Иногда Дебби меня удивляет: читает ли она когда-нибудь газеты?
Я взяла бокал шампанского.
– Большое спасибо, – царственно улыбнулась я официанту.
На презентациях я почему-то всегда чувствую себя кем-то вроде Одри Хепберн. Может, мне хочется показать, что хотя желтая газетка и кормит мое тело, но душу мою они купить не могут.
Я отпила шампанского, уверенная, что официант воспринял мой подсознательный посыл и побежал на кухню делиться впечатлениями со своими коллегами:
– Там одна шушера, можете мне поверить. Но эта красавица в фиолетовых брюках – настоящая леди!
Охотники выпить на дармовщинку уже толпились у стендов с книгами. Тучи репортерш в черных униформах заглатывали маленькие блинчики с начинкой и оставляли влажные круги от бокалов на книжках Эльке, разложенных на столах вокруг них. Откуда они все взялись? В среднем я выполняю по шесть таких заданий каждую неделю, но никогда не разговаривала ни с одной из них. А они, похоже, все знакомы между собой. Наверное, лет пять назад всех этих акул пера собрали на стадионе «Уэмбли» и представили друг другу. А я тогда, видимо, была в отъезде.
Неожиданно рядом со мной появился тот парень с длинными волосами и в куртке из «Кархарт». Вот уж сюрприз.
– Где ты взяла шампанское? – спросил он без предисловий.
– Только что разносили, – ответила я, ища глазами официанта. – Хочешь пока мое?
Без всяких колебаний он сделал большой глоток и вернул мне бокал.
– Ты откуда?
– «Слухи», Линди Ашер.
Я небрежно отпила из бокала. Мы знакомы всего две секунды, а уже обменялись микробами. Понимаете, это все результат контакта – долой скучные условности, и сразу к сути.
– Ник Вебер, «Стандарт».
– А, я встречала твою подпись. – Еще один довод в его пользу: у него фантастические зеленые глаза. – А тебя я раньше не видела, – добавила я.
– Моя тема – политика, но сегодня мне пришлось заменить другого фотографа: у него жена рожает.
– Понятно.
Какой же у него рост: 188? Или даже 190? Когда он стоял на лестнице, я не заметила, что он такой высокий. Я не знаю, что такого в высоких мужчинах. Но если вы прокрутите запись моей жизни назад, то увидите, что там полно высоких мужчин. Не крупных, а высоких. Сама я ростом всего 162 сантиметра, но меня так поражает каждый, у кого хватило ума вырасти выше 180, что это просто трогательно. Как будто они достигли такого роста благодаря собственной гениальности. Как будто маленькие мужчины просто недостаточно старались. Когда я вспоминаю, сколько раз мое сердце было разбито парнями ростом под 190, то у меня даже шея затекает, пока я перебираю их в памяти.
Один из официантов долил мне шампанского и дал бокал Нику. Мы чокнулись и выпили.
Ник рассказал мне о конференции, на которой он работал сегодня. Он считал, что материал пойдет завтра на первую полосу. Он несколько лет проработал в «Стандарте», прежде чем они взяли его в штат. Он действительно много работал, чтобы добиться этого. Что ты говоришь? Потрясающе! Сколько же ему лет? Ему не может быть двадцать семь: в нем еще слишком много от взъерошенного мальчишки.
Ник стоял очень близко ко мне, опираясь рукой о стену над моей головой. Похоже, он закончил частную школу. Речь просто супер! Да еще приятный низкий голос. Наверное, ему тридцать два: рассуждает совсем как взрослый.
Каким-то образом оказалось, что я осушила второй бокал шампанского за пять секунд. О, официант тут как тут.
– Большое спасибо!
Я рассказала Нику, что сегодня утром фотографировала Чарли Диммок[2]. Он наклонился ближе. Смеялся именно тогда, когда надо. Снял пушинку с моей куртки и отправил ее в полет. В миллионный раз я пожалела, что работаю не в роскошном журнале, а в ежедневном бульварном листке. Он, наверное, встречается с девушкой по имени Арабелла.
– Это твое последнее задание на сегодня? – спросила я. Просто так.
– Да, я уже без сил. Отправлюсь прямо домой и что-нибудь съем.
Снова глаза в глаза.
– Я тоже.
Побрила ли я ноги сегодня утром? Черт! Не могу вспомнить.
– Тебя подвезти куда-нибудь?
Я подумала о моей машинке, верно ожидающей меня на стоянке за углом.
– Было бы здорово. Меня сюда подвезла авторша, но она уже смылась.
Я прекрасно заберу машинку завтра по пути на работу. Это будет мне стоить всего… Ох! Фунтов тридцать за ночную парковку в Найтсбридже. Ну уж не больше пятидесяти.
– Еще шампанского, мадам?
– Почему бы и нет! – Одри Хепберн забыта. Теперь на сцену вышла разбитная Одри Робертс из «Улицы Коронации». – Сделайте одолжение, подошлите к нам того парня с креветками.
– С удовольствием, мадам.
– Я умираю с голоду, а ты?
– Я тоже, – согласился Ник.
Он взял с подноса громадную креветку и передал ее мне – наши пальцы на мгновенье соприкоснулись.
– Может быть, еще по бокалу шампанского перед уходом? – предложил Ник.
– Отличная мысль!
Когда официант проходил мимо, Ник позаимствовал у него с подноса целую бутылку, и мы не ушли, пока ее не прикончили. Я рассказала, что завтра снимаю новые работы Барбары Уиндзор в Музее мадам Тюссо. Нику это показалось очень смешным. Ему предстояла встреча с Уильямом Хейгом[3], и это было просто уморительно.
– Что, если они возьмут Хейга на роль Фила Митчелла[4]? – спросил он.
Я покатилась со смеху, и мне пришлось ухватиться за рукав Ника, чтобы не упасть.
Через час, когда мы пробирались к выходу, стало ясно, что мои ноги функционируют независимо от меня и друг от друга. В сочетании с лестницей и оборудованием получалось забавно.
Я заглянула в ближайшее будущее. Мы с Ником любим друг друга, и у нас рождается ребенок – очаровательная кудрявая куколка с такими же зелеными глазами и развевающимися каштановыми волосами, как у папы.
– Мама, откуда я взялась? – спросит она однажды.
И я честно отвечу:
– Из «Хэрродз», дорогая.
– Над чем ты смеешься? – спросил Ник.
– Ничего, – глупо хихикнула я. – Это я о своем.
Мы выбрались на свежий воздух, и Ник прислонил меня к стене дома, чтобы я не упала.
– Ты не можешь вести машину в таком состоянии, – сказала я.
