В течение всего ужина Джэнет расспрашивала сестру о работе, так что к десерту та наотрез отказалась продолжать эту тему.
— В конце концов, у меня сегодня выходной, и я имею право немного отдохнуть и хотя бы ненадолго забыть про больницу!
— Правильно! — отозвался Тод. — Лучше расскажи нам о своей личной жизни.
— Лесли еще слишком молода, чтобы думать об этом! — решительно заявила Джэнет.
— Возможно, она разбирается в жизни лучше тебя!
— Не говори глупостей, Тод. Она еще ребенок! И вообще, почему, когда я…
— Джэнет! Тод! Перестаньте спорить из-за меня! Обещаю: как только влюблюсь в кого-нибудь, сразу же дам вам знать. Только пока об этом не может быть речи. Мой статус так низок, что меня и швейцар на входе не заметит. — Лесли поднялась из-за стола. — Кстати, у нас скоро рождественский бал, и я хотела забрать свое вечернее платье.
— Тебе нельзя его надевать! — запротестовала Джэнет. — Оно уже старое, и выглядишь ты в нем по-детски.
— Но другого у меня нет!
— Не было, — поправил ее Тод. — Можешь считать, что у тебя теперь есть новое.
Поздновато Джэнет метнула на мужа недовольный взгляд.
— Лесли, милая, не сердись! Оно и впрямь было слишком детским для тебя. А я… Представляешь? Как раз вчера вечером мы разговаривали с Тодом о том, что подарить тебе к Рождеству, и решили купить вечернее платье.
Джэнет достала обновку.
— Я не могу его принять — оно слишком дорогое!
— Пустяки! — вмешался Тод. — Зачем тогда нужна хорошенькая невестка, если не можешь хотя бы иногда преподносить ей приятные сюрпризы?
Лесли бросила на него испытующий взгляд, но так ничего и не смогла прочесть на его лице, хотя по опыту знала, что с Тодом спорить бесполезно.
— Спасибо. Вы так милы.
Красуясь в вечернем платье перед зеркалом, оглядывая себя со всех сторон, Лесли не могла скрыть удовольствия — ее старенькое синее платьице не шло ни в какое сравнение с этим длинным шифоновым нарядом, переливающимся самыми тонкими оттенками от нежно-янтарного до густо-бронзового.
Войдя в спальню, Пэт всплеснула руками:
— Ты великолепна!
— Ты тоже отлично выглядишь.
— Да рядом с тобой я просто дурнушка! Ну пойдем, Лесли. Я не могу больше ждать — мне не терпится попытать счастья!
Когда они приехали, бал был в полном разгаре. Оркестр играл так громко, что они не слышали друг друга. Застенчиво остановившись в дверях, Лесли пыталась узнать в нарядной толпе знакомых медсестер. Мужчины вообще казались ей красавцами — все в смокингах, только один в пиджаке, подозрительно топорщащемся, будто под ним был спрятан стетоскоп. В дальнем конце зала увлеченно беседовала с сэром Лайонелом и его супругой маленькая сухонькая леди, в которой Лесли с трудом узнала старшую медсестру.
Пробежав глазами по залу, она вдруг затаила дыхание — взгляд ее остановился на недавнем знакомом, беседовавшем с одним из своих коллег.
— Смотри, Пэт! Видишь вон того мужчину? Это он помог мне собрать свертки.
Пэт скользнула взглядом в указанном направлении:
— Ты шутишь?
— Да нет же! Я бы узнала его где угодно!
— Но это же Филип Редвуд, известный хирург! Ты хочешь сказать, что не знала, кто он такой? Неужели ты никогда не видела его в больнице?
— По-моему, один раз видела, — мечтательно отозвалась Лесли. — Но он тогда только что вышел из операционной и был еще в маске и в шапочке.
Пэт недоуменно покачала головой:
— Надо же! А я думала, его все знают.
— А мисс Брукс милашка, не правда ли? — прошептала Лесли, когда ее уличный знакомый вместе с миниатюрной красоткой вышел вперед, чтобы произнести перед собравшимися небольшую речь.
— Не милашка, а порядочная стерва, — пожала плечами Пэт. — Фишер на прошлой неделе сказал мне, что ни леди Брукс, ни сэр Лайонел ничего не могут с ней поделать. Похоже, она с пеленок привыкла поступать по-своему и, судя по всему, не знает, что означает слово «нет». Редвуд вряд ли устоит перед ее чарами. Вот увидишь, она сведет его с ума.
— А мне кажется, Редвуд не потеряет голову из-за этой вертихвостки.
Несколько скептичным, однако радостным взглядом Пэт смерила толпу студентов, неожиданно наводнивших зал.
— Ну, Лес, держись на ногах крепче. Эти студенты несутся словно кочевое племя по степи!
И Лесли упоенно окунулась в атмосферу своего первого волнующего бала. Стремительный ритм музыки, веселый смех и многочисленные незамысловатые комплименты молодых людей кружили ей голову, словно вино, пока она, меняя партнеров, неслась в танце. Казалось, сегодня каждый был настроен повеселиться от души — даже старшая медсестра, выпрямив спину, плыла в величественном вальсе с сэром Лайонелом Бруксом, а главврач больницы сэр Клайв Уотерс уверенно и непринужденно вел в танце сестру-хозяйку.
После ужина в тесном и шумном кругу молодежи Лесли ненадолго отлучилась в дамскую уборную, чтобы поправить сбившуюся прическу, и, вернувшись в зал, встала у стены, наблюдая за оживленной танцующей толпой. Музыка то потухала, то загоралась вновь, обдавая танцующих новой ритмичной волной. Какой-то дерзкий студент, оставшийся без партнерши, увлек Лесли в самую гущу танцующих. Он склонялся так низко и выписывал такие па, что Лесли смогла свободно вздохнуть только тогда, когда оказалась в кружке отдыхающих женщин. Неожиданно музыка стихла. Лесли обнаружила прямо перед своим носом чью-то накрахмаленную манишку. Взгляд ее пополз вверх — и она чуть не вскрикнула от неожиданности. Перед ней был Филип Редвуд.
— Вот мы и встретились снова, — проговорил он, увлекая ее в танце. — По-моему, нет смысла спрашивать, нравится ли вам здесь. — Голос его звучал твердо, проникновенно.
— Да, очень нравится! Здесь так хорошо! И совсем не верится, что завтра придется возвращаться к обычной рутине.
— А вы не любите установленный порядок?
— Нет, — призналась Лесли. — Разве это приятно, когда все боятся друг друга, действуют как механизмы?
— С трудом представляю, чтобы вы кого-нибудь боялись.
— Представьте, я трусиха! Боюсь нашу старшую, а когда врачи делают обход, дрожу как осиновый листок.
Едва заметная улыбка коснулась его губ.
— Значит, вам не нравится быть медсестрой?
— Почему? Я люблю свою работу!
— Но это же тяжкий труд?
— Согласна — это каторжная работа. И все равно она мне нравится.
Филип Рудвуд, казалось, был удивлен ее ответом.
— От женщины такое редко услышишь. Во всяком случае, вы — первая, кто мне в этом признался.
— Я говорю так только потому, что выпила шампанского! Но другие женщины тоже так думают. Иначе они не остались бы на этой работе. Ведь так?
