Со всей осторожностью, с намеками и недомолвками Эдвард рассказал свою собственную версию убийства, которую Елизавета выслушала. Однако он недооценил ее благосклонность к Сеймуру: она пришла в ярость оттого, что человек, не заслуживавший ее уважения, осмелился обвинить в измене и убийстве лорда, пользующегося особым покровительством при дворе. И только когда свидетель подтвердил, что перчатки маркиза действительно были найдены рядом с убитым агентом, Эдвард получил то, в чем нуждался. Королева в конце концов смягчилась и одним росчерком пера решила судьбу Сеймура, повелев казнить его немедленно. В результате скорого суда она лишила его титула, собственности и владений, отдав последние его обвинителю. Счастью Эдварда не было предела, но вскоре, когда Сеймур, заключенный в подвале Ламбет-Пэлис, поклялся сделать все, чтобы те, кто способствовал его падению, были привлечены к суду, пришел страх. За две недели до того, как этого благородного господина должны были передать в распоряжение заплечных дел мастера, Эдвард чуть не сошел с ума. Он боялся закрыть глаза в ужасе, что больше никогда не откроет их. Его пугали находчивость и отвага маркиза, к тому же у него были все причины бояться, поскольку узник действительно собирался сбежать, когда солдаты поведут его через мост в Тауэр. Однако судьба распорядилась иначе: Сеймур был застрелен охранником, пытавшимся предотвратить побег. Узнав эту новость, Эдвард испытал непередаваемое облегчение и решил, что теперь можно без всяких опасений перебираться из своего убогого дома в поместье маркиза.
Поспешный переезд Эдварда в замок маркиза явился одним из его самых запоминающихся деяний. Стоило ему начать проявлять исключительную симпатию к окружающим и открыть свой дом и кошелек для всех, как появились те, кто утверждал, будто бы в его действиях им руководила более великая цель. По всей видимости, именно так и было в том случае, когда он распространил свое гостеприимство на Илис Редборн, дочь своей молочной сестры, которая вот уже полтора десятка лет лежала в могиле. Исчезновение отца поставило Илис в такие условия, что ей пришлось сбежать из лондонского дома, и Эдвард, которому были известны слухи о спрятанном золоте, с радостью предоставил ей восточное крыло замка. Однако не в его натуре было проявлять подобную щедрость. Будучи единственным родственником девушки, он решил извлечь выгоду из ее положения, потребовав с нее огромную плату за жилье и вынудив стать экономкой в новом загородном поместье Бредбери-Холл. Он объяснил свое требование тем, что его дочь нельзя беспокоить хозяйственными проблемами, потому что она занята приготовлениями к свадьбе с графом Чедуиком. Задолго до торжественного дня Эдвард дал указание племяннице, чтобы та ограничила свое присутствие на вечерних трапезах и все внимание уделила наблюдению за слугами. Не должно пропасть ни единой крошки, предостерегал он девушку, а кроме того, нельзя допустить, чтобы наемные работницы снимали пробу с блюд.
