Последняя фраза не соответствовала истине. У меня был всего один компакт-диск с классической музыкой: сборник известных опер в исполнении знаменитых дуэтов. Я купила его специально, так как собиралась слушать музыку в гостиной с открытыми окнами, чтобы привлечь внимание мужчин. Причем включать на полную мощность, перекрывая рев автобусных двигателей, изрыгающих выхлопные газы под окнами моей квартиры. Я представляю, как владелец бакалейного магазина, мужчина-азиат, сразу выскочит на улицу и увидит, какое нежное и страстное создание живет на втором этаже. Но, вовремя спохватившись, что не люблю оперу, я так и оставила компакт-диск нераспечатанным, в целлофановой обертке. Разумеется, у меня не было никакого желания встречаться с мужчиной, который заставил бы меня терпеть трехчасовое пиликанье на скрипке, чтобы потом, за обедом, обсуждать его игру.
Я стала составлять объявление: «Привлекательная, веселая женщина…» — как будто продавала не себя, а прелестного щенка спаниеля — «ищет нежного, любящего путешествовать мужчину для совместных обедов и, возможно, еще для чего-нибудь…». Я аккуратно написала текст на бланке, убеждая себя, что мне не следовало так поступать. В конце концов решив, что это всего лишь шутка, позвонила Элайзе и сообщила, что опустила объявление в почтовый ящик и теперь не могу вытащить оттуда эту чертову бумажку, как ни старалась протиснуть в него руку.
— Не переживай ты так. У меня в отделе одна молодая и красивая девица тоже дала объявление, — успокоила Элайза, дожевывая свой ленч.
Зря я ей позвонила. Наша дружба напоминала коктейль, состоящий из пяти спиртных напитков и персикового сока: тебе нравится коктейль, и, хотя от него может стать дурно, до тошноты, ты все равно пьешь.
— Значит, я некрасивая?
— Держу пари, ты нравишься многим мужчинам. — Она громко глотнула.
— Тогда зачем мне все это?
— Сейчас обычным способом трудно познакомиться с мужчиной, — упрямо твердила она.
Интересно, где можно взять напрокат оборудование для резки по металлу, чтобы проникнуть в почтовый ящик?
Я надеялась получить кучу ответов, которые будут валяться на потертом коричневом линолеуме моей гостиной, от умных и ослепительно-красивых мужчин, которые найдут мое сердитое лицо привлекательным. Предполагалось, по мере поступления писем, сортировать их на три кучки («да», «нет», «может быть»), что делало короткие объявления более трогательными по сравнению с Интернетом. Если использовать почтовую бумагу, то вся эта затея не будет казаться легкомысленной, скорее будет напоминать гору писем от друзей по переписке.
Все письма пришли вместе в одном коричневом конверте из тонкой бумаги. Четверо мужчин: Ласло — музыканте большим количеством пирсингов на теле; Лео — у него испуганное, слегка повернутое в профиль лицо, он сидел в фотокабине, смиренно опустив глаза; Джерри — его светлые волосы топорщились на голове, он сидел голый на коричневом велюровом диване; и, наконец, Джонатан, с не поддающимся описанию лицом.
В его улыбке сквозила надежда, словно ее владелец ждал вас, чтобы заявить о себе. Добрые, приветливые глаза (может быть, голубые, но, вероятнее всего, молочно-серые). Люди такого типа скорее будут придерживать дверь открытой, чем захлопнут ее у вас перед носом. Он написал: «Возможно, вам нужен человек более общительный и авантюрный. И все же позвольте мне немного рассказать о себе». Аккуратным почерком, с наклоном вперед, он подробно изложил свои интересы: стряпня, садоводство, дизайн интерьера. Я тщательно вглядывалась в почерк, пытаясь обнаружить в нем намеки на тайную жизнь: любовь к открытым женским трусикам, легко воспламеняющим воображение, или хотя бы тщательно скрываемое криминальное прошлое. Но вряд ли можно было встретить более нормального парня даже после того, как вы соскребли с него один или два слоя. Как бы пристально я ни всматривалась, он продолжал ободряюще улыбаться, как ведущий программы по садоводству, который вламывается в твой сад, вскапывает твои клумбы и в ненавязчивых и противоречивых выражениях пытается убедить тебя в том, что он все делает правильно.
— Он имеет дело с компьютерами, — я рассказала о Джонатане Элайзе в кафе-магазине, похожем на запущенную гостиную. Она сняла свои сандалии и села на потертый кожаный диван, подсунув под себя ноги. На одном колене красовалась свежая ссадина. С Элайзой всегда что-нибудь случалось. Возможно, причиной этому был ее высокий рост, о чем она всегда забывала, и туфли девятого размера, что без особого труда заставляло ее спотыкаться о разные предметы. Рядом, развалясь на потертых креслах, сидели безбородые юнцы. За столиком из огнеупорного пластика марки «Формайка», на котором громоздилась груда ломаного печенья, сидели юноша и девушка, едва окончившие начальную школу. Они склонились над столом и неумело целовались.
Элайза держала фотографию Джонатана между большим и указательным пальцами.
— У меня нет особого желания встречаться с незнакомым мужчиной. Он может быть кем угодно. — Элайза слегка промокнула свою ссадину бумажной салфеткой. — Он всего лишь обычный мужчина, мистер Нормальный.
— А что, если он прикидывается? Внешне ничем не примечательные люди способны на ужасные вещи. Потрошитель тоже казался нормальным.
Элайза засмеялась и разгрызла кусочек сахара.
— Ты должна встретиться с ним в людном месте. В пивной всегда куча народу, так что свидетели будут. — Она ткнула пальцем в его фотографию, оставив на ней липкий отпечаток. — На него можно положиться. Я бы дала ему шанс, — сказала она, как будто речь шла об автомобиле марки «Форд Фиеста».
Но мне не давало покоя, возможно, самое ужасное, о чем я ей не поведала.
— Знаешь, он читает женские журналы по дизайну интерьеров, в которых нет ни компакт-дисков, ни программы телевидения, а стоит лишь незатейливая белая ваза на каминной полке.
— Встреться с ним. Ты ничего не теряешь.
— Он тебе не кажется слишком простым?
Она прищурилась, пытаясь сфокусировать взгляд на его лице.
— Нет. Заурядность — неплохая вещь.
Я отрепетировала телефонный разговор:
— Привет, это Джонатан? Я та женщина, которой вы написали. Одна из тех, кто не может найти мужчину обычным способом. Я не занимаюсь подобными, довольно странными вещами. Это не в моей привычке. Но мне приходится много ездить, поэтому у меня нет времени заводить новые знакомства. Помни те журналы с загнутыми страницами, полными ужасных «правдивых» историй? Обычно их можно найти на столе в комнате ожидания у врачей. Ну так вот, эти статьи пишу я. Беру интервью у людей с доверчивыми глазами, которые кормят меня сэндвичами с говяжьим языком и разными историями. Приходится много летать: Шеффилд, Вокинг, Волтон-на-Нейзе. Так что, как видите, я занятая, преуспевающая и очень-очень счастливая женщина. Может быть, вам захочется встретиться со мной?
Он ответил и назвал номер своего телефона так, как будто был завален по уши работой.
— Привет, Джонатан? Это Нина, по объявлению: «Нина, одинокая душа. Нина, доведенная до отчаяния». — Язык не слушался, выделывал странные экстравагантные движения, наполняя рот слюной, словно мое тело обладало свойством отжиматься самопроизвольно.
