— Ну, у меня только мраморный дог, — капризно сказала я, поглаживая пушистую кошку Пайсу, которая свернулась клубком рядом со мной. В некоторых юго-восточных странах слово «пайса» обозначает деньги, а поскольку кошка еще и трехцветная, то я, приютив у себя замерзающий на улице комочек, ожидала, что добрый поступок выльется в большое количество самой разнообразной валюты. Кошка отогрелась, распушилась, однако воплощать в жизнь мою мечту о золотом тельце нахальное животное не собирается. — Хороший Дик, хороший пес. Ишь, хитрюга, понял, что о нем говорят, и угощение выпрашивает. — Я беспечно рассмеялась.
Пайса открыла один глаз и недовольно пошевелила ушами: каким это собачьим именем я ее называю?
— И еще один деликатный вопрос... — Девушка замялась. — Вы не волнуйтесь, мы не передаем сведения в налоговую инспекцию. Нам необходимо знать диапазон доходов респондентов. Давайте я буду называть суммы, а вы скажете, какая из них соответствует вашему месячному заработку.
— Ну, вообще-то я пока временно не работаю... Но может быть, вы запишете размер заработка, который у меня был на предыдущей работе? — Я изо всех сил изображала простушку и даже стала опасаться, не переигрываю ли.
— Хорошо, — легко согласилась девушка. Казалось, она ничего не подозревает. Да и с чего бы ей подозревать? Ведь до этого времени у них все проходило гладко.
Девушка принялась называть по возрастающей цифры, и когда она дошла до суммы, раза в четыре превышающей мой реальный заработок, я ее остановила:
— Примерно столько.
Она удовлетворенно засопела: да, здесь действительно было что ловить. Тем более, что подозрительные москвичи, несмотря на конфиденциальность подобных опросов, все равно стараются преуменьшить свои доходы. Послушать всех, так сидят на одном хлебе и воде, однако квартиры в дорогущих новостройках расхватываются еще на «нулевом цикле» строительства. Так что у этой подсадной утки есть веские основания полагать, что на самом деле у меня под матрасом спрятаны все деньги обманутых вкладчиков МММ. Вот и прекрасно, вот и пусть себе так думает.
На этом «соцопрос» закончился. Поблагодарив меня за проявленную гражданскую сознательность и тепло попрощавшись, девушка повесила трубку. Я же в свою очередь с удовлетворением констатировала, что она совершила еще одну ошибку. Настоящие интервьюеры в конце обязательно просят, если позвонят проверяющие, подтвердить, что опрос действительно проводился. Ведь в случае обнаружения только одной подложной анкеты их лишают всего заработка! Девушке же на этот заработок было наплевать: еще бы, ведь она нашла себе дельце повыгоднее. Интересно, сколько красавчик ей платит?
За время беседы чай успел остыть, так что мне пришлось приподнимать свою отнюдь не тощую задницу и плестись на кухню заново ставить чайник. А через каких-нибудь десять минут я наконец-то откусила первый кусочек вкуснейшего пирожного с белковым кремом. М-м-м... Вот он, рай!
* * *
Наверное, надо кое-что объяснить. Я отнюдь не служу милиционером, следователем или частным детективом — упаси бог! Гоняться за преступниками, подвергая свою жизнь опасности, являться по тревоге в любое время дня или ночи, не знать ни минуты покоя — это не по мне. Про таких, как я, говорят: лень вперед их родилась. Попозже лечь, попозже встать, отложить на послезавтра то, что можно не делать завтра, — вот мои любимые привычки. В идеале я бы, конечно, вообще нигде не работала. Но поскольку надо иметь хоть какие-то средства, чтобы поддерживать свое бренное тело, брать напрокат видеокассеты и покупать пирожные, я вынуждена наступать на горло собственным желаниям. К счастью, с работой мне крупно повезло.
