Они проговорили около часа, но за это время Мигель так и не раскрыл загадку своего приезда. Потом в разговоре настала пауза, и Веласкес внимательно, словно оценивая надёжность товарища после десятилетнего перерыва в общении, посмотрел на Никанора своими тёмными проницательными глазами. Прошла ещё минута и Мигель заговорил. То, что он рассказал, действительно стоило длинного перелёта с другого континента.
* * *
Уже несколько лет Веласкес жил в Чикаго и работал на крупном телеканале. Как он попал в Штаты, Мигель не распространялся, но Ник догадывался, что изначально это было сделано не совсем легально. Он закрепился и, благодаря своему упорству, сделал отличную для эмигранта из Латинской Америки карьеру. На данный момент молодой человек считался хорошим тележурналистом и участвовал в разработке новых проектов. Мигель рассказал, что, вернувшись на родину, работал корреспондентом в небольшой столичной газете, потом безуспешно пытался открыть своё дело, а где-то через полтора года представилась возможность уехать. В Штатах, конечно, тоже не сразу всё сложилось. Пришлось изрядно побегать и хорошо потрудиться, но игра стоила свеч. У Веласкеса была теперь интересная работа, стабильное финансовое положение, опредёленная известность и профессиональный авторитет. Но что же снова занесло его в страну былого студенчества?
– Ты слышал что-нибудь про базу нацистов в Антарктиде?
– Что-то слышал. Довольно расплывчатая информация…
– В Чикаго я специализируюсь на журналистских расследованиях. Недавно ко мне через моего друга обратился один богатый человек, коллекционер. Как ты думаешь, что он коллекционирует?… Мировые загадки! Необычное хобби, правда? За приличный гонорар он попросил меня выяснить максимум информации, которая касается факта… или версии… присутствия Третьего рейха в Антарктиде. А ещё – побывать и лично отснять такие объекты, как бункер «Вервольф» на Украине и ставку «Орлиное гнездо» в Альпах. Мой заказчик богат и на своё хобби денег не жалеет, но стар и слишком далеко ездить не может. Кроме гонорара, почти без лимита оплачиваются накладные расходы. Если ты готов занырнуть со мной в мутные воды этой аферы – добро пожаловать! Но только стартовать нужно в самое ближайшее время.
– Тогда у меня два вопроса, Мигель.
– Говори, Ники.
– Во-первых, почему этот фриковатый тип обратился именно к тебе?
– У меня есть несколько весьма удачных журналистских расследований и исследований, о которых знают многие, и в том числе, конечно, профессиональный бомонд. Он спросил – ему порекомендовали.
– А почему ты решил задействовать меня?
– В этой части света ты самый близкий мой знакомый… грамотный… мобильный… А мне нужны подробные материалы по «Орлиному гнезду» и вашему украинскому бункеру. Хотя эти объекты второстепенны для заказчика. Одному, без компаньона здесь, мне сложно… Но самое главное, что этот знакомый, то есть ты, попадает под моё определение – «надёжный друг».
– Спасибо за доверие, Мигель. Не ожидал, что через столько лет в тебе не стёрлось такое отношение. Но прежде чем стартовать, мне нужно ещё в родном городе появиться. У меня там тоже проект какой-то завис. Ещё не знаю толком, о чём речь. Звонила компаньонка, просила срочно приехать.
Через час с небольшим они запрыгнули в автомобиль Ника, с заднего стекла которого подмигивал Адриано Челентано, и вырулили на трассу.
* * *
В приятных воспоминаниях о буйном студенчестве дорога пролетела быстро. Никанор, между тем, удивлялся, как хорошо говорит на русском его товарищ. Веласкес не только не разучился, а улучшил знание чужого языка и говорил с минимальным акцентом. Кроме того, он знал сленговые словечки, с которыми иностранцы обычно не дружат. Понятно, что он учился на русском филфаке, а до того окончил годичный подфак для иностранцев, но… Тут Мигель сам прояснил ситуацию:
– Хочешь, Ники, я тебе прикол расскажу?
– Давай!
– Живу я уже три года в Штатах, и вдруг в одно прекрасное утро звонок по телефону и голос – кого бы ты думал? – Насти с биофака. Ну ты с биологами нечасто общался, а у меня там два земляка учились. Мы на биологическом и познакомились, когда я к своим заходил. Она, оказывается, вышла потом замуж, и они к родственникам мужа в Чикаго уехали. А меня Настя по телевизору увидела и номер телефона нашла. С тех пор мы почти родственники, часто друг у друга бываем, я много времени в Чикаго с их компанией провожу. Поэтому и язык сейчас знаю со всеми вашими примочками.
Въехав в город, Никанор вышел из машины и первым делом набрал номер своей компаньонки Лизы. Поговорив минут пять ни о чём и потихоньку добравшись до дела, Никанор, всё сильнее прижимая телефон к уху, удивлённо замедлял шаг. Потом и вовсе остановился посреди тротуара, вызывая недовольство прохожих. До насторожившегося Мигеля стали долетать обрывки фраз:
– Какой бункер?… «Вервольф»!.. Так, и какую же информацию мы должны собрать?… А кто заказчики?… Представились международным фондом?
Ситуация начинала напоминать триллер.
– А конкретней?! Фамилии какие-то назвали?… Сказали, что сами перезвонят?… Приличный аванс?… Так, понятно. – Никанор оглянулся и упёрся взглядом в удивлённое лицо приятеля: – Мигель, ты слышал?
– Кое-что услышал.
– И что думаешь по этому поводу?
– Крайне удивлён. Ты даже не поверишь, насколько.
Друзья опять забрались в машину и отправились в гостиницу за вещами Мигеля. У обоих был озадаченный вид. Как-то шустро всё завертелось.
За окном, как в тумане, проплывал мегаполис – родной город Никанора, город их студенчества. Думая о своём, каждый краем глаза ловил знакомые контуры зданий, изгибы центральных улиц, памятники, скверы. Город дышал движением, шелестел зеленью парков, звенел трамваями, мигал светофорами, пестрел театральными афишами и рекламой, смеялся малышнёй на детских площадках, радовал влюблёнными на скамейках аллей, тусил студентами у институтских парадных. Город жил.
* * *
Приехав в гостиницу, парни обнаружили на ресепшене записку для постояльца Веласкеса. На родном языке Мигеля в записке предлагалось встретиться с неким земляком Веласкеса, который давно его ищет, и сообщалось, что для Мигеля у него есть какая-то информация. Под запиской стояла подпись – Диего.
– Ты его знаешь?
– Понятия не имею, кто такой Диего, – ответил Веласкес.
– Отлично. Ситуация всё больше интригует.
Друзья поднялись в номер. Солнце за окном мягко опускалось за горизонт, заливая комнату приятным тёплым светом. Никанор упал в кресло и попытался анализировать события:
– Что мы имеем? Первое – твой заказ из Латинской Америки от богатого и странного Буратино. Второе – наш с Лизой заказ от некоей международной организации, который почему-то почти полностью повторяет твой, но пока без Антарктиды. Третье – записка на ресепшене от твоего загадочного земляка, невесть откуда взявшегося и непонятно чего хотящего. А мы, заметь, ещё в город и полшага не ступили.
