Всадник дал шенкеля, и лошадь вздыбилась в ореоле клубов пыли.
– Послушай, парень, твой пистолет, скорее всего, не стреляет! Вот... – Незнакомец пошарил у себя за спиной, рывком отцепил притороченный к седлу какой-то громоздкий предмет и бросил на землю. – В вашем сарае нашел. Может, этот бьет поточнее. Когда ты решишь, что уже подрос, приходи за мной!
На этот раз негодяй расхохотался глумливо и торжествующе.
Подросток взглянул на старый арбалет, валявшийся в паре шагов от него, но не сдвинулся с места. Убийца пришпорил лошадь и пустил ее в галоп. В воздух высоко взметнулась черная пыль.
Когда парнишка перевел взгляд на отца, тот уже не дышал. Всего несколько минут назад он был полон сил, а теперь жизнь навсегда покинула тело этого еще не старого, крепкого человека.
Паренек поднялся на ноги и проследил взглядом за остальными головорезами, поскакавшими вслед за первым, скорее всего их главарем. Никто из них не заговорил с юнцом, похоже, они даже не заметили его. Негодяи сделали то, ради чего явились.
Дом с оглушительным, треском рухнул на землю, и сразу воцарилась зловещая тишина, в которой тонули последние звуки от пожарища. От родного очага осталось лишь пепелище. Стиснув зубы, стоял осиротевший паренек, глядя на то, что с детства было его домом, и желание отомстить за все содеянное ночью зарождалось в его душе.
Чувство это разгоралось в юной груди ярким пламенем, становясь с каждой минутой сильнее. Подростку казалось, будто в его сердце поселился дикий зверь, вскормленный ненавистью и нетерпеливо рвущийся на свободу.
– Я еще рассчитаюсь с тобой! – негромко произнес парнишка. – Бог мне поможет. Я тебя все равно найду!
Глава 1
1879 год
– Без моего сигнала не стрелять!
Калеб Хардин стянул с шеи красный платок, сложил треугольником и сделал из него маску на пол-лица, завязав сзади узел. Жаркое техасское солнце припекало невыносимо – казалось, жгучие лучи проникают даже сквозь, фетр стетсоновской широкополой шляпы. Конь Калеба дернулся, нетерпеливо забил копытами по камням. Тишину нарушало лишь приглушенное позвякивание удил и лошадиной сбруи да поскрипывание кожаного седла. Пыль висела в воздухе непроглядной пеленой, тяжело оседала и густо покрывала низкорослые чахлые деревья, острые обломки скалы, облепляла людей, сгрудившихся в этом гиблом месте.
Хардин настороженно вглядывался вдаль. По левую руку от него выстроилась цепочка всадников; они также терпеливо и внимательно наблюдали за змеившейся внизу горной дорогой.
Его час почти пробил. Как всегда, вкус ожидания был осязаем, горек и сладок одновременно. Брови Калеба были нахмурены, серые глаза чуть прищурены, взгляд сосредоточен на дороге. Этого будет недостаточно. Этого всегда было недостаточно. Просто взять и ограбить врага – слишком просто! Давняя неутихающая боль от этого легче не станет. Унижение и пустые карманы – разве это идет хоть в какое-то сравнение с тем, что когда-то сделали с ним? Однако в данный момент довольно и этого.
Калеб спустил платок на шею, вытащил из кармана кожаного жилета кисет и извлек из него щепотку табака и бумажку. Хотелось затянуться дымком и снять напряжение ожидания. Насыпав ароматных толченых листьев на квадратик бумаги, он ловко свернул самокрутку, затем привычно чиркнул по шершавой ткани ковбойских штанов спичкой и прикурил. Крепкий дымок потянулся кверху, огибая препятствие – широкие поля «стетсона».
– Эй, Кейл! – позвал его из-за скалы Тайлер, следивший за дорогой с другого места. – Едет этот ублюдок! Точно в назначенное время.
Напряжение отпустило, ему на смену рванула свирепая радость предстоящего поединка. Хардин, еще раз затянувшись, выдохнул струю дыма, которая прямо на его глазах растаяла в раскаленном воздухе. Давняя боль снова вернулась к нему, своими уколами возбуждая аппетит к острому блюду мести, приправленному жгучей ненавистью. Калеб пригасил окурок о мысок сапога, после чего сунул ногу в стремя. Натягивая на руки перчатки, он постарался сосредоточиться на предстоящем нападении, затем прикрыл нижнюю часть лица шейным платком. Все остальные сделали то же самое.
Они застыли в ожидании – небольшой отряд решительных, дерзких мужчин, готовых к атаке, – держа наготове оружие, предназначенное для справедливого возмездия. Вдали заклубилось облако пыли – это к месту засады приближался дилижанс.
Как только дилижанс проехал мимо выступа скалы, нависшего над дорогой, Кейл подал сигнал. Шестнадцать всадников лавиной ринулись по склону. Раздалось несколько выстрелов, громким эхом отдаваясь среди нагромождения скал. Повозка покатилась быстрее, из-под бешено крутившихся колес полетели мелкие камни. Возница, яростно нахлестывая лошадей кнутом, пригнулся как можно ниже, инстинктивно уклоняясь от пуль. Хлопки бича напоминали ружейные выстрелы.
Топот копыт, грохот колес дилижанса, звяканье упряжи – и непрекращающаяся пальба. Щурясь от летящего в глаза песка, Кейл торопливо пришпорил своего скакуна. Конь, слушаясь всадника, бросился за обезумевшими лошадьми, впряженными в дилижанс, будто понимая, что и ему надлежит внести свою лепту в кровную месть. Гладкие бока шестерки лошадей под лучами безжалостного техасского солнца блестели от пота, с закушенных удил слетала пена.
Словно кнутом подхлестнул азарт и людей, и животных. Возница разразился потоком проклятий и вновь принялся нещадно погонять лошадей, надеясь заставить их двигаться быстрее. Кейл тоже громко выругался.
Оказавшись совсем рядом с дилижансом, Кейл хладнокровно не обращал внимания на свист и хлопки кнута кучера, и также рой пуль, жужжавших со всех сторон. Бросив поводья па шею своему скакуну, он наклонился ближе к дилижансу, примеряясь уцепиться за крышу. Затянутой в перчатку рукой он ловко ухватился за сбрую коренной. Испуганное животное резко дернулось, и Кейл, напрягаясь, сжал пальцы покрепче. Вздымаемая копытами пыль запорошила ему глаза, на его руку оседали хлопья пены, летящей с губ загнанной лошади.
Рассчитав нужный момент, Кейл ловко соскочил со своего скакуна на спину одной из лошадей. Этот опасный трюк удался ему благодаря не только сноровке, приобретенной на практике, но и простому везению.
Теперь. Кейл сосредоточился на том, чтобы остановить лошадь и соответственно дилижанс, и уже в следующее мгновение почувствовал, что добился своего – возничий, с силой потянув на себя вожжи, осадил лошадей. Резким взмахом острого ножа Кейл перерезал кожаные постромки. Еще один, последний рывок взмыленных лошадей, брань разъяренного возницы – и дилижанс стал. Кейл вложил нож в ножны и соскочил на землю. Затем взлетел на своего коня и, пришпорив его, поравнялся с возницей.
– Черт тебя подери, Барон! – воскликнул тот, готовый взорваться от гнева. В кулаках он сжимал ставшие бесполезными вожжи. – Ты уже второй раз за этот месяц нас грабишь!
– Скажи спасибо, что до сих пор жив! Тебе ли жаловаться? Будет о чем рассказать сегодня домашним, верно, Блэквелл?