Семнадцати лет от роду, Илис Редборн отличалась находчивостью и изобретательностью и обладала некоторым опытом в управлении большим поместьем, так как в течение последних нескольких лет выполняла роль хозяйки в доме отца. В доме Эдварда она чувствовала себя совершенно чужой, к тому же получилось так, что под ее началом оказались те, кто симпатизировал бывшему маркизу Бредбери, Максиму Сеймуру. Наемные рабочие, оставшиеся верными его памяти, очень настороженно относились к новому владельцу. Среди них ходили слухи о том, что Эдвард Стэмфорд получил поместье Бредбери путем грязных наветов и лжи. У Илис не было возможности выяснить, что из всего этого правда. Она появилась в Бредбери спустя несколько месяцев после того, как маркиз был убит в своей неудачной попытке обрести свободу, поэтому у девушки не было случая познакомиться с бывшим хозяином. Единственное, что связывало ее с ним, был портрет, который она обнаружила в восточном крыле. До ее приезда эти помещения были закрыты, но по свежим следам на покрытом грязью полу крохотной спальни, где был обнаружен портрет, и по совершенно лишенной пыли простыне, в которую он был завернут, она догадалась, что его принесли сюда недавно. Удивленная тем, что хозяева прячут такую великолепную картину, девушка принялась осторожно расспрашивать домочадцев и в итоге выяснила, что вскоре после переезда дядюшка распорядился уничтожить портрет, но слуги, оскорбленные такой бестактностью, спрятали его в восточном крыле. Илис было трудно осуждать слуг за их верность маркизу, хотя, как она считала, он не заслуживал такого отношения к себе, если учитывать совершенное им тяжкое преступление. Ведь его признали виновным в тайных происках против Англии, целью которых было покушение на королеву, и в попытке скрыть свое предательство с помощью убийства ее агента. Но узнав, что многие слуги уже долгие годы живут в Бредбери, причем некоторые появились здесь семьдесят лет назад, еще до рождения лорда Сеймура, Илис поняла, почему они не приняли во внимание свидетельства его вины и оставались верными его памяти.
Она была полна решимости относиться с таким же пониманием к причинам, заставившим ее дядюшку убрать из дома все, что хоть как-то напоминало о маркизе. Если художнику, писавшему портрет, действительно удалось точно передать внешность бывшего владельца Бредбери, тогда нет ничего удивительного в том, что Сеймур произвел впечатление на Арабеллу. Потеря такого великолепного поклонника заставила бы любую женщину затаить злобу на отца, который косвенно был причастен к его казни. Если у Эдварда не было никаких причин, кроме желания сохранить мир в своей семье, его можно понять.
Главная трудность, с которой столкнулась Илис, заключалась в том, чтобы общаться со слугами, ненавидевшими нового хозяина. Хотя они всегда были заняты работой и добросовестно выполняли возложенные на них обязанности, все это делалось скорее из уважения к бывшему владельцу. Явным проявлениям недовольства обычно предшествовал довольно длительный период, в течение которого слуги с ворчанием выслушивали указания Эдварда. Илис не раз приходилось убеждать их, что они не имеют права обсуждать приказания хозяина, независимо от того, считают они их разумными или нет.
Сегодняшний вечер не был исключением из правил. Илис уже отругала нескольких лакеев за то, что они стали сравнивать нынешнего и бывшего владельцев, причем сравнение было не в пользу первого, когда заметила слугу, который топтался у винного бочонка. На нем был балахон с капюшоном, скрывавшим лицо. То, как он наклонился, вызвало у девушки подозрение, что он позволяет себе слишком вольно обращаться с хозяйским вином, а это было недопустимо.
Расправив плечи и разгладив черную бархатную юбку с фижмами[2], Илис придала своему лицу строгое выражение, подобающее хозяйке большого дома, и приготовилась к новому спору. Для юной девушки она выглядела очень решительно и чрезвычайно элегантно в своем простом, но дорогом платье. Белый, отделанный кружевом плоеный воротник, узкий по сравнению с тем, который принято было носить при дворе, опускался под подбородком и приподнимался сзади, подчеркивая тем самым красоту ее правильного лица. Нежный румянец окрашивал щеки, придавая блеск синим, как сапфиры, глазам, оттянутым к вискам и опушенным густыми темными ресницами. Брови, которые она отказывалась выщипывать, как делали многие модницы, имели медный оттенок и четко выделялись на белоснежной, без малейшего изъяна коже. Темно-рыжие волосы девушки были разделены на прямой пробор и красиво уложены под очаровательной наколкой из черного бархата. Из-под плоеного воротника свешивались две длинные нити жемчуга. Замок ожерелья представлял собой обрамленную мелкими рубинами миниатюру, которая была выполнена эмалью и изображала профиль женщины, похожей, как утверждал отец, на ее мать.
