Когда я вошла в офис, на меня посмотрела Жанет, сверхкомпетентный личный помощник сенатора, дама средних лет. Она говорила по сотовому в микрофон с наушниками, одной рукой скрепляла кучу сводок, другой исправляла что-то в расписании (задача непростая даже для человека с двумя здоровыми руками) и к тому же умудрилась улыбнуться мне.
— Р.Г. будет в пять. Сводка комитета нужна ему прямо сейчас, — произнесла она самым приятным, но непреклонным тоном.
— Она уже готова, — улыбнулась я в ответ, стараясь излучать уверенность и профессионализм — немалый подвиг, учитывая, что я еще не выпила ни одной чашки кофе.
Р.Г. — так мы называем Роберта Гэри, младшего сенатора из моего родного штата Огайо. Сводка нужна к утреннему слушанию в сенатском комитете по здравоохранению, где будет обсуждаться вопрос о рецептурных лекарствах для пожилых. А я отвечаю за сводку и пасу избирателя, выступающего свидетелем, поскольку являюсь советником сенатора Гэри по внутренней политике.
До сих пор удивляюсь, как в двадцать шесть лет умудрилась стать советником по здравоохранению сенатора Соединенных Штатов. Я жила в вечной тревоге, что до кого-нибудь наконец дойдет, насколько глупо было доверить мне это дело, и меня мигом выставят за дверь.
Я родилась и выросла в Огайо и своей страстью к политике обязана матери, профессору политологии, которая, вполне естественно, привила мне интерес к службе на благо общества. Я с самого начала училась с большим воодушевлением. И, что важнее, была единственной маминой круглосуточной ученицей.
Благодаря маме я рано узнала, что главное — это участие и что приложенные усилия могут немедленно принести плоды. Мы вместе рисовали плакаты для местных выборов, раздавали избирателям регистрационные формы и призывали соседей участвовать в кампаниях, которые считали правильными. По утрам перед школой мама помогала мне прочитать газету и отвечала на мои вопросы. По вечерам исправляла орфографические ошибки в моих письмах к президенту. Мне никогда не приходило в голову, что так и свихнуться недолго. Мне это нравилось.
Я начала политическую карьеру в начальной школе. Я пыталась защитить тропические леса, очистить от мусора скоростные магистрали, остановить испытания на животных, отправить канцелярские принадлежности нищим детям Гаити и вообще спасти мир на средства от одной благотворительной распродажи домашней выпечки.
В средней школе я помешалась на свободе слова, громила цензуру и подбивала школьную газету выступить против нее. Я писала пылкие статьи о том, как свобода и сопротивление олицетворяют пульсирующее сердце демократии. Я не гнушалась взывать к ним, чтобы свергнуть тиранию школьной формы и комендантского часа.
Время от времени я баллотировалась на выборные должности, но в основном посвящала себя глобальным политическим вопросам. Только в колледже, в Университете Цинциннати, я занялась более узкой темой — вопросами здравоохранения. Все началось с удивительно интересного семинара первокурсников, посвященного инфекционным заболеваниям, который пробудил во мне как страсть к реформе здравоохранения, так и страх перед уязвимостью и грязью человеческого тела. После него больное горло навсегда перестало быть просто больным горлом — оно превратилось в начальную стадию заражения вирусом Эболы, рахита или чахотки. С тех пор я, как могла, готовилась к несчастьям, которые, несомненно, поразят мой относительно беззащитный организм.
Я также начала изучать сложную и порочную систему здравоохранения США. Ее несовершенство и несправедливость оскорбили и потрясли меня. Я не понимала, как может правительство позволять сорока миллионам американцев, в том числе и детям, оставаться незастрахованными. Я с ужасом наблюдала беспрестанное вздувание цен и жертвы, на которые приходилось идти семьям низкого и среднего достатка. И, как дочь своей матери, решила сделать все возможное, чтобы изменить это.
Я корпела над своими тезисами и встречалась с девятнадцатью членами Палаты представителей от штата Огайо и обоими сенаторами. Сенатор Роберт Гэри был на голову выше остальных, он поразил меня глубоким пониманием вопросов здравоохранения и заботой о будущем. Когда он ответил на мои вопросы и рассказал о своих планах реформы, я испытала смесь благоговейного трепета и вдохновения.
Я послала Гэри копию тезисов и сразу после окончания колледжа присоединилась добровольцем к его перевыборной кампании. Мне было и лестно, и страшно, когда он вспомнил меня, похвалил тезисы и попросил помочь команде по внутренней политике осветить вопросы здравоохранения. Я с головой ушла в работу, написала несколько неплохих сводок, и, после убедительной победы Гэри на выборах, меня пригласили в Вашингтон. Так я неожиданно заняла влиятельную должность. Жуть, зато чистая правда.
У меня едва хватило времени включить «Блэкберри»[5]и проверить электронную почту, как позвонила Жанет.
— Пришел Р.Г. У него скоро встреча с учительским профсоюзом, у тебя десять минут, чтобы срочно подготовить его к слушанию. Вперед.
Влетев к нему в кабинет, я задумалась, смогу ли изложить суть дела за десять минут, если лишусь языка? Наверное, смогу, вооружившись маркерами, плакатами и талантом мима, но это будет непросто. Хотя, говорят, У меня очень выразительные глаза, так что можно с их помощью… ох, без языка и глаз совсем ничего не получится. Как же мне начать…
— Вам помочь?
Саркастичное замечание сенатора Гэри прервало мои фантазии, напомнив, что уже добрых десять секунд я стою в его кабинете, словно дура под гипнозом. Быстро подсчитав, сколько у меня осталось времени, я решила не объяснять, что размышляла о жизни без языка и глаз, и просто перешла к делу.
— Я пришла помочь вам подготовиться к слушанию, сэр. Я не опоздала?
Он коротко взглянул на меня, потом кивнул. Наверняка жутко устал. Интересный мужчина, и проседь в темных волосах добавляет ему элегантности, но резкие морщины на лбу и мешки под глазами придают измученный вид. Он трудоголик, и дома у него годовалые близнецы, это кое-что объясняет, но у меня всегда возникало чувство, будто его тревожит нечто глубже и серьезнее.
Синий костюм, белая рубашка, официальный красный галстук были, как всегда, накрахмалены и выглажены, но я заметила желтоватое пятно на воротничке рубашки. И пообещала себе, что осторожно спрошу об этом, когда мы закончим со сводкой. Он будет благодарен, но не смутится. Я прямо-таки слышала, как говорю это.
— Итак, сэр, сегодня комитет заслушает свидетельские показания Альфреда Джекмена, жителя вашего родного округа. Ему восемьдесят три года, у него больные почки, из-за которых он все время ужасно мучается. Ему необходимы лекарства, которые он не может себе позволить на средства от социального обеспечения и пенсионных выплат, поэтому он часто ездит в Канаду за более дешевыми аналогами.
— А страхования здоровья престарелых для его нужд недостаточно, верно?
