Линн отошла от заправочной станции — взглянуть на вздымающиеся впереди громады гор, она услышала звук, похожий на стук первых дождевых капель. Взглянув вверх, она поняла, что это шум крыльев большой стаи каких-то пташек, летящих к югу.
«Нужно узнать, как они называются, — подумала девушка, — и почему издают такой интересный глухой звук вместо характерного для обычных птиц щебета.
Нужно обязательно узнавать обо всем, если я хочу поведать об этом читателям. Если мечтаю поделиться с ними видом этого роскошного заката, окрасившего предгорья в багрово-ржавые тона и превратившего одинокий тополь в сверкающий золотом столб. Профессия писателя духовно обогащает человека — каждый рассматриваемый объект расширяет границы познаний о мире, в котором он живет».
Мыслями девушка унеслась в заоблачные дали, но автомеханик, доброжелательный розовощекий мужчина с широкой улыбкой, вернул ее на землю, громко спросив:
— У вас есть цепи на колеса? Лучше иметь их под рукой.
— Да зачем они мне?
— Погода портится. Видите, вон там черные тучи? Может начаться снежный буран.
— Но мне казалось, что сейчас на побережье идут дожди.
Уоттсы ни словом не обмолвились о снеге. А ее крошечной машине еще не приходилось ездить по снежной дороге. К счастью, у механика нашлись цепи, и он, добродушно улыбаясь, показал, как их надевать.
— Не ждите, когда цепи понадобятся, — посоветовал он. — Надевайте сразу, как только пойдет снег.
Это случилось час спустя. Линн долго жила на Севере и наслаждалась ездой по снегу, не забывая, что нельзя резко тормозить, даже если обрыв, казалось, зияет прямо под колесами. Однако с наступлением сумерек нервы у нее были напряжены до предела, поэтому, когда сквозь снежные хлопья вдали замелькали огни, она обрадовалась, как никогда в жизни.
Сворачивая на дорогу, ведущую к домику Уоттсов, Линн предвкушала очаровательный вечер в уютном теплом доме в убаюкивающей спасительной тишине, когда никто не зудит над ухом: «Ну, Линн, скоро? Поторопись со статьей, а то выпуск сорвется!» Она решила: сначала разведу огонь, а потом отправлюсь поесть в гостиницу. Когда вернусь, в домике будет уже тепло.
Через несколько минут она стояла посреди темного помещения, поеживаясь от холода. Тускло горела единственная уцелевшая лампочка. Внутри царил полнейший хаос. От мебели и постели исходил запах сырости, через разбитые окна в помещение падал снег, и ни одного полена ни в доме, ни в дровяном сарайчике.
Снег ненадолго прекратился. Линн взглянула на виднеющуюся вдали гостиницу. Ни огонька. Похоже, закрылась на зиму. Неужели столько лет она работала ради этого момента?!
Глава 2
Вооружившись фонариком, Линн отправилась на кухню. Слава богу, здесь есть электроплита! Она повернула ручку с надписью «Духовка», но… все осталось по-прежнему. Видимо, что-то перегорело. Была здесь и маленькая дровяная плита, но без дров она тоже оказалась бесполезной.
Линн решила занести купленные в дороге продукты и сделать себе сандвич. Это навело на мысль о том, что неплохо выпить чего-нибудь горяченького. Она поспешно подошла к водопроводному крану. По крайней мере, он действовал, хотя горячей воды не было.
А может, лучше лечь спать? Она взяла с собой постельное белье. Упаковка прибыла из Лос-Анджелеса в машине по доставке грузов. Но, проверив матрасы, Линн решила, что спать на них — верный способ заработать двустороннее воспаление легких, настолько сырыми они оказались. Выйдя из дома, неподалеку девушка заметила свет и сердито зашагала в ту сторону.
Она-то надеялась устроиться потихоньку и подольше ни с кем не встречаться. А теперь соседи, кем бы они ни были, вправе рассчитывать на радушный прием с ее стороны, раз выручили новую соседку в трудную минуту. Она проехала чуть ли не три тысячи миль ради того, чтобы обрести бесценное уединение, и в первую же ночь, в самую первую ночь…
От ее стука дверь распахнулась, и на фоне яркого света возникла фигура человека.
— С какой стати вы тут барабаните? — требовательно провозгласил мужчина. — Если бы я составлял годовой бухгалтерский отчет, так вы бы небось не посмели меня тревожить! Никто бы не посмел! Но… я не бухгалтер. Я — писатель. Сегодня уже четырнадцатый раз принимаюсь продумывать сюжет и характеры моих героев, и каждый раз меня прерывает какой-нибудь идиот вроде вас. Приходится начинать все заново! — Голос его стал похож на рычание.
— Я только хотела…
— Ах, вы хотели! А я хочу, чтобы меня оставили в тишине и покое! Ради этого я покинул родных и друзей, приехал сюда — и что же? Ответьте мне, что происходит?
— Надо было повесить на дверях табличку, — огрызнулась Линн.
— Табличку! — Голос у него сорвался. — Да у меня их была не одна дюжина! Но что поделать! Картонные размокают от дождя. Я попробовал деревянные, так проклятые охотники из соседнего дома пользовались ими для растопки.
— Сейчас я поступила бы точно так же, — отозвалась Линн. — У меня нет дров.
— Нет дров! Вы ничуть не лучше этих охотников. Я истратил последние деньги на то, чтобы установить печку на мазуте. Знаете зачем? Чтобы не отрываться от работы для растопки!
— Был бы у меня топор, — удрученно пробормотала Линн.
— Скажите своему мужу…
Она устало улыбнулась:
— В такой ситуации муж был бы очень кстати.
— Извините. Просто сегодня я должен закончить книгу. Если бы вам хоть когда-нибудь приходилось делать работу к определенному сроку, вы бы поняли, что я отказываюсь помочь вовсе не из эгоизма. Если я не сдам рукопись вовремя, то подведу множество людей.
Девушка вздохнула, повернулась и пошла прочь, съежившись, чтобы унять дрожь.
Нервный мужчина крикнул ей вслед:
— Если вы остановились в доме Уоттсов, идите вверх по тропинке к большому дому на вершине холма. Сид пользуется дровами, но его тоже подпирают сроки.
— Ладно, ладно, — пробормотала Линн и зашагала дальше.
Подойдя к автомобилю, она обнаружила, что тот почти исчез под снегом. Линн еще раз вздохнула, мужественно выпрямилась и принялась за разгрузку машины. Перетаскав пакеты и пакетики в дом, она немного согрелась. И даже разгорячилась, загоняя автомобиль под навес.
Закончив нелегкий труд, она застыла в нерешительности. Что же делать? Возвращаться в ужасный холодный и сырой дом или идти за помощью, как советовал нервный писатель?
Поколебавшись, она решительно расправила плечи.
— Сид, — обратилась девушка к сплошной стене стремительно падающих снежных хлопьев, — мне жаль тебя беспокоить, но если к утру я навсегда окоченею, то пожалею еще больше.
Спотыкаясь, она начала взбираться по пологому склону и вскоре увидела тусклый свет, пробивающийся сквозь снежную пелену. Этот дом попросторнее, подумала Линн. Похоже, здесь живут постоянно. Она отыскала ступени и крыльцо и, постояв в нерешительности, наконец постучала. Картина повторилась — вновь отворилась дверь, и в дверном проеме возник мужской силуэт.
