В 1660 году, когда Карл II наконец-то вернулся на родину и был встречен ликующими толпами, Сент-Кэтрин немедленно отправился в Лондон, чтобы засвидетельствовать свое почтение монарху, и за последние несколько лет веселой столичной жизни окончательно превратился в развалину. Он и возвращался-то домой лишь затем, чтобы продать очередную ценную картину или последних лошадей.
Когда четыре месяца назад отец неожиданно нагрянул в Роузленд, Кэт вывела из конюшни своего любимого вороного жеребца Эбони и всю ночь скрывалась в лесу. Рэнсид,[5]как она прозвала отца, убрался, осыпая проклятиями наглую негодницу и забрав с собой всех слуг.
Кэт с трудом пробралась сквозь заросли, отделявшие их земли от ухоженного поместья Хелфордов. Признаться, она всего однажды осмелилась переступить границу этого великолепного имения. В ту ночь, пытаясь спасти Эбони, она скакала, сама не зная куда, и наконец углубилась в густую тисовую рощу, составлявшую часть прекрасных садов в английском стиле. Аккуратно подстриженные деревья образовали почти непроницаемый полог, куда не проникали солнечные лучи и где было прохладно в самые жаркие дни. Здесь всегда царила таинственная, несколько зловещая тишина, и, говоря по правде, девушка немного побаивалась. Поместье занимало пятьсот акров и простиралось от морского побережья вдоль реки Хелфорд до самого городка Хелстон. Сам дом, подобно Роузленду, стоял на гребне холма, но расстояние между ними было не меньше мили, и обитатели последнего могли видеть только бесчисленные трубы, башенки и «вдовью дорожку»,[6]да и то в ясные безветренные дни.
Кэт, весело напевая, побрела к дому. От радости она даже не чувствовала тяжести добычи, которую бесцеремонно тащила за длинные голенастые ноги.
– А вот и дорогой братец! Спайдер, тебе удалось достать яиц? – окликнула она юношу. Увидев сестру, тот застыл как вкопанный, и мрачно насупился:
– Ад и проклятие! Ты посылаешь меня красть яйца, что под силу и пятилетнему малышу, а сама ухитряешься отыскать и придушить петуха!
Девушка вздохнула, хорошо понимая, как жестоко уязвлено самолюбие брата.
– Спайдер, клянусь Богом, он появился невесть откуда! Наверное, пролез в дыру в заборе! Я едва не споткнулась об него! Что, по-твоему, я должна была делать?! Попросить его подождать, пока я сбегаю за тобой?
– Что ни говори, – хмуро пробормотал Спайдер, – а леди не пристало заниматься такими делами.
– Ты прав, – невесело вздохнула девушка. – Мерзкое ощущение.
Лицо юноши неожиданно расплылось в улыбке:
– Ну и здоровенный же шельмец! Бьюсь об заклад, так просто он не сдался!
Сестра тихо рассмеялась, вспомнив, как нелегко ей пришлось:
– Я уже думала, проклятый егерь прибежит на шум! Ну ничего, я бы нашлась, что сказать! В конце концов, никто не тащил этого петуха на нашу землю! Это он нарушил границы!
– И кроме того, – добавил Спайдер, – из-за этого ублюдка в округе не осталось ни одного кролика! Они, видите ли, объедают драгоценные кустики в поместье Хелфордов!
Брат с сестрой дружно направились к кухонной двери. В эту пору года Роузленд был на редкость красив. Стены из высветленного временем и непогодой красного кирпича были увиты цветущими растениями. С каждого арочного проема свисали гроздья жимолости, а под усыпанными бутонами плодовыми деревьями среди моря нарциссов благоухали ранние розы и фиалки. Ближайшие к дому газоны выглядели довольно сносно, да и то лишь потому, что Кэт пускала Эбони и пони Спайдера пастись на них. Овса и ячменя совсем не осталось, так что приходилось довольствоваться свежей травкой.
На задах дома Кэт обычно разбивала огород. Все, что удавалось собрать, да случайная добыча вроде сегодняшнего петуха не давали им умереть с голода. Но сейчас все запасы подошли к концу. И хотя вокруг бушевала весна, одной красотой сыт не будешь. Пока в огороде вырос только лук, да еще удалось отыскать несколько молодых картофелин размером не больше воробьиного яйца.
Грустно покачав головой, Кэт поставила на огонь воду. Сначала нужно ошпарить и ощипать петуха. Пройдет немало времени, прежде чем аппетитный запах супа наполнит кухню.
– Что-то старик наш давненько не появлялся, – заметил Спайдер.
– Четыре месяца, – подтвердила Кэт.
– Интересно, когда, черт возьми, ему взбредет в голову заявиться? – с деланным безразличием продолжал Спайдер. – Не то чтобы мне так уж не терпелось увидеть его, отнюдь нет, но, во всяком случае, еды и питья будет вдоволь, да и слугам найдется чем заняться.
– Гром его порази! – проворчала сестра. – Уж лучше починить лодку. По крайней мере можно прожить и на рыбе. Так и быть, сначала устроим пир, а после того, как расправимся с краденым петушком, павшим в неравном бою, спустимся в подвалы и посмотрим, не принесло ли приливом чего-нибудь подходящего. Ну а потом можешь попытаться определить, какие повреждения нанесены фамильному суденышку.
Дом был выстроен на скалистом гребне, а подвалами служили естественные углубления, вымытые океаном за много лет. Потайной ход вел в пещеру, которую обычно затапливало приливом. Но когда вода уходила, на камнях зачастую оставался то бочонок с бренди, то еще какой-нибудь полезный груз, смытый волной с судна контрабандистов. Брат с сестрой пришвартовали утлую лодчонку, жестоко пострадавшую при последнем шторме, у входа в пещеру.
Спайдер уснул, не дождавшись вожделенного обеда. Сердце Кэт разрывалось при виде голодного измученного брата. Скоро Спайдеру исполнится пятнадцать, и мальчик рос как на дрожжах. Ему нужно побольше есть, но они вечно голодали. Спайдер к тому же был худой как щепка. Тощие запястья и лодыжки торчали из убогой поношенной одежды. Бедняге давно пора купить новую.
Леди Саммер Сент-Кэтрин старалась держаться подальше от городских жителей и соседей вовсе не из чванливости: девушка просто боялась, что над ней посмеются. Что ни говори, а знатная дама без гроша за душой – настоящее посмешище для окружающих. Не желая становиться мишенью злорадных шуточек, Кэт повесила на ворота табличку, запрещавшую посторонним под угрозой смерти появляться на землях Сент-Кэтринов. Зато у нее оставался Роузленд, а большего от жизни и желать нечего.
В отличие от сестры Спайдер успел перезнакомиться с мальчишками со всей округи и, можно сказать, стал своим среди сыновей фермеров, рыбаков и кабатчиков. Правда, они и не подозревали, что имеют честь дружить с его сиятельством виконтом, и полагали, что перед ними – помощник конюха одного из окрестных поместий.
Ловко ощипывая петуха, Кэт вспоминала, как провела сегодняшнее утро. Рассвет для девушки всегда был самым любимым временем суток. Чем-то необыкновенным, магическим веяло от скрытых предутренней дымкой холмов и песчаных равнин. Каждый день начинался одним и тем же священным ритуалом: Кэт седлала Эбони и летела как вихрь куда глаза глядят, приветствуя восход солнца.
