В нескольких метрах от дома на дороге лежали два тела, прикрытые картонными листами. Логинов опустился возле тела мужчины, поднял картонку и, взглянув на труп, сказал как бы про себя: «Выстрел в упор…» Когда же он открыл другой труп, Наталия почувствовала, что волосы на ее голове предательски шевелятся и дурнота обволакивает как теплый вязкий кокон.
Да, это была Полина. Она лежала в короткой кружевной сорочке, полуголая. Голова ее была разбита, и под ней образовалась лужа крови, которая уже потемнела и успела подернуться тонкой тусклой пленкой. Кровь, которая лилась изо рта, носа и ушей Полины, тоже успела подсохнуть и образовала тоненькие, почти черные ручейки, стекающие под затылок; рыжие волосы, как лучи солнца, отходили от головы в разные стороны.
– Она упала с крыши… Но перед этим успела его застрелить, – донеслось до слуха Наталии, и она подумала о том, что если бы дом был, к примеру, двухэтажный, то Полина осталась бы жива.
Мужчина, застреленный из маленького пистолета, который Полина показывала Наталии в их первую встречу, и был тем самым женихом, за которого она собиралась выйти замуж. Но не вышла. Да и он теперь никогда не женится. Ему не до этого… «Что это я?»
– Игорь, мне можно подняться к ней? Обещаю тебе, что буду вести себя хорошо и ни к чему не притронусь. Разреши. – Наталия крепко держала Логинова за рукав и смотрела на него умоляюще. – Если ты сейчас мне ничего не скажешь, – шептала она ему уже со злостью, – я влезу в окно с дерева. Ты меня знаешь…
Логинов, слегка повернув голову в ее сторону, бросил:
– Сапрыкин, отведи ее куда просит, а то она последует примеру своей лучшей подруги и убьет меня из моего же собственного пистолета.
Сапрыкин, который всегда был ее палочкой-выручалочкой, взял Наталию за руку и повел за собой, расчищая дорогу широкими плечами и острыми локтями, обошел дом и привел в подъезд.
– Это что, твоя подруга?
– Да.
Они быстрыми шагами поднимались по гулкой лестнице, вдыхая прохладный, пахнущий землей воздух. Дверь в квартиру Полины была не заперта: там уже трудились эксперты. Наталия знала их в лицо. Она завидовала им, как никому на свете. Это они имели право снимать отпечатки пальцев и искать. Сколько раз, оказавшись в подобных ситуациях, она хотела попросить их разрешения помочь им… Но она не имела права. Она была всего лишь скромной (нет, это неправда, далеко не скромной) учительницей музыки и никакого отношения к прокуратуре и расследованиям не имела (еще как имела!). Она помогала Логинову только ей известным способом. И назвать его дилетантским уже не могла. Теперь не могла. Просто не имела права, потому что чувствовала: тот дар, которым она овладела практически в совершенстве, имеет право на существование. То есть наряду с дилетантским подходом и профессиональным, теперь существовал и еще один, интуитивно-образный, о котором знало всего несколько человек в городе. Те видения, которые посещали Наталию во время ее музицирования на пианино, помогли раскрыть не одно преступление. И даже не столько те, которыми занимался прокурор города Логинов Игорь Валентинович (поначалу, кстати, довольно скептически относившийся к деятельности своей подруги в расследовании преступлений и даже подсмеивавшийся над нею и только спустя некоторое время сам вынужденный прибегнуть к ее помощи), сколько тайные преступления, замешанные на деньгах и частной жизни клиентов, которые обращались к Наталии как к последней инстанции… Клиентов поставляла (в основном) приятельница Наталии Сара Кауфман, директор косметического салона «Кристина».
Несмотря на свою сумбурную и беспорядочную жизнь, Полина умудрилась превратить свое жилье в образчик порядка и уюта. Поэтому ее квартира, в которой последние годы в основном жила ее мать, блестела, начиная от начищенного паркета и кончая хромированными кранами в ванной. Она знала толк в хороших вещах, а потому окружала себя ими с завидным постоянством. Энергичная, схватывающая все на лету, Полина оборудовала свое жилище новейшей бытовой техникой, оснастила все, что только было возможно, и за несколько дней до смерти сказала Наталии, что «пора в корне менять жизнь и рожать». У нее была «любовь». И эта любовь лежала теперь с простреленной грудью на асфальте, прикрытая картонкой…
Наталия с Сапрыкиным бродили по большой квартире Полины, пытаясь найти хотя бы что-нибудь, что помогло бы понять суть происшедшего.
– Где нашли мужчину? – спросила она у одного из экспертов. Он ответил, что все самое важное в плане улик они нашли на крыше, где «возлюбленные» устроили нечто вроде праздничного ужина с цветами и шампанским. «Там, на крыше, его и нашли».
– Поднимемся? – Наталия, увлекая за собой Сапрыкина, вышла из квартиры и стала подниматься по лестнице вверх.
То, что они увидели, являло собой картину самой настоящей оргии: прямо на крыше был расстелен огромный, теперь уже залитый жиром и соусом, розовый ковер, на котором стояли столик с закусками и выпивкой и два стула. Рядом, здесь же на ковре, были раскиданы маленькие шелковые подушки. Но это не было романтическим ужином на двоих – слишком уж экстравагантными должны были быть отношения между возлюбленными, если они превратили стол в нечто совершенно непотребное: размазанная по скатерти горчица, гора птичьих костей на треснутом фарфоровом блюде, по которому разве что не ходили ногами, раздавленная земляника, опрокинутые тарелки с вылившимся соусом…
«Они либо дрались, либо предавались самым низменным утехам», – подумала Наталия, а вслух сказала:
– Мне кажется, я знаю, что здесь произошло. Вот, пройдем сюда. – Она приблизилась к самому краю крыши и взглянула с ужасом вниз. – Они повздорили, Полина взрывная девица, он ей, очевидно, что-то сказал, не иначе, а она вот так бурно отреагировала. Достала из сумочки пистолет… Сумочку можешь не искать, ее наверняка уже запаковали и отправили на экспертизу. – Наталия замолчала и виновато посмотрела на Сапрыкина, который своим молчанием сам спровоцировал ее на такие комментарии: она же говорила с ним, как с маленьким мальчиком! – Слово за слово, возможно, она узнала о его связи с другой женщиной. Причем узнала неожиданно, иначе не стала бы устраивать этот ужин. Он сильно разочаровал ее, можно сказать, убил морально… Вот она и взялась за пистолет, направила на него, а он, уверенный в том, что она ни за что не выстрелит, стал к ней приближаться и загнал ее таким образом к самому барьеру. А она возьми и выстрели… Ударная волна сделала свое черное дело, Полина не устояла на ногах (ведь к тому же она была еще и пьяна), оступилась и сорвалась вниз. Ужасно! – Наталия зажмурилась, представив, какой силы удар пришелся на голову несчастной Полины.
Через мгновение взяв себя в руки, она заметила про себя: «У Полины словно два лица: одна Полина – аккуратистка, которая мечтает поскорее расстаться со своим прошлым и создать семью, нарожать детей, а вторая Полина – настоящая профессиональная проститутка, порочная изнутри, вся насквозь пропитанная цинизмом». Но, вспомнив огромные глаза подруги, ее заразительный смех, она почувствовала, как наворачиваются слезы: она не могла поверить в ее смерть. Не могла и не хотела.
