Эвелин с грустью ощупала себя, понимая, что даже самый изящный материал не способен превратить страшную толстую курицу в лебедя.
– Миледи, позволите капельку поправить наверху? – спросила Рунильда.
– Да, конечно. – Выпустив ткань из рук, Эвелин расправила плечи. – И в талии собери, а лишнее отрежь.
– Сейчас – да, – согласилась Эвелин. – Но к свадьбе, клянусь, я сброшу пятнадцать, а может быть, и тридцать фунтов. Тогда платье уже не будет так сидеть.
– О, миледи, – с беспокойством сказал Рунильда, – не думаю, что это хорошая идея…
– Делай, как я говорю, – твердо ответила Эвелин, спускаясь с возвышения на пол. – Ко дню свадьбы я похудею на тридцать фунтов, и это мое последнее слово. Хоть раз в жизни я стану красивой, стройной и… изящной. Пэн де Джервилл будет мной гордиться.
Глава 1
– Чертовски странно…
– А? – Леди Кристина Джервилл, встрепенувшись, подняла глаза от тарелки, но ее взгляд смягчился, когда она посмотрела на сидевшего между ней и мужем сына, Пэна Джервилла.
Его длинные темные волосы были собраны на затылке, лицо чисто выбрито. На нем была зеленая туника, специально сшитая Кристиной для такого важного события. Он сейчас очень походил на своего отца в день свадьбы: красивый, сильный, чуть раздражительный, отметила Кристина не без улыбки. Затем, вспомнив слова, которыми он привлек ее внимание, спросила:
– Что показалось тебе странным, сын?
– Вот это. – Пэн обвел рукой столики с гостями. За одним из них сидели лорд и леди Стротон, окруженные всеми родственниками… кроме одного, самого главного. – Где моя невеста? Странно, что ее здесь нет. И вчера не было, когда мы приехали. Что-то тут не так.
Леди Джервилл изумленно переглянулась с мужем, Уимарком, который, услышав последнюю фразу Пэна, отвлекся от разговора с лордом Стротоном.
– Все в порядке, не волнуйся, – заверил сына лорд Уимарк. – Она, должно быть, задержалась… ну… наводит красоту. Это же обычное дело для женщин! Почему, думаешь, они всегда приходят последними? – Уловив неодобрительный взгляд жены, он откашлялся и виновато улыбнулся, без слов принося извинения всей прекрасной половине человечества. – Э-э… в общем, не нервничай. Вот те самые предсвадебные беспокойства, о которых я предупреждал тебя. Ей-богу, они выжимают из организма все соки.
В завершение он «слегка» толкнул сына локтем так, что Пэн чуть не повалился назад со скамьи. Но, привыкший к мощным ударам отца, он вовремя схватился за стол, ловко избежав позорного падения.
Пэн поворчал сердито, усаживаясь на место, и попытался отвлечь себя кусочком сыра, но его взгляд не отрывался от лестницы, по которой с минуты на минуту, как он надеялся, должна спуститься его невеста. Отец был прав – Пэн действительно слишком нервничал. Им внезапно овладело чувство необъяснимой тревоги, хотя вроде и не было причин для беспокойства.
Пэн планировал жениться, провести несколько дней в Стротоне, затем отправиться обратно в Джервилл, забрав по дороге в Харгроуве нового оруженосца. Все просто! И незачем волноваться. По крайней мере, так он думал вчера. Этим утром Пэна посетили уже другие мысли. Ему неожиданно пришло в голову, что невеста и оруженосец существенно отличаются друг от друга. С последним не предстоит прожить бок о бок всю жизнь, его всегда можно уволить, чего, к сожалению, никак не сделаешь с женой, какой бы ужасной она ни была.
Но где же она? Невеста словно избегала его, что не могло служить добрым знаком.
– Вдохните еще, леди.
– Рунильда, не могу! Это уже предел… – Эвелин выговорила эти слова на последнем издыхании, затем снова вдохнула. – Как у нас… получается?
Ответ был ясен по мрачному взгляду служанки. Эвелин выпустила воздух из легких, признавая поражение.
– Бесполезно, Рунильда, мы обе знаем, что я не влезу в это платье. Стоит мне нагнуться – и швы треснут, ты не успеешь и крючки застегнуть.
– Простите меня, леди. Я не должна была отрезать так много. – Рунильда с виноватым лицом стояла перед хозяйкой.
– Не нужно извиняться – ты выполняла мой приказ. Опустившись на край постели, Эвелин судорожно обдумывала возможные варианты, коих нашлось чрезвычайно мало. За последние две недели, несмотря на все старания, она не сбросила намеченных тридцати фунтов и, кажется, набрала еще два, в любом случае красивое голубое платье, над которым они с Рунильдой так долго трудились, можно выбросить.
Итак! Угроза походить в день свадьбы на гигантскую чернику исчезла. Оставалось выбрать между большой вишней или куском…
– Возможно… мы могли бы вспороть некоторые швы… – неуверенно предложила Рунильда, но Эвелин знача, что все бесполезно. Она, дура, настояла на том, чтобы заранее ушить платье, чтобы убедиться в успешной потере веса. Нет бы пораньше примерить наряд! Но Эвелин этого не сделала – она была слишком занята приготовлениями к свадьбе. Как это глупо!
Эвелин встала с постели и начала выбираться из тесного платья.
– Что ж, тогда остается красное! Я его почти не надевала.
По какой причине – сейчас лучше не думать. Главное – избавиться от предательского румянца на щеках. Слава Богу, Рунильда была достаточно любезна, чтобы не сделать замечания вслух. Она лишь расстроенно пробормотала:
– О, миледи…
Услышав дрожь в голосе молодой служанки, Эвелин выпрямила спину.
– Так, никаких слез, Рунильда! – сказала она твердо. – Или я сейчас тоже заплачу.
Она отвернулась от трагического лица служанки и пообещала себе с уверенностью и выдержкой пройти через весь этот кошмар. И не плакать. Даже если лорд Пэн Джервилл отвергнет ее, она не потеряет головы и сохранит достоинство.
Перебрав в комоде его содержимое, Эвелин отыскала красное платье. Дотронувшись до него, она невольно скривилась. Помнится, когда торговец достал из фургончика ткань, Эвелин решила, что ничего прекраснее в жизни не видела. Она тут же представила свое будущее платье, скроенное с простотой и изяществом, порхающее вокруг тела нежными волнами. Эта картина сохранялась в ее воображении все время, и, пока шили наряд, Эвелин, надев его, почувствовала себя самой красивой, но потом… потом она спустилась вниз, к ужину, где Хьюго, Стейсиус и Юнис довольно быстро открыли ей глаза. Своими язвительными и злыми шутками они в пух и прах развеяли всю радость от обновки, заставив Эвелин чувствовать себя толстой и никчемной. Как раз тогда Юнис указала на цвет, выбранный не по комплекции, а Хьюго, рассмеявшись, сообщил, что сначала вообще не узнал Эвелин, подумав, что к ним пожаловала огромная вишня.
Эвелин больше ни разу не осмелилась надеть это платье, и сейчас оно выглядело как новое. Оставалось только надеяться, что Пэн Джервилл неравнодушен к вишне, с горькой усмешкой подумала девушка.
