— Нет ничего зазорного в том, что люди стремятся выглядеть лучше, — продолжает Кейт, — и я им в этом помогаю. Коллаген, рестилайн, кислородные маски. Когда ты наконец, позволишь мне заняться тобой? Ты ведь не можешь вечно оставаться косметической недотрогой, а я творю чудеса.
— Неправда, могу. Не одной же Барбаре Буш выглядеть на свой возраст! Это позиция честной женщины, и я не собираюсь менять своих убеждений. — На эту тему мы с Кейт говорим по меньшей мере раз в месяц. Несмотря на все мои протесты, у меня есть один секрет: я не переживаю по поводу своей внешности, потому что моя лучшая подруга, доктор Кейт, всегда рядом, на расстоянии не более чем самая длинная игла шприца с ботоксом. Впрочем, учитывая, как я выгляжу сегодня, мне все же придется уступить ей и согласиться на первый в жизни массаж… Или первую подтяжку…
Я вздыхаю и откидываюсь на спинку стула.
— Ну, ладно. Действуй. Но учти, твои секреты мне сейчас не помогут. Эти вот морщины появились не сами по себе. А от переживаний.
Кейт вопросительно смотрит на меня:
— По какому поводу?
— Ну… — Я уже не рада, что подняла эту тему.
— У вас с Брэдфордом все в порядке?
— Пожалуй, да. — Я кручу кольцо — подарок Брэдфорда в знак нашей помолвки. — А что?
— Давай подумаем. — Кейт начинает загибать пальцы: — У тебя новый мужчина. Новый дом. Новая падчерица. Масса изменений! По стобалльной шкале твой стресс приближается к девяносто девяти.
— Мы так долго были вдвоем с Диланом, что я основательно вжилась в роль одинокой матери, — медленно выговариваю я. — Так что жить в загородном доме в качестве будущей жены для меня оказалось не так-то просто.
— Да уж, эти наряды от Лили Пулитцер, которые вы носите! Не так просто решить, с чем они сочетаются, — поддразнивает меня Кейт. — Туфли розовые или зеленые? И нужна ли на голову лента? В городе все гораздо проще — только черное, черное и черное!
— Ладно, моя жизнь не настолько тяжела, — смеюсь я. — Наверное, я просто капризная дура. У Брэдфорда сейчас очень напряженное время, и он поздно возвращается со своей Уолл-стрит. А стоит ему прийти, я начинаю ворчать. По мелочам. Как бы мне хотелось научиться держать рот на замке и радоваться тому, что он рядом!
— Это он должен радоваться! — заявляет Кейт. Отступает назад и опирается о край стола. — Брэдфорд замечательный. Но ты ничуть не хуже. Вы вдвоем — идеальная пара, просто сейчас проходите этап привыкания друг к другу.
— Ну да. — Я опускаю глаза и принимаюсь теребить подол юбки. Черной юбки. Трансформация в «стэпфордскую жену»[3]еще окончательно не завершена. — Но знаешь, завязать отношения совсем не сложно, гораздо труднее сохранить их.
Кейт пристально смотрит на меня:
— Но у Брэдфорда нет ничего общего с Джеймсом.
— Я и не говорила, что есть, — пытаюсь я защищаться.
— Но думала, — уверенно говорит Кейт. — Ты снова собираешься замуж. И естественно, вспоминаешь о первом муже.
Я вздыхаю:
— Ты слишком долго меня знаешь! Но согласись, не у каждой женщины муж сбегает в Патагонию. Он утверждал, что ему пришлось преодолеть пять тысяч миль, чтобы найти себя. Шесть недель одиноких странствий — с этим я могла бы смириться. Но я ведь сообщила ему о своей беременности, а он так и не вернулся. И после этого я поняла, что поиски «собственного Я» означали для него избавление от жены.
— Я знаю, моя хорошая, — мягко произносит Кейт. О Джеймсе она все давно уже знает. Сколько раз мы с ней обсуждали его? — Но это было так давно, что ты можешь взглянуть на эту ситуацию под другим углом. Большинство пар, называя причину развода, утверждают, что отдалились друг от друга. А твоя история гораздо интереснее.
— Может быть, мне стоит отправить ее в какой-нибудь слезоточивый женский журнал? — Голос мой звучит невесело.
Кейт качает головой:
— Послушай, никто не отрицает, что тебе пришлось тяжело. И ты знаешь, как я сочувствовала тебе. И продолжаю сочувствовать.
Я заставляю себя улыбнуться:
— Ты так долго выслушивала меня, что вполне могла требовать почасовую оплату.
— И продолжаю поддерживать тебя. — Кейт не обращает внимания на мою реплику. — Я ведь так и не купила меховую аргентинскую куртку! Пусть это не так уж много с моей стороны, но с тех самых пор я отдаю предпочтение курткам от Л. Бин.
— Хорошо, что Джеймс не сбежал в Кашмир. Это потребовало бы от тебя слишком большой жертвы. Не могу представить, что ты смогла бы поменять свои кашемировые джемпера на вещи из шерсти шотландских овец.
Кейт подходит и обнимает меня:
— Все будет хорошо. Правда. Брэдфорд не уедет в Патагонию. С какой стати? Международный валютный фонд никогда не устраивает там совещаний. К тому же он по уши влюблен в тебя.
— Да, да, — киваю я. Но верю ли я в это? Хотя… Дни уныния случаются у меня не часто. После всего, что произошло, это уже неплохо. — Кейт, обещаю, нам больше никогда не придется обсуждать Джеймса.
— Ошибаешься, придется, но это не страшно. Чем же мне сейчас тебя порадовать? — Она улыбается и снова пытается предложить мне свой фирменный способ успокоиться: — Инъекция витамина С? Или, если хочешь, попробуем один из моих новых лазеров?
— О да! Сжечь верхний слой кожи — именно, но это приведет меня в бодрое настроение! Может, лучше одолжишь мне свою кредитку на полчасика?
— Если обещаешь, что не пойдешь никуда, кроме «К-марта», — качает головой Кейт. — Послушай, я могу предложить тебе кое-что получше. Хочешь посмотреть, что я делаю каждое утро по настоянию личного тренера, чтобы быть в форме?
— Насвистываешь веселую песенку? — пробую я угадать. — Глотаешь антидепрессанты?
— Есть кое-что получше. — Кейт обходит стол и открывает дверцу шкафа. За ней я вижу огромное зеркало. Встав перед ним, Кейт выпрямляется, вытянувшись во весь — с учетом туфель от Маноло — рост и делает глубокий вдох. — Прежде всего втянуть живот. Так требует Марко.
— Да что тебе втягивать? — скептически замечаю я.
Кейт пропускает мои слова мимо ушей и отводит плечи назад.
— Как говорит Марко, секрет в том, чтобы убеждать себя в чем-либо. Пока действительно не начнешь в это верить.
— Я богата, я богата, я богата, — дразню я ее.
— Перестань болтать глупости и иди сюда, — требует Кейт. Что за нелепая затея!
Я упираюсь.
— Сколько ты платишь Марко за его потрясающие советы? — интересуюсь я, раздумывая, стоит ли мне идти к зеркалу.
— Две пятьдесят в час.
Прикинув, какой порядок цифр она имеет в виду, я ахаю:
