– Не понимаю, что такого ужасного я сделала.
Тильду обдало холодом.
– Но у нас ведь больше не оставалось Скарлетов. – Тильда пыталась вдохнуть, борясь одновременно с приступом тошноты. – Папа все их продал.
– Только не самую первую, – пояснила Гвен. – Вспомни. Он не смог. Потому что там был изображен наш дом. Надин нашла ее в подвале. А женщина, купившая картину, ни за что не отдаст ее обратно. Я спрашивала.
В этот момент вошла Кларисса с чеком, и Тильда протянула руку.
– Спасибо, – пробормотала она и сказала в трубку: – Попробуй еще раз.
– Пробовала. Она бросила трубку, и тогда я позвонила снова. Ответил Мейсон Фиппс. Оказывается, она живет у него, – сообщила Гвен и уже спокойнее добавила: – Мейсон был старым другом твоего отца. Это он рассказал ей о Скарлет и галерее. Кстати, сегодня он пригласил меня на ужин.
– Вот и прекрасно. Хотя бы одна из нас нормально поест. Уже достижение.
– Вот я и подумала, что если я пойду и сумею их отвлечь, ты проберешься в дом и украдешь картину, – продолжала Гвен. – А потом мы снова сможем спрятать ее в подвале.
Отвернувшись от Клариссы, Тильда прошептала в трубку:
– Надеюсь, ты понимаешь, что в тюрьме булочек не дают? – Она снова попыталась глубоко вдохнуть, преодолевая вновь накатившую тошноту. – А когда нам удастся заполучить картину назад, мы немедленно ее сожжем. Знай я, что она вни…
– Что-то случилось? – осведомилась Кларисса из-за ее спины.
– Нет, – коротко бросила Тильда. – Все тип-топ. Мама, я еду домой. Буду часа в четыре. И ничего не предпринимай до моего приезда.
– Как всегда, – буркнула Гвен и отключилась.
– Искренне надеюсь, что у вас все в порядке, – вмешалась жадно слушавшая Кларисса.
– У меня все всегда в порядке, – резко ответила Тильда. – Я всегда поступаю так, чтобы все было в порядке, – Сунув чек в карман блузки, она в который раз оглядела Слота, все еще дрожавшего у ее ног. – Именно поэтому я забираю вашу собаку.
– Что? – изумилась Кларисса, но Тильда уже подхватила Спота, длинное тельце его свисало с ее руки, а задние ноги пытались найти опору на ее бедре.
– Просто избавляю вас от лишнего путешествия в приют, – пояснила Тильда. – Приятного вам дня.
Она поместила коробку с красками и собаку в подержанный желтый микроавтобус, переполненная раздражением и еще какой-то, не вполне определимой эмоцией, показавшейся Тильде страхом. От всего этого во рту появился металлический привкус, что совсем ей не понравилось.
Очутившись на пассажирском сиденье, Спот тоже занервничал.
– Да успокойся же ты, – взмолилась Тильда, включая зажигание. – Все лучше, чем тюрьма. – Спот как-то странно воззрился на нее. – Приют. Я хотела сказать, приют.
Она разговаривала с ним всю дорогу, и к тому времени, когда микроавтобус въехал на огороженную стоянку позади «Гуднайт гэлери», Спот мирно спал, а на душе у Тильды стало легче. Но едва она заглушила мотор, пес вздрогнул и подскочил. Мраморные шарики глаз панически бегали по сторонам. Тильда внесла часто дышавшего песика в убогий офис галереи и поставила на пол перед матерью и племянницей – двумя миловидными голубоглазыми блондинками.
«Не то, что я», – подумала Тильда. Позади них прозрачный музыкальный автомат Твенни весело тренькал «Нет, нет, только не это» в исполнении группы «Три дегриз».
– Это Спот, – сообщила она Гвен и Надин. – Я найду ему дом, где хозяева станут обращаться с ним, как он того заслуживает, и не отправят вниз по реке, стоит ему зазеваться.
– Конечно, я виновата, – начала Надин, хотя выражение ее прелестного личика оставалось упрямым, а глаза вызывающе блестели из-под гривы белокурых локонов. На ней была черная футболка с готической надписью «УКУСИ МЕНЯ», и все же она походила на разгневанную Ширли Темпл. – Но никто ведь не говорил мне, что нельзя продавать картины. В конце концов, разве мы не художественная галерея?!
Она присела на корточки, чтобы погладить Спота, который немедленно попятился, отчаянно вращая глазками в поисках убежища.
– Что это с собакой?
– Да так, много всего, – неопределенно ответила Тильда. – Но вернемся к картине.
– Пока ты была в Айове, – объяснила ей Гвен, – Надин нарушила комендантский час, и Эндрю в наказание послал ее вниз убирать подвал.
Тильда перевела дыхание и мысленно высказала бывшему зятю кое-какие прописные истины, от души надеясь, что скоро сможет поговорить с ним лично.
– И можешь не смотреть на меня так. Нечего злиться, – промямлила Надин. – Папа не пустил меня в ту часть, которая заперта. Я так и не знаю, что там.
– Склад, – поспешно заверила Тильда.
– Ну да, как же, – хмыкнула Надин, закатывая глаза.
– Надин! – Тильда вздернула очки на лоб и обратила на племянницу строгий взор. Надин мгновенно сдулась, как проколотый шарик, и села попрямее. – На твоем месте я вела бы себя потише. Не в твоем положении испытывать судьбу. Итак, о картине.
– Папа заставил меня прибраться в задней кладовой. Там было полно мебели, разрисованной фигурками животных. Папа сказал, что это сделала ты, когда была в моем возрасте. По-моему, просто классно, особенно кровать. Когда мы ее почистили и собрали…
– Мы? – уточнила Тильда.
– Мы с Итаном. Не думаешь же ты, что я осилила все это в одиночку?!
– Значит, и Итан знает.
Тильда в сердцах предназначила для Эндрю самый страшный круг ада – за его преступную глупость. Додуматься послать вниз не только драгоценную доченьку, но и ее лучшего друга, не имеющего к семье ни малейшего отношения!
– Нуда, он тоже видел эту самую мебель, – по-прежнему недоумевала Надин. – И что тут такого? Мебель есть мебель.
– Верно. – Тильда почувствовала, что легкие снова смыкаются, и вынула ингалятор. – В конце концов, доберемся мы когда-нибудь до картины?
– Картина была завернута в бумагу и засунута в шкаф, тот, что с бирюзовыми обезьянками на дверцах. Ты действительно все это сама нарисовала?
– Сплошное дерьмо. Очередной этап. Можно сказать, период. – Тильда нажала на ингалятор. – Значит, вы достали картину, и дальше?
– Нам она понравилась.
– И поэтому вы ее продали.
– Вовсе нет, – оправдывалась Надин. – Положили обратно в шкаф, закрыли мебель чехлами и пошли в «Кап О’Джоз». А сегодня, когда бабушка уехала в банк, эта миссис Льюис заявилась сюда и спросила, нет ли у нас картин какой-то Скарлет, и я сказала, что нет, все, что у нас имеется, – это Доркас Финстерс. – Надин неожиданно повернулась к Гвен. – Неужели мы никогда не избавимся от ее мазни? Да, понимаю, она здесь живет, но эти картины настолько угнетающе-тоскливы, что, думаю, мы просто обязаны…