Вот уже второй год я тружусь журналистом в газете по трудоустройству, которая носит незамысловатое название «Работа». Это газета рекламных объявлений, так что статьи в ней, по сути, не играют главной роли. Мне иногда даже кажется, что, выйди номер без них, никто бы этого просто не заметил. С одной стороны, данное обстоятельство влечет за собой ряд прискорбных фактов. Журналисты (а нас здесь работает целых два человека) считаются чем-то вроде бесполезной, но нахальной мошкары, вечно мозолящей глаза и норовящей сесть на крошки от пирога, который делят между собой сотрудники рекламного отдела. Соответственно, наша зарплата и гонорары, мягко говоря, оставляют желать лучшего.
Зато у нас есть одно неоспоримое преимущество — свободный график работы. Отдал две статьи в неделю — и гуляй на все четыре стороны. Думаю, если бы руководство знало, что каждый из нас в состоянии отписать свою недельную норму за один воскресный вечер, оно бы постаралось каким-нибудь образом отравить нам существование. Но мы не спешим делиться своими профессиональными тайнами.
И вот эта вторая, халявная сторона моей работы намного перевешивает все ее недостатки. Поэтому ни на какое другое издание, где, может быть, и платят больше, зато и ежедневно по три шкуры сдирают, я свою газету не променяю. Впрочем, никто не мешает мне подрабатывать на стороне — главным образом, в глянцевых женских журналах, которые по своему идиотизму могут соперничать разве что только с журналами для мужчин. Если встретите где-нибудь в них статьи «Как наставить мужу рога, чтобы он же чувствовал себя виноватым», «Как испытать двадцать оргазмов и не помять прическу» или «Как заставить подругу умолкнуть навеки», то не удивляйтесь, что они подписаны не моей фамилией. Мне стыдно, но торты дорожают с каждым днем...
А вот в газете «Работа» я не использую псевдонимов. По той простой причине, что в конце рубрики «Спасайся, кто может!», которую я веду, стоит приписочка: «Дорогие читатели! Если вас когда-либо обманывали при трудоустройстве или на работе, у вас есть возможность рассказать об этом в нашей газете. Звоните в редакцию и обращайтесь к Людмиле Лютиковой».
Людмила Лютикова — это я. Но друзья и коллеги зовут меня Люся. Когда-то я долго выбирала между сокращенными именами, которые возможны от Людмилы: Люда, Мила, Люся, — и остановилась на первом. Но оказывается, у окружающих было свое мнение на этот счет. Не проходило и двух минут, как собеседник начинал звать меня Люсей. «Ты вся такая пухленькая, аппетитная, да и к тому же блондинка, ну просто вылитая Люся!» — просветила меня одна из подруг. И я поняла, что сопротивление бесполезно.
Поэтому, когда вчера очередная обманутая соискательница пришла в редакцию и обратилась ко мне с вопросом: «Вы — Людмила?» — я кивнула и обреченно ответила:
— Зовите меня Люсей.
Девушка выглядела моей ровесницей, и я сразу же предложила ей перейти на «ты». Прихлебывая кофе из чашки, которую мы специально держим для посетителей, она поведала мне свою историю.
Глава 2
Настя Грушина искала работу уже почти полгода. И это было невероятно долго, учитывая, что хороший бухгалтер сегодня на вес золота. А Настя как раз была отличным специалистом: она окончила экономический факультет МГУ, и у нее уже был солидный опыт работы. Однако в ее резюме наличествовал один пункт, который действовал на потенциальных работодателей как красная тряпка на быка: у девушки был ребенок, которому едва исполнилось полтора года. Наверное, директоров фирм тоже можно было понять. Вряд ли кого вдохновит перспектива, что твой бухгалтер будет постоянно сидеть на больничном или, еще того хуже, перед сдачей отчета в налоговую инспекцию уйдет в отпуск по уходу за ребенком, причем все это на абсолютно законных основаниях. И сколько бы Настя ни клялась на собеседованиях, что она наймет для ребенка няню, что с ней не будет никаких проблем, что она согласна работать и сверхурочно, — все было бесполезно. «Мы вам позвоним», — слышала она ответ, который на самом деле означал одно: «И не надейся».
