– Он является… – Мэтр Веррье замешкался, ища слово, и выбрал «seigneur», которое Роза интерпретировала как «помещик». Адвокат продолжил: – Он живет в шато Сент-Ги, что над городом. Ему принадлежат плантации пробкового дуба у подножий наших гор, вся прибрежная полоса и большая часть самого Мориньи. Все его арендаторы ведут здесь бизнес на тех же условиях, что и мадам Боннар.
– Но пожелает ли он дать нам разрешение на торговлю? – продолжала настаивать Роза.
Неопределенное пожатие плечами.
– Вполне возможно, мадемуазель, хотя с полной уверенностью утверждать этого нельзя. Бывали случаи, когда он отказывал приезжим, даже не удосуживаясь объяснить причины.
Роза ободряюще вскинула руку в сторону Сильвии, которая начала выказывать признаки раздражения, не понимая, о чем идет речь, и быстро объяснила:
– Похоже, здесь есть помещик, который, будучи титулованной особой, вправе накладывать вето на все, что находится в его владениях. Но мы справимся с этим… – Тут она обратилась к мэтру Веррье: – Чем скорее мы обратимся к монсеньору Сент-Ги, тем лучше. Должны ли мы сделать это сами, или вы согласитесь оказать нам такую услугу? Раз уж нам все равно нужна крыша над головой, то, по меньшей мере, у нас будет хотя бы ключ от «Ла Ботикью»?
– Несомненно, вы можете получить ключ. – Упомянутый предмет был извлечен и передан Розе, а мэтр Веррье продолжил: – Это, как вы понимаете, всего лишь право на бизнес, в котором монсеньор Сент-Ги может вам отказать. Пока, боюсь, вам придется оставаться в неведении насчет его разрешения.
– Почему?
– Потому что, как мне известно, в настоящее время он в отъезде.
– Но должен же быть кто-то!.. Некий агент, который его замещает?
Еще одно легкое пожатие плеч.
– Конечно, у него есть свой поверенный в делах. Но по причине недоразумений, имевших место ранее, он предпочитает и даже настаивает на том, чтобы лично беседовать со всеми субарендаторами. Скорее всего, вам придется дожидаться его возвращения.
– И когда же сие ожидается?
– По этому поводу я не располагаю никакой информацией, мадемуазель.
Роза закусила губу.
– Понимаю, хотя должна сказать, что все это выглядит слишком уж… по-феодальному. – Она снова повернулась к Сильвии, кратко перевела суть услышанного и оборвала отчаянный протест, готовый сорваться с губ девушки, тем, что встала и сказала: – Ну да ладно! Объявим пока перерыв и отправимся на новую квартиру. А потом опять соберемся здесь и решим, как быть дальше.
Она поблагодарила мэтра Веррье, вызвавшего помощника из своей приемной, чтобы тот отнес их багаж через площадь. Затем адвокат попрощался, обещая всяческую помощь в случае необходимости, хотя Роза чувствовала, что он испытал некоторое облегчение, когда они собрались уходить.
Пока сестры боролись с ветром, следуя по пятам за своим проводником, Сильвия с трудом выдохнула:
– Никак не возьму в толк, почему он не сказал нашей тетке, что ей следует предупредить нас обо всем?
Роза выдохнула в свою очередь:
– Думаю, он непременно сделал бы это, если бы она проконсультировалась с ним. Но Элси либо забыла о здешней бестолковости, либо сочла, что особых трудностей из-за этого у нас не будет. На карту поставлена репутация ее бизнеса, которая может пострадать, если нам не позволят им заниматься, а такой вариант для нее крайне нежелателен.
– Ее репутация! А нам на что жить? Содержать магазин, как предполагалось, для нас означало зарабатывать себе на жизнь, а как мы станем сводить концы с концами, если нам не позволят даже открыть его? А само-то место! Оно выглядит так, словно спало все последнее столетие и не удосужилось проснуться. Море – цвета зимородка, надо же! Розовато-красные скалы? Единственная мимоза, попавшаяся нам, выглядит как намокшая вата, а уж погода!.. Ох, Роза, я начинаю думать, что лучше бы мы никогда сюда не приезжали, – закончила Сильвия на плаксивой нотке.
В глубине души Роза на секунду ощутила то же самое, но пока ни за что в мире не желала признаться в своей опрометчивости, приведшей их сюда. И особенно Сильвии, которая после несчастного случая с трудом восстанавливала душевные силы и нуждалась в поддержке при каждом резком повороте событий. У матери Розы было специальное определение для подобных людей: «У них отсутствует жизненная смазка для перышек, и им требуется помощь всех нас, у которых ее столько, что мы можем и поделиться». Роза, помня об этом, намеревалась и сейчас за счет собственной жизненной смазки смягчить тяжелое разочарование, постигшее Сильвию. Вслух же она произнесла нарочито бодро:
– Такая погода долго не продлится, и, как тебе известно, даже на юге Франции бывает нечто вроде зимы. Сезон мимозы почти повсеместно заканчивается, а что до всего остального… ну разве нам уже окончательно отказали в праве открыть магазин?
– Ну, если какого-то старого сумасброда нет под рукой, чтобы сказать свое «да» или «нет»… ладно, будь по-твоему – считай, что нам пока не отказали, – мрачно согласилась Сильвия, когда они добрались наконец до места. Роза поблагодарила сопровождавшего и открыла ключом дверь.
Они оказались в коридоре, из которого открывался вход в магазин с выпуклой витриной. Ставни везде были опущены, и Сильвия нехотя согласилась, что прежде, чем осматривать магазин, им следует сначала открыть квартиру, включить какой-нибудь обогреватель и состряпать себе чего-нибудь из той провизии, что они купили после прибытия ночным поездом из Парижа.
Квартира наверху состояла из гостиной прямо над магазином, ванной комнаты, крохотной кухни и двух спален – жилище приблизительно такой же величины, что и их апартаменты в Лондоне, но, на английский взгляд сестер, слишком уж скудно обставленное, чтобы считаться комфортным.
Оглядываясь вокруг в гостиной, Роза посетовала:
– Видимо, французы ничего не имеют против некрасивых стульев и такого малого количества столиков.
Но тут ее глаза с радостью остановились на жалюзи на окнах. Ибо они говорили о солнце и еще раз о солнце, которое придет… в недалеком будущем, солнце знойном и обжигающем, по контрасту с которым тень покажется подлинным бальзамом. И они с Сильвией как-то должны дождаться этого времени. Должны дождаться непременно!
За едой они строили планы, и Роза пообещала попросить мэтра Веррье связаться с агентом монсеньора Сент-Ги как можно скорее.
Но когда они отправились осматривать магазин, их поджидал другой неприятный сюрприз. Правда, Сильвия решительно во всем в этот день видела самое худшее. Ее беглый вердикт по поводу товаров, что они нашли в ящиках, на стендах и в нераспакованных тюках, был таков: все это ужасно, и она не может даже представить, кто такое решится купить, а если и решится, то лишь за цену, которой не хватит, чтобы оплатить расходы на оберточную бумагу и бечевку.
Роза попыталась возражать.
