– Вы давали ей деньги?
– Да.
Кэсси подождала. Он ничего не добавил к своему ответу.
– Мне нужны подробности.
– Мисс Миранда, Ева носит моего ребенка. Я хочу заботиться о своем ребенке. Я предложил Еве переехать сюда – она отказалась. Я подумал, что дополнительные деньги сделают ее жизнь легче. Я покажу вам счета моих выплат. Но какое это имеет значение?
– Это поможет мне понять ситуацию. Может быть, Ева убежала и держит вашего еще не родившегося ребенка в заложниках потому, что хочет получить больше денег. – Кэсси постучала ручкой по блокноту, который снова открыла – Она обещала связаться с вами. Почему бы вам не подождать? Если вы доверяете ей, то сделайте, как она просит.
Хит смотрел вдаль. Его кулаки сжались, плечи окаменели.
– Три года назад умер мой сын. Мой единственный ребенок. – Он отвернулся, потом снова посмотрел на Кэсси. – Я не хочу потерять и этого ребенка.
Его боль пронзила сердце девушки. Ей двадцать девять лет, и она многое перенесла в этой жизни. Но нет ничего страшнее потери ребенка.
– Я помогу вам, – твердо пообещала она Хиту.
Облегчение, охватившее его, словно вернуло в комнату покой.
– Спасибо.
– Что, по-вашему, означает «мне надо обдумать свои дела»?
Хит выпрямился и сосредоточенно уставился на Кэсси. Он был готов к сотрудничеству.
– Понятия не имею.
– У нее есть бой-френд?
– Мне это не приходило в голову.
– Что вы знаете о ее семье?
– Она говорила об этом как-то неопределенно. В основном о родителях, которые живут где-то на востоке. Это все.
– Ладно. Хоть что-то для начала. Мне нужно больше информации. Ее полное имя, адрес. Все, что вы можете дать мне.
– Пойдемте ко мне в кабинет, – кивнул он.
Кэсси последовала за ним по массивной лестнице и попала в просторную комнату. Взгляд ее остановился на двух гигантских столах с разложенными на них чертежами, а затем на огромном экране компьютера. Ну да, он же архитектор, вспомнила девушка.
Всю наружную стену занимали огромные окна. На них висели шторы, и они были плотно закрыты. Жалюзи опущены. Никакой связи с внешним миром.
Хит оценил методичность и хватку Кэсси. Отвечая на подробные вопросы девушки, он понял, что для нее не существует мелочей. К тому же она казалась ему сгустком энергии. Кэсси двигалась быстро, думала быстро и в то же время осмотрительно.
Она производила хорошее впечатление. В остроносых ковбойских сапогах на каблучке она была ниже его всего на несколько дюймов. Золотисто-русые волосы толстой косой спускались по спине. Темно-голубые глаза могли быть и проницательными и сочувствующими. Она быстро поняла, что надо отвлечь его от зацикливания на своей злости, на своей ярости, вызванной исчезновением Евы. Хит решил, что прекрасно сработается с Кэсси.
А пока она что-то писала в свой блокнот. Потом сняла старую, но хорошо сохранившуюся кожаную куртку и повесила на спинку соседнего стула. На поясе был прикреплен револьвер в кобуре. Такого он не ожидал. И почему-то удивился. Вот он, мужской шовинизм, подумал про себя Хит. Ведь если бы к нему пришел детектив-мужчина, например босс Кэсси, Куин Джерард, и у него было бы оружие, Хит бы не удивился.
– Какое это оружие? – спросил он.
– «Сиг Сойэр». Сороковой калибр, – не поднимая головы, объяснила Кэсси.
– И вы хорошо стреляете?
– В Сан-Франциско бывает туман? – Она улыбнулась, и ее уверенность очень понравилась Хиту. – Я не всегда ношу оружие, но сегодня я не знала, что меня ждет. Итак, – она постучала ручкой по блокноту. – Вы говорили, что Ева работает в вашей юридической конторе.
– Работала. Она ушла в декретный отпуск в начале прошлой недели.
– Она ушла рано, не правда ли? – Кэсси нахмурилась. – В наши дни обычно женщины работают, пока не отойдут воды.
– Не знаю. – Его бывшая жена перестала работать в тот день, когда они поженились, чему он был несказанно рад.
– Это большая фирма?
– «Торрэнс энд Торрэнс».
– Это большая фирма, – согласилась Кэсси. – Я пять лет работала у «Обермана, Стила и Дженкинса» следователем по бытовым случаям, поэтому я знаю многие юридические фирмы. Они во многом похожи. У Евы должны быть подруги на работе – клерки, секретарши. В компании, где много служащих, всегда найдется один или два, с кем она могла ходить на ленч. Я всех проверю.
– Вы не сможете, – бросил он ей в спину, скрестив ноги на стуле.
– Что я не смогу?
– Поговорить с кем-то в офисе.
Кэсси вытаращила на него глаза, будто он внезапно потерял рассудок.
– Но я должна.
– Вы не сможете.
– Почему?
– Потому что мы держали наши отношения в секрете. Служащим фирмы категорически запрещено вступать в тесные отношения с клиентами. Если на фирме узнают, ее уволят.
– И никто не знает, что вы отец ребенка?
– Во всяком случае, на ее работе не знают.
– Удивительно, как ей это удалось. – Кэсси топнула ногой по полу. – Такие вещи очень трудно сохранить в секрете.
– Еве нравилась ее работа. Она не хотела потерять ее.
– Гм-м-м. – Через несколько секунд Кэсси перелестнула страницу в блокноте. – Пока это оставим. Вы знаете, где она живет?
Хит протянул ей карточку, вынутую из папки. Кэсси переписала адрес.
– У нее есть соседка-подруга, – добавил он. – Дарси. Полного имени не знаю.
– Вы бывали в ее квартире?
– Нет.
– Значит, одна ночь – это и в самом деле единственное, что между вами было? Вы никогда не ходили с ней на свидания?
– Никогда. – Хит сам удивился, насколько странно это звучало.
– Это номер ее телефона? – Кэсси разглядывала карточку.
– Да. Мобильного.
– Полагаю, вы пытались связаться с ней.
– Телефон отключен.
– Хорошо. – Кэсси записала номер и отдала ему карточку. – Ева говорила о своих друзьях?
– Она называла какую-то Меган. И парня по имени Джей.
– В каком контексте она их упоминала?
– Это были люди, с которыми она встречалась после работы и проводила уик-энды.
– Вы не думаете, что Джей мог быть ее бой-френдом?
– Не похоже. – Хиту нравилось, как она задавала вопросы, нравились ее уверенность и напор.
– Вы упоминали ее родителей, живущих где-то на востоке. Ева никогда не называла их имена?
