Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
– Обязательно учуют, да-а, – кивнул Маюни. – Если уже не учуяли. Ветер-то с моря, от нас. Однако, думаю, они за стадом пойдут… Однако откуда-то ведь они пришли, да-а.
– Ай да остяк! – искренне похвалил десятник. – Подождем, покуда уйдут, да по следам – не за ним, а к стойбищу. Эй, парни! Семенко, Кудеяр, Ухтымка… еще вы двое… И ты, Кондрат.
Кондрат Чугреев – осанистый сильный казак, далеко уже не юный – спокойно кивнул и поправил висевшую на боку саблю.
– Кондрат за старшего, дядюшка? – тряхнув чубом, осведомился Кудеяр Ручеек. – Коли так, пущай, чур, не ругается и по матушке нас не костерит.
– Когда это я вас костерил?
– А третьего дня! Когда мы с Ухтымкой на мачту лезли. Скажи, Ухтымка?
– А ну-ко, цыть! – Силантий живо охолонул парня. – Правильно вас Кондрат костерил, сопленосых. А старшим я самолично пойду, ужо разомну косточки. Кольша, правь к берегу, да, как уйдем, останешься на струге за старшего.
Молодой, уже успевший обжениться кормщик Кольша Огнев, зычно отдав приказ команде, навалился на румпель, направляя судно к земле. Заскрипели снасти, закрутились, опуская рей с парусом, деревянные колесики – юферсы, – казаки дружно взмахнули веслами.
На нос живо послали промерщика – того же Ручейка – мерять шестом глубину, дабы невзначай не наскочить на отмель. Струг был, конечно, из новых – старые, еще строгановской постройки, увы, уберечь не удалось, а уж новые вышли как вышли – ну, не было средь казаков отменных специалистов по постройке крупных судов, хоть все и ведали с детства каждую доску, сшивку, скамейку… каждый изгиб киля. Но одно дело ведать, и совсем другое – строить, струг не ношва – та, как сундук, только без крышки, лодка. Струг же – судно серьезное, и столь же серьезного подхода требовал. Взялся за строительство молодой казак Костька Сиверов, для того ему атаман Иван Егоров власть дал – поставил старшим над занятыми в строительстве казаками. Сладили корабль из сырого теса, шкурами поверху обшили – и ничего вышло, хоть неказисто, да не протекало нигде, плыть можно. Так и второй струг сладили, и третий… пятый… Понимал атаман, острог-то новый на острове поставили, без флота – никак.
– Левей, левее бери! – внимательно всматриваясь в воду, указывал с носа Кудеяр Ручеек. – Прямо да справа – камни, а там… там песочек. Вытянем! Оп!
Спрыгнув со струга в воду, казак замахал рукою:
– Сюда, сюда, за мной…
Десятник тотчас же послал казаков:
– А ну, подмогните, робяты!
Общими усилиями судно вытащили носом на береговую отмель, корма же осталась в воде.
– Ну, пошли, – поправив саблю, махнул рукой Силантий. – С богом! Ты, Кольша, посматривай тут.
– Да уж как-нибудь управлюсь, – благодушно отмахнулся молодой кормщик, понимая, что не его это дело – бегать по берегу с ватагою, его дело морское и, пожалуй, главное – за стругом следить, править. Куда без корабля-то? Никуда. Добычу на себе далеко не унесешь, неудобно – громоздко, тяжко, да и людей столько нету. Все ж казаки надеялись, что добыча будет знатной.
– Вот тут они пробирались, да-а, – остановился, склонился над следом Маюни. – Трава примята, а вон – каменья острые. Менквы каменья любят, да-а. Они им и заместо ножа, и заместо дубины. Видать, прихватили лишку да выкинули.
– Ну и куда нам тут идти? – Достав зрительную трубу, десятник глянул на маячившие вдали мощные фигуры товлынгов.
– Туда, – остяк кивнул в противоположную сторону. – Вдоль большой воды пойдем, да-а, но не слишком близко, как менквы шли.
Казаки согласно покивали, хоть старшой их согласия и не спрашивал. Массивные зверолюди шли не таясь, оставляя вполне приметные следы, продираясь сквозь кусты, рвали шкуры – тут и там висели выдранные лоскутки.
– Вот ведь оборванцы, ух ты!! – негромко хмыкнул Ухтымка.
Кудеяр Ручеек расхохотался, едва не споткнувшись о какой-то округлый валун:
– Ты на себя-то глянь, паря! Не оборванец ли? Об остяке нашем я уж и не говорю – так с голым пузом и ходит.
Вот тут Ручеек был прав: пообносились за время похода казачки, пооборвались, в заплатках хаживали, а кто и кафтаны на кухлянки да малицы оленьи сменил, а сапоги так давно уж многие – на торбаса из змеиной шкуры. От тех змеюг огроменных – хищных острозубых нуеров, – что в теплых колдовских реках водятся, сея вокруг себя погибель и ужас. Что же касаемо Маюни, то да – тот в жилетке оленьей нараспашку ходил, на груди оберег от колдовского глаза повесив. Кухлянку свою давно уж подарил отрок одной красавице деве, русской, по имени Устинья… Ус-нэ. Кухлянку ту Ус-нэ, почти не снимая, носила, и оттого Маюни было так приятно, как тогда, когда Устинья его поцеловала в губы. Было ведь, было! Ничего – четырнадцатая зима позади, там и пятнадцатая, шестнадцатая – и можно жену молодую – красавицу Ус-нэ – в свой чум привести! Да в какой там чум… ежели позволит великий Нуми-торум – так и в избу!
Вспомнив невзначай имя великого остяцкого бога, отрок тихонько ударил ладонью по висевшему на поясе бубну… и замер, к чему-то напряженно прислушиваясь.
– Что такое? – повернул голову десятник. – Прочуял что?
– Птицы, – Маюни отозвался свистящим шепотом. – Гомонят… Во-он за теми кустами, да-а.
Казаки тут же вытащили сабли, кое-кто наложил на тетиву стрелу. Росший на пологом холмике кустарник явно что-то или кого-то скрывал – птичий гомон доносился именно оттуда, отчаянные крики, будто кто-то ругался, спорил…
– А ну-тко, Ухтымка, глянь, – распорядился десятник. – Токмо смотри, с опаскою. Мало ли что?
– Сделаю, дядько Силантий.
Передав вложенную в ножны саблю остяку – «Подержи пока!», – молодой казак ловко скользнул меж кустами, исчез и какое-то время не показывался… а потом вдруг как-то резко вынырнул и, махнув рукой, вернулся к своим сотоварищам.
– Селение там, – запыхавшись, доложил лазутчик. – Людоедское.
Все резко напряглись, даже у Андреева побелели скулы.
– Правда, пустое. – Ухтымка неожиданно улыбнулся, показав плотные белые зубы.
– Пустое? – нахмурился десятник. – С чего ты взял?
Парень пожал плечами:
– Птицы. Их там сонмище – всякую дрянь жрут, что дикари после себя оставили.
– Так, может, засада там?!
– Нет, – пришел на помощь Ухтымке остяк. – Засаду б птицы учуяли, увидали б. А менквы всегда гадят много, что пожрут, тут же остатки и бросят, и так, пока не загадят все, что и жить невозможно станет. Потом на другое место уходят, да-а.
– Но там хижина! – напомнил лазутчик. – Длинный такой дом… был, а нынче один остов остался.
Андреев вскинул глаза:
– Из костей?
– Из них… из бивней.
– Так что ж ты молчишь-то?!
– Говорю вот…
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
