Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
Воспоминания о том, кто я и где я жил, очень важны для меня. Они составляют большую часть того человека, каким я собирался стать после того, как затихнет мой ветер странствий. Мне просто необходима память о магии и волшебстве, если я когда-нибудь решу возвратить их себе. Мне нужно знать их и помнить о них, и я хочу рассказать об этом вам.
Меня зовут Кори Джей Мэкинсон. Моей родиной был городок под названием Зефир, расположенный на юге Алабамы. Там никогда не бывало слишком холодно или слишком жарко. Его улицы были затенены дубами, дома рядами тянулись по обе их стороны, из этих домов выпирали балкончики, веранды и ставни на окнах. Там был также парк с двумя баскетбольными площадками, одна из которых предназначалась детям, а другая — взрослым. Там был еще общественный бассейн, вода в котором отличалась чистотой и синевой, а дети ныряли в самую глубину за центами, лежащими на дне. Каждый год 4-го Июля здесь устраивалось барбекью, а в конце лета — соревнования по литературному творчеству. Когда мне было двенадцать лет, в 1964 году, население Зефира насчитывало примерно пять тысяч человек. Здесь было кафе “Яркая Звезда”, магазин “Вулворт” и маленькая бакалейная лавка “Пигли-Вигли”. Был здесь также дом, в котором жили плохие девочки, на Десятой трассе. Не в каждой семье был свой телевизор. В городе господствовал “сухой закон”, что означало процветание самогонщиков и подпольной торговли спиртным. Дороги вели на юг, север, восток и запад, а ночью мимо проходил товарный поезд в сторону Бирмингема, оставляя после себя на пути запах окалины. В Зефире было четыре церкви, начальная школа и кладбище, располагавшееся на Поултер-хилл. Было здесь еще и озеро, столь глубокое, что его вполне можно было считать бездонным. Мой родной городок был полон героев и злодеев; здесь жили честные люди, которые знали прелесть правды, и всякие прочие, чьим идеалом была ложь. Мой городок наверняка напоминал городок или город вашего собственного детства.
Но все же Зефир был волшебным местом. Духи прогуливались здесь по улицам при свете лунного месяца. Они выходили из могил, вставали на холме и рассказывали о старых временах, о тех самых временах, когда “Кока-кола” действительно драла горло и имела свой истинный вкус, когда можно было запросто отличить демократа от республиканца. Я знаю это. Я сам слышал их. Легкий бриз дул вдоль улиц, проникая между ставнями, принося с собой в дома легкий аромат жимолости и пробуждающейся любви, а острые синеватые молнии разбивались о землю и будили ненависть. У нас случались ураганы и засухи, а речка, которая протекала почти рядом с нашим городом, имела чрезвычайно дурную привычку разливаться каждый год. В мою пятую весну наводнение принесло на улицы змей. Потом ястребы, словно темный торнадо, спустились на землю и унесли змей в воздух в своих смертоносных клювах, а река вернулась обратно в свои берега, словно побитая собака. Потом показалось солнце, словно над городом раздался призывный клич трубы, и пар начал подниматься столбом с кровянисто-пятнистых крыш моего родного городка.
У нас была своя чернокожая королева, которой было сто шесть лет. У нас был свой стрелок, который спас жизнь Вьятту Эрпу в О'Кей Коррал. У нас было чудовище, которое жило в реке и являлось ее злым духом; у нас была тайна, связанная с озером. У нас было привидение, которое витало над дорогой позади машин, светясь огнями под своим капюшоном. У нас были свои Гавриил и Люцифер, и мятежник, восставший из мертвых. У нас был завоеватель-инопланетянин, мальчик с совершенной рукой, и у нас был, наконец, динозавр, который потерялся где-то на Мерчантс-стрит.
Это было волшебное место.
Все эти воспоминания о мальчишеской жизни проходили во мне как воспоминания о той поре, когда я жил в королевстве магии и волшебства.
Я помню.
И об этом хочу всем вам поведать.
Часть первая Призраки весны
Глава 1 До восхода солнца
— Кори? Просыпайся, сынок. Пора… Я позволил ему вытащить меня из темной пещеры сна, потом открыл глаза и взглянул вверх, на него. Он был уже одет в темно-коричневую форму с именем “Том”, написанным белыми буквами на верхнем кармане. Я уловил запах бекона и яиц, звуки радио, которое тихо играло где-то на кухне. Гремели кастрюли и звенели стекла: мамочка находилась в своей родной стихии, словно форель, попавшая в попутную водную струю.
— Пора, — повторил отец, включил лампу на столике рядом с моей кроватью и оставил меня потягиваться и прищуриваться от последних видений сна, которые постепенно стирались у меня в мозгу. Солнце еще не взошло. Была середина марта, за моим окном растущие вдоль улицы деревья обдувал холодный пронизывающий ветер. Я мог чувствовать этот ветер, положив руку прямо на стекло. Мама, поняв, что я проснулся, когда папа вошел на кухню выпить чашечку кофе, сделала радио чуть громче, чтобы услышать прогноз погоды. Весна началась несколько дней назад, однако зима в этом году была очень суровой и цеплялась за южные края словно белый кот. У нас не было снега — у нас вообще никогда не выпадал снег, — однако зима выдалась на редкость холодной, и холод этот исходил прямо из полярных легких севера.
— Не забудь теплый свитер, — закричала мама. — Слышишь?
— Слышу, — ответил я и достал зеленый шерстяной свитер из комода. Вокруг меня была моя комната, освещенная зеленоватым и желтым светом, пропитанная приглушенным гудением калорифера: индийский ковер цвета, похожего на кровь; стол с несколькими загадочными ящиками; стул, покрытый таким же бархатным материалом, как плащ Бэтмена; аквариум, в котором плавает столь прозрачная рыбешка, что можно видеть, как бьется ее сердце; уже упомянутый выше комод, на котором стояли модели самолетов из наборов “Ревелл”; кровать со стеганым одеялом, вышитым родственницей Джефферсона Дэвиса; чулан и полки. Да, да, полки. Собрания, клады бесценных сокровищ. На тех полках — куча моих книг: сотни комиксов — “Лига Правосудия”, “Флэш”, “Зеленый Фонарь”, “Бэтмен”, “Дух”, “Черный Ястреб”, “Сержант Рок” и “Крепкая Компания”, “Аквамэн” и “Фантастическая Четверка”. Здесь же еще выпуски журнала “Жизнь мальчишки”, а также дюжина выпусков “Знаменитых чудовищ мира кино”, “Экрана кошмаров” и “Популярной механики”. Желтая стена целиком заставлена выпусками журналов “Нэншнл Джиографик”, и я, краснея, могу на память указать, где в них расположены все картинки из африканской жизни. Полки тянутся миля за милей. Дальше идет моя коллекция стеклянных шариков в каменной вазе. Моя засушенная цикада ждет, чтобы снова запеть летом. Мой йо-йо Дункан, который почти исправен, если не считать того, что у него лопнула струна и папа давно обещает ее починить. Моя маленькая книжечка образцов тканей, которую я получил от мистера Парлоу в магазине “Стэгг-шоп для мужчин”. Вырезанные из этой книжечки лоскутки играют роль ковров в моих моделях самолетов, я выстилаю ими проходы между сиденьями. Моя серебряная пуля, придуманная и отлитая Одиноким Рейнджером для охоты на оборотня. Пуговица времен Гражданской Войны, слетевшая с формы какого-нибудь солдата. Мой резиновый нож для выслеживания в ванне крокодилов-убийц. Мои канадские центы, ровные и гладкие, словно северные равнины. Я просто неизмеримо богат.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 83
