уверен, что это не последнее Рождество, не последний Новый год, – до тех пор, пока в Судане их команду не обстрелял снайпер. Теперь уверенности у него не было ни в чем.
Засунув руки в карманы шорт, Марк бесцельно побрел вдоль берега, подальше от шума и веселья вечеринки. Лишь бы не сидеть на месте, как это было все последние дни после засады.
Если бы не свадьба сестры, он бы до сих пор метался по своей лондонской квартире, только и думая, что о ране в плече, пропущенных сенсациях да о том, что, когда закончится этот вынужденный отпуск, ему нужно будет принимать какое-то решение.
Марк остановился и посмотрел на воду. Сейчас его заботило лишь то, какой солнцезащитный крем выбрать, чтобы не обгореть за предстоящие четыре недели солнца и песка. Он будет шафером на свадьбе, отрастит скромную бородку и постарается получить максимум удовольствия от каникул. Марк оглянулся на дом. Кривая усмешка тронула его губы. По крайней мере борода росла хорошо.
Он шел уже обратно, когда возле маленького коттеджа, слева от его дома, зажегся прожектор. Марк покачал головой. Он никогда еще не видел такого чопорного домика: белые ставни, шторы с оборкой, венки из сухих цветов, которых хватило бы, чтобы украсить небольшое кладбище. Для полноты картины появившемуся в этом доме мужчине останется лишь повесить над камином оленьи рога.
Дверь открылась, и на пороге появилась молодая женщина. Она сбежала по ступенькам и стремглав понеслась к пляжному дому.
Марк стоял не шевелясь и наблюдал за ней.
Высокая, округлые бедра, тонкая талия, пышная грудь – такая фигура уже лет тридцать как вышла из моды, и столько же лет мужчины по всему свету, в том числе и он сам, грезили о ней. Волосы женщины были закреплены на макушке, но заколка держала плохо, и длинные волнистые пряди, выбившись, разметались по плечам. Марк снова взглянул на коттедж. Возможно, что-то и есть в этой чопорности. И мысленно про себя отметил, что, когда устраиваешь вечеринку, нужно приглашать всех соседей.
Заметив его, девушка резко остановилась.
– Вы не знаете, что здесь происходит? – обратилась она к нему, слегка запыхавшись после бега.
Единственное, что Марк знал в этот момент и о чем был бы не прочь поговорить, так это то, что его собеседница способна превратить бег трусцой в красочное зрелище. Но вместо этого он предпочел безопасное:
