— Неужели ты считаешь, что я вообще могу выстрелить из ружья? Может быть, мне лучше закричать «мамочка»? — насмешливо спросила Энни, подтрунивая над братом.
— Ох, Энни, лучше бы ты осталась в Ирландии, — сокрушенно пробормотал юноша, глядя па сестру. — Ты бы могла выйти там замуж за того спокойного состоятельного торговца сукном, который сватался к тебе прошлой зимой. Такой красивый и солидный мужчина, и ты бы, наверняка, его, в конце концов, полюбила и была бы с ним счастлива…
— Я тебе уже говорила, что этот человек нагонял на меня смертельную скуку своей умеренностью и рассудительностью, — перебила Энни брата. — Рядом с ним мне всегда казалось, что он завел свою жизнь как часы, и день за днем живет по раз и навсегда намеченному плану. Я бы задохнулась от тоски, если бы вышла за него замуж! Разве об этом мечтали мы с тобой, Патрик? Мы романтики и сумасброды, мы бредили приключениями, зачитывались книгами о дальних странах, а теперь ты предлагаешь мне запереть себя в четырех стенах, уйдя в хлопоты о муже и детях, как заботливой наседке?!
Щеки Энни пылали ярким румянцем, глаза метали молнии. Патрик с нежностью посмотрел на сестру:
— Я просто не хочу, чтобы с тобой приключилось какое-нибудь несчастье. Ты и мама вот все, что осталось у меня от прежней жизни. Наши мечты завели нас на край света, Энни, и теперь нам надо быть очень осторожными, чтобы выжить в этом прекрасном, но диком месте. Обещай мне, что будешь осторожна…
— Я обещаю тебе, мой дорогой брат, что никому не дам себя в обиду, — ласково ответила девушка. — Пойми, мне необходима свобода, я хочу ощущать окружающий меня мир, стать его частью… А раз я чего-то хочу, то непременно это сделаю!
И, рассмеявшись, она повернулась и быстро направилась вниз по тропе к зарослям, где протекал ручей. Казалось, она никого и ничего не боится.
На этот раз Патрик все-таки уступил Энни. Он понимал, что с недавних пор стал слишком требовательным к ней. А ведь сестре, как и любому человеку, необходима свобода. И сейчас он решил позволить ей поступить по-своему. Однако потом он непременно позаботится о том, чтобы в будущем такие прогулки сестренка совершала под его присмотром. Она и не понимает, какая опасность грозит юной неопытной девушке в этих диких краях, куда и не заглядывала цивилизация. Об обычаях местных жителей Патрик слышал ужасные вещи, да и переселенцы тоже встречались разные. Наряду с мечтателями-путешественниками, какими была семья О Конеллов, в эту страну приезжали и скрывающиеся от правосудия преступники, и жадные до наживы мошенники.
Их семья решила переехать сюда после многочисленных рассказов о Новой Зеландии дядюшки, родного брата матери. По его словам выходило, что эта земля обетованная, по которой текут реки из молока и меда; огромные нетронутые заливные луга ждут своих будущих хозяев, а туземцы — забавные простецы, с которыми можно подружиться, подарив им десяток бус и несколько цветных лент. На деле все вышло совсем не так. Во-первых, от нелегкого морского путешествия умер их отец Даниэль О Конелл, а матушка, сраженная горем, ослабела и получила воспаление легких. Болезнь преждевременно иссушила ее крепкое сильное тело, и больно было смотреть, какой слабой и беспомощной она стала сейчас, с каким трудом садится на кровать, как дрожит ее рука, когда она подносит к губам кружку с водой…
Поэтому, несмотря на беспокойство за сестру, Патрик решил съездить за врачом в Веллингтон, находящийся на расстоянии двух дней езды от них, потому что состояние здоровья матери было удручающе тяжелым.
