Не скрою — странные чувства испытывала я в этот момент, глядя на освещенные окна своей школы, успевшей превратиться в гимназию, и почему-то с химико-биологическим уклоном.
Если бы кто-нибудь в то время, когда я с разноцветным ранцем на плечах каждый день поднималась по потертым школьным ступенькам, сказал мне, что я стану частным детективом, я бы в жизни не поверила таким странным фантазиям.
Допустим, директором шоколадной фабрики, модельером, океанологом (нырять в голубые пучины с аквалангом!), кинозвездой — это еще куда ни шло!
Но — частный детектив? Сыщик в короткой юбке?
Однако, как выяснилось, именно в этой работе одновременно воплотились разом все мои детские противоречивые мечты и фантазии — и умение управлять ситуацией, и необходимость «доныривать» до самого дна очередной запутанной истории, плюс способность играть ту или иную роль перед публикой, причем порой на редкость неблагодарной, постоянно меняя до неузнаваемости собственную внешность, и прочая, прочая, прочая, что только можно вообразить.
Но больше всего меня всегда увлекала и продолжает увлекать непредсказуемость очередного нового дела и те неожиданные повороты, с которыми всякий раз приходится сталкиваться по ходу расследования.
По крайней мере, на скуку жаловаться не приходится!
Правда, я старалась не слишком афишировать свою деятельность.
Те, кому надо, меня и так находили, а все остальное относится уже к области праздного любопытства, не более.
Вот и моим бывшим школьным приятелям во время случайных встреч я говорила обычно, что работаю «в одной частной фирме по юридической линии», или отделывалась еще более общими фразами.
Сигаретный дым смешался с тонким ароматом французских духов — их приятный цветочный запах даже в эти холодные осенние дни окончательно не выветривался из автомобильного салона и всякий раз вызывал смутное, совсем весеннее беспокойство у сопровождавших меня мужчин.
Отбросив щелчком докуренную сигарету, угодившую в лужу (сколько я себя помнила, на этом месте всегда по осени почему-то разливалось целое озеро!), я наконец-то заставила себя подняться, подхватить пакет, в котором призывно громыхнули бутылки, и отправиться к воротам школы.
Черт побери, как я и предполагала, на все ахи и охи по поводу встречи с не таким уж и далеким прошлым хватило и десяти минут.
Наверное, мы все пока просто еще слишком молоды, чтобы уметь с чувством предаваться воспоминаниям и испытывать при этом хоть какое-то удовольствие.
— Эх, сколько лет…
— Сколько лет — столько и зим. Зато теперь я не мерзну, — продолжила по-своему эту туманную философскую мысль Светка Линькова и тут же начала всем демонстрировать свой новый плащ.
Каждый торопился поскорее рассказать о своем:
«девчонки» — о детях, новых тряпках, мужьях, «мальчишки» — о новых машинах и своих должностях, так что мне ничего не оставалось делать, как с глубокомысленным видом выслушивать все эти семейные новости.
Не могла же я в свою очередь броситься перечислять, сколько за последнее время мной раскрыто дел, показывать фотографии клиентов, среди которых были и более чем известные в Тарасове люди, демонстрировать перед всеми приемы карате, освоенные за последнее время на достаточно приличном уровне.
И потом, я почему-то постоянно жила и продолжаю жить с ощущением, что самое интересное у меня еще впереди — необыкновенное дело, встреча, любовь.
Лариса Ермакова тут же по-свойски отобрала у меня пакет с дарами и, с удовлетворением оглядев коньяк, апельсины и коробку с конфетами, тут же сделала вывод, что «одни только юристы сегодня и живут более-менее по-человечески».
К счастью, желающих поговорить о себе было так много, что подробности о своей прибыльной практике мне выкладывать не пришлось.
— Ты чего все время смотришь на дверь? Ждешь кого-нибудь? — спросила меня Ермакова.
— Да нет…
— Как же, вроде сначала обещал, — кивнула она, засмеявшись. — А последние дни почему-то никто не подходил к телефону Может, все-таки еще появится?
Вечная староста, конечно, догадалась — все же была одна тайная причина, из-за которой Ермаковой удалось сегодня затащить меня в школу.
Мне вдруг захотелось после многолетнего перерыва повидаться с Сергеем Конищевым, с которым в старших классах у нас было что-то вроде первой любви.
Сейчас я, разумеется, не думаю, что это и впрямь была настоящая любовь — скорее вариация на волнующую в этом возрасте тему и желание понять, почему и как такие вещи случаются с другими людьми.
Но все же…
Тогда все знали, что Конищев — «мой», и смотрели на нас как на сладкую парочку.
Правда, сразу же после школы Сережка уехал учиться в другой город, тут же перестал писать и звонить, а потом, кажется, остался жить и работать в Питере.
Признаться, я и думать о нем забыла.
Но тут, перечисляя по телефону фамилии тех, кого она уже обзвонила и позвала на вечер, наша бессменная старое га вдруг назвала и Сережкину фамилию, пояснив попутно, что «мой» Конищев вот уже пару лет живет в Тарасове и даже занимается каким-то бизнесом.
Не буду обманывать, утверждая, что меня сильно задело это известие.
Господи, да со времени нашей совсем еще детской смешной «любви» столько было всякого-разного — всерьез и надолго — и у меня, и наверняка у него тоже, что смешно говорить о каких-то дремлющих вулканах чувств.
Но все же есть странные мелочи, которые женщина почему-то никогда и ни за что не может забыть, и они продолжают ее как-то непонятно тревожить и волновать на протяжении всей жизни.
Я, например, до сих пор хорошо помнила, как Сережа однажды бросился отмывать мою школьную сумку, случайно упавшую в грязь, уверяя, что «делать это ему ужасно приятно», или про то, с каким серьезным и сосредоточенным видом он обычно целовался в подъезде.
Глупости, конечно, но вот зацепились, запутались в памяти, и все тут!
Но почему-то как раз именно «моего» среди бывших одноклассников сегодня не было видно, и никто о нем ничего не знал.
Мне сразу же сделалось совсем скучно.
И зачем я притащилась сюда в такую слякоть?
Как назло, именно тех (признаюсь, немногих) учителей, с которыми я бы с удовольствием повидалась, в школе не оказалось, девчонки, с которыми мы иногда перезванивались, по каким-то причинам на вечер тоже не явились, зато собралась компания активистов во главе с «комиссаршей» Ермаковой, от которой я и в школьные годы старалась держаться подальше.
Поэтому в тот момент, когда все дружной толпой двинулись в актовый зал на официальную торжественную часть, я приготовилась незаметно отделиться от общей группы и укатить домой.
