Перед смертью Алэна умоляла его найти их сына и защитить его. С тех пор прошло пять месяцев, но Каллен снова и снова переживал эти последние минуты жизни своей жены. Его целеустремленность привела его сюда, в Стилмирское аббатство. Он надеялся найти здесь своего сына, а потом расквитаться с отцом Алэны, графом Балфордом – виновником ее преждевременной смерти.
В белом одеянии, с большим золотым крестом на груди, аббатиса не моргая смотрела на Каллена. Она была служительницей Бога, но он почему-то ей не верил. Просто не мог поверить.
– Мой сын жив.
– Боюсь, что это не так. Он прожил всего несколько секунд и тихо отошел в мир иной. Его могилка находится здесь, на священной земле монастырского кладбища.
– Я хочу ее видеть, – потребовал Каллен.
– Разумеется, – с готовностью согласилась аббатиса. – Вы захотите помолиться за упокой его души.
Каллен пошел вслед за аббатисой по длинному коридору. Его тяжелые шаги вызывали в каменных стенах внушающее страх эхо.
Он снял стоптанные сандалии, грязный килт и обтрепанную рубашку и переоделся во все чистое, перед тем как покинуть пришвартованный в гавани порта Сент-Эндрю корабль своего сводного брата Берка.
Он знал, что где-то в Америке у него был сводный брат, но если бы не он и его жена Сторм – некогда знаменитая, но объявленная в Шотландии вне закона женщина, ангел-хранитель неправедно обиженных, – он сгнил бы в тюрьме. Они спасли его и помогли воссоединиться с Алэной. Каллен с женой собирались покинуть Шотландию на корабле, а в Америке начать новую жизнь на территории Дакоты. Тем более что отец Каллена позаботился о том, чтобы хорошо обеспечить свою семью.
Берк снабдил Каллена деньгами и даже предложил остаться в Шотландии, чтобы помочь брату в его поисках, но Каллен отказался. Он предпочел сделать это в одиночку. Ведь это был его сын.
Если бы стало известно, что он в Шотландии, за его голову наверняка назначили бы вознаграждение. Солдаты принялись бы разыскивать его с удвоенным рвением, хотя они искали бы человека совсем другой наружности. Его теперешний внешний вид – чистые блестящие волосы с заплетенными по обе стороны косичками, плед в красно-черно-желтую клетку, под которым была светлая полотняная рубашка, – все это свидетельствовало о том, что этот человек богат и знатен.
Аббатиса монастыря приняла его с почтением, но когда она узнала, что он ищет своего сына, заметно заволновалась, хотя и пыталась это скрыть. Именно это навело Каллена на мысль, что аббатиса, возможно, что-то от него скрывает. Он решил добиться правды, чего бы ему это ни стоило.
Аббатиса привела его на небольшое кладбище, расположенное за арками, тянувшимися вдоль западной стороны основного здания. В самом дальнем конце она остановилась и тихо сказала:
– Ваш сын.
Каллен увидел врытый в землю небольшой белый крест, на котором он прочел имя – Александр. Буквы были вырезаны вкривь и вкось, словно тот, кто их вырезал, либо очень спешил, либо вообще не хотел этого делать. Было такое впечатление, что от его сына хотели поскорее избавиться. У Каллена защемило сердце и перехватило дыхание.
Ему хотелось закричать от боли, разрывавшей его сердце. Он не смог защитить своего сына. Его не было с ним, когда он появился на свет, не было рядом с любимой женщиной, которой пришлось пережить эту трагедию в одиночку. Его глаза, однако, оставались сухими. Он лишь склонил голову и помолился за своего мальчика, которого никогда не видел.
«Найди его, Каллен. Обещай мне, что ты найдешь нашего сына», – звучали в ушах Каллена предсмертные слова Алэны.
Он посмотрел на аббатису, которая стояла, опустив голову, будто молилась. Но молилась ли она или просто боялась встретиться с ним взглядом? Что она от него скрывала?
– Вы присутствовали на погребении? – спросил Каллен.
– Нет, я…
– Значит, на самом деле вы не видели, как хоронили моего сына? – закончил он за нее.
– Уверяю вас, его похоронили как христианина.
– Это вы уже говорили. – Каллен взглянул на крест с криво вырезанными буквами. – Я хочу видеть своего сына.
– Вы его видите. – Аббатиса показала на крест. Каллен медленно покачал головой:
– Нет. Я вижу могилу, а не своего сына. До того как я буду держать в руках его тело…
– Неужели вы хотите осквернить место его вечного покоя? – Аббатиса была явно шокирована.
– Я намерен подержать на руках своего сына, – ответил Каллен решительно.
– Я не разрешу этого. – Аббатиса расправила плечи. Он холодно посмотрел на нее и спросил:
– А как вы сможете меня остановить?
Аббатиса ничего не смогла ответить.
– Мне нужна лопата.
Аббатиса наконец опомнилась.
– Я не стану помогать вам в осквернении могилы.
– Если потребуется, я разгребу землю голыми руками. Так или иначе, но я возьму на руки своего сына.
Аббатиса оставалась непреклонной.
– Я не позволю осквернять священную землю.
Каллен огляделся и увидел то, что ему требовалось. Аббатиса проследила за его взглядом и поспешила к одинокому дереву, к стволу которого была прислонена мотыга.
Каллен пропустил ее, но не успела она схватить мотыгу, как он вырвал ее из рук монахини и направился к могиле сына.
– Не делайте этого! – умоляла она. – Вы потревожите его душу.
Когда Каллен воткнул мотыгу в землю, налетел порыв холодного ветра.
– Моя душа не обретет покоя, если я собственными глазами не увижу, что мой сын похоронен здесь.
– Вы думаете, что я вам солгала?
– Скоро мы это узнаем.
Несколько монахинь собрались под сводами арок на краю кладбища и лихорадочно молились, перебирая четки, висевшие у них на поясе.
Аббатиса схватилась за крест, висевший у нее на груди.
– Я буду молиться за вас обоих.
Каллен рыл до тех пор, пока не докопался до дна. Он отбросил мотыгу и, склонившись над ямой, посмотрел на маленький сверток, засыпанный землей. Он медленно протянул к нему руку. Ему стало страшно – что он найдет? Или не найдет?
Сверток был крошечным, но его руки дрожали, когда он его поднимал. Потом он вдруг замер – что-то было не так. Он сорвал одеяльце и обнаружил небольшой мешочек.
Каллен повернулся к аббатисе. Она явно была ошеломлена, а он открыл мешочек и заглянул в него. На секунду закрыв глаза, он опять их открыл, словно был не уверен в том, что увидел, потом перевернул мешок, и из него высыпался песок.
– Где мой сын? – требовательно спросил Каллен.
– Я… я…
