Хангерфорд усмехнулся.
– Богохульство, доктор?
– Нет, видите, что тут написано? «Иисус» по-гречески. Хангерфорд прищурил глаза, вглядываясь в то место, на которое она указывала. «Iesous».
– И что же это означает?
Кэтрин взглянула на папирус: черные буквы древнегреческого алфавита были аккуратно выведены на золотисто-медовой поверхности. Неужели у нее в руках то, о чем любой археолог может лишь мечтать? Нет, этого не могло быть.
– Это, видимо, произведение каких-нибудь оккультистов из четвертого века, – пробормотала она, поправляя прядь золотисто-каштановых волос, собранных в хвост на затылке. – В те времена по этим холмам бродили отшельники. А на закате Римской империи общим языком был греческий.
Хангерфорд обвел глазами голые окрестности: застывшие грубые очертания зазубренных утесов в лучах восходящего солнца; ветер, беспрестанно гуляющий вдоль побережья, казалось, вот-вот поднимет и унесет людей. Мысли Хангерфорда вернулись к клочку папируса.
– Он представляет собой какую-нибудь ценность? Кэтрин пожала плечами.
– Зависит от того, насколько он древний. – Она взглянула на мужчину. – От того, о чем в нем идет речь.
– Вы можете прочесть его?
– Мне необходимо забрать его с собой в палатку и внимательнее рассмотреть. Чернила выцвели, и папирус местами прогнил. И здесь, внизу… В этом месте он оторван. Было бы неплохо отыскать оставшуюся часть.
– Так! – загремел Хангерфорд, отходя назад и надевая каску. – Давайте посмотрим, в каком месте вы нашли его. Ищите дальше. Аллах, ребята!
Рабочие принялись обыскивать место взрыва, усеянное булыжниками, которые большей частью состояли из известняка и глинистого сланца. И когда один из них увидел кусок бумаги, торчавший из-под камней, люди всей гурьбой начали разбирать завал.
Но это оказалась всего-навсего первая страница газеты «Интернэшнл Таймс» двухдневной давности, скорее всего, принесенная ветром из какой-нибудь гостиницы неподалеку. Кэтрин разглядела заголовок: «Тысячелетняя лихорадка». И подзаголовок: «Неужели через двадцать дней наступит конец света?» Ниже была помещена фотография площади Святого Петра в Риме, заполненная людьми, которые собирались дождаться момента, когда стрелка часов перенесет их из 1999 года в год 2000-й. Правда, до этого события оставалось чуть менее трех недель.
Наконец арабы обнаружили куски конопляной веревки и прогнившей ткани и принялись вытаскивать находку из-под булыжника. Кэтрин внимательно рассмотрела узор на ткани, и внутри у нее сжалось еще сильнее: это было нечто древнее.
Она снова взглянула на обрывок свитка. Перед ее глазами маячило одно слово: «Iesous».
Что же они нашли?
– Надо бы расчистить эту площадку, – заметила Кэтрин, и у нее вдруг бешено забилось сердце. Она вгляделась в лица рабочих, собравшихся вокруг нее, и в ее голове проскользнула мысль: «Они знают». Она чувствовала, что нервы ее напряжены до предела. Ей и Хангерфорду придется попридержать этих молодцев. Оброни она хоть одно лишнее слово – и не пройдет и двадцати четырех часов, как все бедуины, обитающие в радиусе пятидесяти миль, начнут устанавливать палатки на месте взрыва и лазить по скалам в поисках старинных предметов. Такое она видела и раньше.
– Доктор Александер!
Она обернулась к смотрителю площадки, египтянину по имени Самир, бежавшему к ней.
– Доктор, простите, – произнес он на прекрасном английском, которым овладел в Лондонском университете, – некоторые стены выдержали, а шестой ров обвалился.
– Но я же работала над ним целый месяц!
Она повернулась к Хангерфорду, который хитро улыбнулся:
– Прости, милая, но за успех надо бороться. Не позволяй прошлому стоять на пути у будущего.
Хангерфорд не понравился Кэтрин с той самой минуты, когда два месяца назад, прибыв со своей бригадой и оборудованием, она услышала, как он издевательски спросил:
– И чем же этакая красотка занимается здесь совсем одна?
Кэтрин вежливо объяснила, что она не одна, ведь с ней работают еще пятнадцать человек, не считая местных рабочих.
Но Хангерфорд не унимался:
– Ну ты же понимаешь, о чем я. Такой симпатяшке нельзя без мужчины. – И подмигнул ей.
Когда же она заметила, что приехала сюда работать, он ответил:
– Да мы все здесь не бездельничаем. Но это же не значит, что нельзя время от времени немного расслабиться.
«Расслабиться», как оказалось, означало «выпить с девушкой вина в гостинице «Айсис», что была неподалеку. В это весьма убогое заведение Кэтрин время от времени заходила с коллегами отдохнуть от повседневных дел. Но Хангерфорду так и не удалось заставить ее встретиться с ним: раздражали его постоянные ухмылки и его манера почесывать свое гигантское брюхо, свисающее тяжелым мешком над серебряной пряжкой ремня. Он только и делал, что пытался втянуть Кэтрин в разговор о ее раскопках, игриво спрашивая: «Ну как, нашла плиты с Десятью заповедями?» Девушка отвечала довольно уклончиво, не давая ему ни малейшего намека на истинную причину ее присутствия здесь.
Кэтрин не призналась в этом и чиновникам в Каире. «Поиск следов Моисея» – эту официальную версию знали все.
Она представляла, какой была бы реакция, если бы рассказала правду: она искала вовсе не следы Моисея. Она искала его сестру, пророчицу Мариамь.
– Итак, – сказал Хангерфорд с обычной ухмылкой, показывая пожелтевшим пальцем курильщика на папирус, – это имеет какое-нибудь отношение к тому, что ты здесь разыскиваешь?
Кэтрин смотрела на хрупкий обрывок, что был у нее в руках, и ощущала пальцами его жесткость. Цвет папируса выдавал возраст находки. Буквы были выведены чрезвычайно аккуратно. А вдруг этот удивительный документ поможет ей в поисках пророчицы Мариамь?
Кэтрин подняла голову, и в лицо ей дунул ветер, холодный и освежающий, несущий аромат древности, запах соленого залива и зловоние технического прогресса: смесь выхлопных газов с дымом от горящей мусорной кучи. Кэтрин попыталась представить воздух, которым дышали люди три тысячи лет тому назад, когда здесь проходили евреи; ей хотелось знать, каким тогда было небо, как ветер трепал покрывала и плащи в тот роковой день, когда Мариамь отважилась задать своему могущественному брату главный вопрос: «Разве Господь говорит лишь через Моисея?»
Кэтрин заставила себя вернуться к настоящему и, увидев, куда смотрит Хангерфорд, поняла, что, одеваясь утром, в спешке забыла застегнуть верхние пуговицы блузки.
– Я должна более внимательно изучить находку, – ответила она и отвернулась. – А пока прикажите своим рабочим продолжать поиски.
– Есть! – ответил Хангерфорд, и его смех эхом разнесся по горам.
Она повернулась к нему.
