Андреа уже собралась отвернуться от зеркала, но замешкалась. Какие у нее глаза? Голубые или зеленые? Она наклонилась вперед, чтобы лучше рассмотреть их. Когда Лео хотел подразнить ее, называл ее глаза кошачьими, но как-то он сказал, что они у нее похожи на море: то голубые, то зеленые… постоянно меняющиеся, но всегда непостижимые.
Она вздрогнула. Этого Лео не говорил! Но разве это не правда? Не скрывалась ли в их глубине какая-то тайна, которую даже она сама не могла бы объяснить? Тайна, такая волнующая и дразнящая ложными надеждами?
Андреа вновь вздрогнула и очнулась, вернувшись к реальности. Опоздать за стол было непростительным оскорблением, и она поспешно слетела вниз по лестнице. Когда часы возвестили половину девятого и в столовую вошла Мадам под руку с Лео, она уже стояла за своим стулом.
Мадам, которую при крещении нарекли Рут-Энн, была как по происхождению, так и по замужеству Тревейн, как большинство женщин этого рода. В свое время она славилась красотой, и даже сейчас, в семьдесят пять, когда красота увяла, ее осанка была такой же прямой, как и раньше. Ее худое, хищное, как у ястреба, лицо под кипой белых волос не утратило ни на йоту своего высокомерия, а глаза, острые и сверкающие, не пропускали ничего.
Сердце Андреа забилось быстрее, как это часто случалось при встрече с пратеткой. Та была такой властной, такой царственной особой, что для девушки казалось вполне естественным не только сказать ей: «Доброе утро, Мадам», но и присесть в почтительном реверансе, которому она научилась почти сразу, как начала ходить.
— Доброе утро, дитя мое, — дружелюбно ответила Мадам и заняла место во главе стола. Это была ее привилегия, в которой никто не подумал бы сомневаться, хотя и «Галеон-Хаус», и вся земля вокруг него принадлежали Лео, и его слово было законом для всех здешних арендаторов. Но Мадам была Мадам!
Лео позвонил в колокол, некогда принадлежавший испанскому адмиралу, пока его корабль не сел на мель у одной из скал, которые обманом завлекли его гораздо дальше, чем позволяло безопасное расстояние между утесами в устье реки.
Мадам внимательно осмотрела Андреа. «Ребенок выглядит немного взволнованным», — подумала она. Видимо, что-то случилось. Она не имела представления, что это могло быть, но не намерена была спрашивать. Прямые вопросы часто провоцируют ложь, а если ты терпелив и внимателен, всегда можно обнаружить правду.
Лео открыл кожаную сумку для писем, лежавшую на краю стола, и приступил к разбору корреспонденции. Четыре или пять писем он отложил — это для слуг в доме.
— Здесь письмо для Кейт, от ее отца, — заметил он. — Должно быть, он опять вышел из тюрьмы. Надо будет проследить, чтобы он не докучал девушке.
— Да, конечно, — согласилась Мадам. — Не могу понять, почему этот ленивый бездельник вообразил себе, что может тянуть из нее деньги только потому, что девочке «посчастливилось» оказаться его дочерью!
Она протянула изящную тонкую руку за адресованными ей письмами. Их было так же много, как и для Лео, и ни одного для Андреа. Это совсем не беспокоило девушку. И хотя она выучила искусство написания писем, это было совсем не то занятие, которое ей нравилось. Если бы можно было только получать послания без необходимости на них отвечать — вот тогда было бы здорово! В противном случае лучше вообще не получать ни одного.
Андреа начала разливать по чашкам кофе, пока служанка накрывала на стол, а затем молча приступила к завтраку, в то время как двое ее сотрапезников продолжали непринужденно беседовать.
— Так, так, так! — внезапно воскликнул Лео. — Довольно приятный сюрприз!
Мадам подняла голову.
— Что такое, Лео? — резко спросила она.
— Кажется, у нас будет гость, — объявил он. — Наш дорогой кузен Саймон из Новой Зеландии. Он сейчас в Лондоне и хотел бы приехать сюда и засвидетельствовать свое почтение.
— Саймон Тревейн! — Мадам протянула руку за письмом.
«Саймон, сын Саймона, сына Филиппа, младшего брата дедушки, который женился на иностранке и эмигрировал», — мысленно вспомнила Андреа эту ветвь фамильного древа. Они основали линию «Черных Тревейнов». Высокие, смуглые мужчины, которые, казалось, не имели ни капли сожаления о том, что оторвались от своих родных и знакомых. Но вот один из них вернулся. Интересно, размышляла она, почему?
Та же мысль, очевидно, пришла на ум и Мадам. Она внимательно прочла письмо, положила его на стол и подняла над ним указательный палец.
— Хотела бы я знать, какая истинная причина скрывается за этим? — медленно сказала она.
Лео пожал плечами:
— Тут могут быть две причины: или он заработал кучу денег и, имея массу свободного времени, позволил себе сентиментальное путешествие, чтобы увидеть колыбель своего рода, или разорен и хочет, чтобы мы ему помогли. Я почти уверен в последнем. Ну что ж, я смогу подыскать ему работу.
— Работу! — Сверкающие глаза Мадам встретились с глазами Лео и без труда прочитали, что он задумал. — Я не знаю… — с сомнением протянула она. — Не знаю…
Андреа была поражена. За всю жизнь она не смогла бы вспомнить ни одного раза, когда видела свою пратетку такой неуверенной. Обычно ее ум действовал четко и быстро, и наблюдать такое изменение в ней было очень странно.
Лео засмеялся.
— Почему бы и нет? — беспечно ответил он. — Каким бы ни был цвет его волос, но он той же крови, не так ли? Это, возможно, даже неплохо. Мне нужен действительно хороший помощник — Люк в последнее время стал слишком большого мнения о себе.
Андреа поспешно подняла голову. Ей совсем не хотелось присутствовать при обсуждении Люка.
— Я могу уйти, Мадам? — спросила она, как положено по этикету, и получила рассеянный кивок вместо разрешения.
Когда девушка вышла из комнаты, проницательный взгляд Мадам остановился на Лео:
— Ты ему скажешь, Лео?
— Ему? — Он пожал массивными плечами. — Знаете, Мадам, я сильно сомневаюсь, что это необходимо, если в нем, как я сказал, та же кровь. Я очень удивлюсь, если ему не присущи те же инстинкты. Да, я надеюсь на это, встречая его.
— А Андреа?
Выражение лица Лео внезапно изменилось.
— А что Андреа? — резко спросил он.
Мадам пожала плечами:
— Просто она выросла. Теперь она стала привлекательной молодой женщиной…
— Да, — задумчиво согласился Лео. — Я должен был догадаться!
— Ты сказал это, как будто… Что случилось, Лео?
— Я сказал вам, что Люк стал слишком большого мнения о себе, — мрачно пояснил он. — С каждым разом это все более и более очевидно. Теперь он начинает пялить глаза на Андреа.
— Лео! — с неподдельным испугом воскликнула Мадам. — Ты вполне уверен?
— Вполне! — И он коротко обрисовал утреннее происшествие.
