Мэдисон наклонила голову. Эти слова задели ее. «Милым малышам» повезло родиться красивыми, причем всем троим!
— Очень хочется повидаться с тобой, дорогая, — продолжала мать, не обращая внимания на полную тишину на другом конце провода. — Муж хочет, чтобы ты приехала на выходные к нам в Аспен. Все дети будут здесь…
Мэдисон испытывала волнение… и надежду. Раньше мама никуда ее не приглашала. Она даже не помнила точно, сколько времени прошло с их последней встречи — кажется, двенадцать лет и три месяца…
Вдруг ее осенило. Все начало вставать на свои места. Ее новый муж — Гастингс — наверное, задает Роз вопросов больше, чем другие мужчины в ее жизни. Розалинда вынуждена перетянуть на свою сторону дочь, «гадкого утенка». Мама ведь и не догадывается, что Мэдисон уже выросла и превратилась в «прекрасного лебедя». Мэдди знала наверняка, что она с гордостью предстанет перед мужем Роз и ее сводным семейством и докажет своей матери право быть с ними на равных.
Гастингс, должно быть, миллиардер. Циничная мысль пришла в голову Мэдисон.
Но она колебалась между двумя ответами:
«да» и «нет». «Да, я прилечу сегодня же…» «Нет, ты же никогда не хотела, чтобы я…»
«Да» — как проблеск надежды? «Нет» — как кошмар притворства? Боль и чувство обиды заставили ее сказать:
— Я… я не знаю, когда смогу выбраться.
— Дорогая, мы будем здесь только до полудня воскресенья!
Это прозвучало так жалобно, что Мэдисон забыла про свою многолетнюю обиду и сказала сквозь зубы:
— Мама, я попробую что-нибудь придумать. Но очень сложно собраться за такое короткое время.
Розалинда продолжала ее уговаривать:
— Ну, милая, постарайся, пожалуйста. Гастингс и дети так расстроятся. Я тоже буду очень расстроена, если ты не приедешь… — Ее голос задрожал, как будто она была готова расплакаться.
Розалинда могла смело претендовать на высшую театральную премию за спектакль, разыгранный перед дочерью. Мэдисон стало не по себе.
— Я постараюсь, мама, — наконец сказала Мэдисон.
— Вот и замечательно, — ответила Роз, и голос ее прозвучал настолько деловито, что это подтвердило все подозрения Мэдисон. Жалобные нотки исчезли бесследно.
Роз рассказала, наверное, все возможные способы, которыми можно было бы добраться до их дома в Аспене, одного из пяти домов Гастингса в США. А по словам матери, она помнила каждый из них, как если бы их образ был высечен у нее в сердце.
Вынудив Мэдисон дать слово, что она приедет, Роз попрощалась и повесила трубку. А Мэдисон сидела в оцепенении, не замечая коротких гудков в трубке. Сердце все еще бешено колотилось в груди, и она чувствовала себя не в своей тарелке. Наконец, придя в себя, Мэдди повесила трубку. Руки ее дрожали.
Весь день Мэдисон не находила себе места. Перед ней стоял выбор: ехать или нет? Но она никак не могла принять решение, которое не заставило бы ее страдать. В тот вечер она легла очень поздно, причем с головной болью, и попыталась заснуть, но тщетно.
К утру она все же убедила себя, что нужно ехать в Колорадо, и позвонила в аэропорт, чтобы забронировать билет. Вскоре она обнаружила, что мир как будто ополчился на Мэдисон Сент-Джон, желая задержать ее в Техасе как минимум на день.
Сначала выяснилось, что все вылеты в Колорадо уже заказаны. К полудню она пришла в отчаяние, пытаясь найти за любые деньги хотя бы частный самолет из Коултер-Сити в Колорадо. Она уже готова была ехать в Сан-Антонио, чтобы попытать счастья там, но позвонили из местного аэропорта и предупредили о возможности нанять частного пилота в связи с отменой прежнего заказа.
Мэдисон поспешила в свою комнату, где горничная паковала ее вещи.
— Мне не нужна серая шелковая блузка, раздраженно сказала Мэдисон, выбрасывая ее из чемодана.
Ее нервы были на пределе, и голос звучал резче, чем обычно. Не желая извиняться, она вышла из комнаты. Это было лучшим решением, так как она не привыкла церемониться с прислугой, о чем не раз жалела.
Она направилась в ванную, чтобы собрать туалетные принадлежности. Этого она никогда не доверяла горничной.
Наконец она переоделась, выбрав красную блузку и темно-зеленые брюки. Походные ботинки из мягчайшей кожи и замши отлично дополняли туалет и были действительно шикарными.
Минутное сомнение заставило ее освежить макияж и поправить прическу. Узнает ли ее мать? Мэдисон внимательно посмотрела в зеркало, критически выискивая недостатки.
Ее частые поездки в салон красоты в Сан-Антонио стоили потраченных денег и времени. Теперь ее волосы приобрели легкий платиновый оттенок, что очень оживляло ее короткую стрижку, которая очень ей шла.
У нее была прекрасная фигура благодаря диете и восхитительная кожа — не без помощи хорошей косметики; зубы белели, словно жемчуг. В ней изменилось практически все, только глубина синих глаз осталась той же.
Убедившись, что мать останется довольна тем, как выглядит ее дочь, Мэдисон, взяв собранную косметичку, вышла из ванной. Ее багаж был уже в машине.
Она села в автомобиль, и водитель захлопнул дверцу «кадиллака». Через секунду они уже ехали в аэропорт, и Мэдисон настолько нервничала, что у нее закружилась голова.
— Что значит — вы не можете лететь в Аспен?
Хотя женский голос не был ни резким, ни громким, его было слышно даже в другом конце ангара, где в это время Линкольн Кориэлл припарковал свой джип. Он узнал этот холодный тон, и его замечательное настроение немного омрачилось.
Мэдисон Сент-Джон, королева Коултер-Сити, пыталась осознать отказ пилота лететь. Ехидная улыбка коснулась губ Линкольна, когда он забрал свои вещи из машины и захлопнул дверцу.
Прекрасная, элегантная и до неприличия богатая мисс Сент-Джон, казалось бы, должна была быть одной из самых желанных невест в Техасе. Несмотря на это, мужчины боялись этой опасной дамы как огня. Любой мог сказать, что никакие деньги не способны компенсировать то, что придется испытать, если они поссорятся. Охотник за удачей должен быть очень отважным, чтобы решиться на это. Но мисс Сент-Джон считала мужчин слишком глупыми, чтобы позволить им находиться рядом с ней. Скорее всего, ей было не больше двадцати трех, но на жизнь она смотрела глазами избалованной, циничной и надменной женщины лет сорока. Ее бабушка, Клара Чэндлер, смотрела на жизнь так же, поэтому и состарилась очень быстро.
Мэдисон не всегда была такой, как сейчас. Линк работал на ранчо, которым владела се бабушка, много лет назад. Он помнил Мэдди как нелюдимую, худенькую девочку-подростка с всклокоченными волосами и пластинкой на зубах. В то время она была славной девочкой: застенчивой, со всеми вежливой, с приятным голосом.
Но эта милая девочка выросла, превратившись в испорченную, самовлюбленную красавицу, и в ней не осталось и следа от того ребенка, каким она была в детстве.