Между тем Энни подошла к озеру, набрала воды в ведро и уже собралась уходить, как вдруг какой-то шорох за спиной привлек ее внимание. Резко обернувшись, девушка замерла от неожиданности: перед ней, широко расставив ноги, стоял смуглый черноволосый красавец и пристально смотрел на нее. Едва ли не больше внезапного появления незнакомца, девушку поразил его наряд — грубые кожаные штаны, заправленные в сапоги, и обнаженный торс. Кроме брата, Энни никогда не видела мужчину без верхней одежды, а совершенная красота тела юноши вызвала в ней целый вихрь, незнакомых ранее чувств: страха, восторга, смущения и какого-то непонятного томления, разливающегося по телу. Девушка осторожно разглядывала мускулистый бронзовый торс мужчины, по которому стекали капельки пота, образуя сверкающие дорожки. Вдруг его полные чувственные губы изогнулись в улыбке, и Энни услышала низкий насмешливый голос:
— Ну и бессовестная ты девчонка, как я погляжу. Разве можно так рассматривать мужчину, ведь он может принять это за приглашение…
И не успела Энни моргнуть, как незнакомец шагнул к ней и, обхватив за талию, рванул ее к себе.
Девушка открыла рот, чтобы разразиться гневной тирадой, как вдруг почувствовала вкус его губ на своих губах, а потом его язык прикоснулся к языку Энни, в то время как руки мужчины ласково исследовали ее тело. Энни испытывала невероятные ощущения: ей казалось, что он дотронулся до самой тайной, сокровенной, скрытой в глубине ее существа, сердцевины, и теперь он все про нее знает и также доверчиво предлагает узнать себя…
Из блаженного оцепенения девушку вывел выстрел и последовавший за ним окрик:
— Негодяй, отойди от моей сестры! Отойди немедленно или я выстрелю!
Незнакомец, не отпуская талии Энни, обернулся к Патрику и, лениво растягивая слова, ответил:
— Если я не ошибаюсь, девушке поцелуй понравился. А вашим мнением, милейший, я нисколько не интересуюсь…
Красный от негодования, Патрик опустил ружье и широкими шагами направился к сестре. В это время незнакомец быстро юркнул в растущий рядом кустарник, успев шепнуть Энни:
— Джек Уиллоби найдет повод увидеть тебя снова, моя красавица!
Как только мужчина отошел от сестры, Патрик вскинул ружье и выстрелил вслед скрывшемуся в кустах брюнету. Энни, вне себя от волнения, воскликнула:
— Что ты делаешь, ты ведь можешь убить его!
На что брат, резко повернувшись, свирепо ответил:
— Мою сестру чуть не изнасиловали у меня на глазах, и я имею полное право застрелить подлеца!
— Этот человек не сделал мне ничего неприятного, — потупившись, сказала девушка.
Патрик замер, не веря своим ушам. Затем изменившимся голосом спросил:
— Ты хочешь сказать, что тебе доставило удовольствие наглое приставание первого встречного молодца? Энни, неужели это ты? Что с тобой стало в этой глуши, если ты готова отдаться первому, кто тебя об этом попросит?
Краска бросилась Энни в лицо, и она пылко ответила:
— А если я скажу, что мечтала об этом человеке с тех пор, как стала ощущать, что из девочки превращаюсь в женщину, что он снился мне по ночам, что мое сердце узнало его, как только он дотронулся до меня?
— Да что ты такое говоришь?! — вскричал Патрик. — К тебе подошел незнакомый человек и, вместо того чтобы извиниться за свой непристойный вид, схватил тебя, как уличную девку, и — именно о таком мужчине ты мечтала всю жизнь? Да если бы я не пришел сюда, через пять минут он бы задрал тебе подол и сделал бы все что хотел! Может быть, тебе и это понравилось бы?! И ты еще что-то говорила о романтике! А сама, как спелое яблоко, упала в объятья человека, о котором ты не знаешь ничего, даже его имени.
