Только Игорь сделал шаг вперед, чтобы наконец обратиться к ней, как девочка встала и бегом догнала филолога, что-то ему сказала, развернулась и направилась к метро.
Все это произошло так быстро, что Игорь не успел подойти, хотя скорее хотел «приколоться», чем действительно выяснить свои перспективы.
Высокая для ее лет худощавая девочка через миг могла уже скрыться за стеклянными дверями станции метро, и вдруг Игоря будто сорвало с места – он в три прыжка догнал ее и неловко схватил за рукав куртки:
– Стой!
Как ни странно, она не испугалась, не начала вырываться или убегать, а молча замерла перед дверью, уже протянув одну руку к ней, и спокойно повернула голову к незнакомцу со взволнованным лицом. Игорь смутился и отпустил рукав.
– Извини. Ты это… Это правда? Или прикол такой?
Девочка молчала. Лицо ее ничегошеньки не выражало, но глаза темно-василькового цвета, казалось, надменно-иронично смотрели на «дяденьку», который не удержался и кинулся за ней. Наверное, такое выражение бывает в глазах рыбака, который, дождавшись, когда рыба клюнет, еще не подсекает, но уже надеется на улов. Игорь это ощутил, чтобы не сказать – осознал. Потому что с какого-то мгновения он вообще не очень осознавал, что происходит.
– А вы тоже профессор или действительно интересуетесь будущим? – улыбаясь только глазами, произнесла девочка и поправила русые кудри, которые выбивались из-под блайзера.
– Считай, что интересуюсь. А во что обойдется мой интерес?
– О далеком будущем или о близком? – спросила девочка так просто, будто просила разменять ей купюру мелочью.
– На ближайшие двое суток, – с ироническим недоверием, но осторожно сказал Игорь. – А угадаешь, я еще приду.
– Десять гривень, – слегка наклонив голову набок и разглядывая незнакомца, ответила девочка.
– Умеренная цена за такую эксклюзивную услугу. И много напророчила сегодня? – хмыкнул Игорь.
– Нет. Ты первый, – ответила девочка.
Несколько ошеломленный такой откровенностью и обращением на «ты», попутно удивившись, не стал ли он единственным доверчивым лохом на весь город, Игорь спросил:
– А профессор? Ты ж, наверное, и ему что-то напророчила?
– С профессором был бартер. Я отблагодарила его за науку.
Игорь даже не нашелся что ответить на ее очередную откровенность. Проходившая мимо тетка толкнула его пышным боком, пробурчав по поводу загороженного прохода в метро. Он посторонился и кивком подозвал девочку подойти ближе. Сумерки становились все плотнее, но то место, где они стояли, хорошо освещалось фонарем. Игорь достал из нагрудного кармана куртки кошелек, из него вынул десятку и протянул девочке.
– Покажи свои ключи, – беря деньги, сказала она.
Игорь мигом вспомнил истории о цыганах – не зря говорят, что никогда нельзя останавливаться и втягиваться в разговоры с ними. Но ведь он сам прицепился к этой чудачке, чем она может быть опасной? Разве что где-то рядом поджидают несколько ее накачанных взрослых друзей, которые ловят таких вот идиотов «на живца». Игорь оглянулся – никого подозрительного поблизости не было. Он пожал плечами и вытянул из кармана два ключа от квартиры и магнитный ключ от подъезда, соединенные колечком.
Не касаясь их руками, девочка слегка наклонилась и указала пальцем на меньший, желтенький ключик от «английского» замка:
– Вот этим ключом двое суток сможешь открыть любые двери.
– Ага. Верю, – хохотнул Игорь. – А если я завтра утром закажу кучу дубликатов – и они смогут то же самое?
Девочка внимательно посмотрела ему в глаза и серьезно, удивленная такой сообразительностью, ответила:
– Нет. Только один такой же, кроме этого.
– Круто! Такой прикол стоит десяти гривень! Развеселила. А что ж про будущее?
– На два дня?
– Да.
– Ну, первый день ты будешь играть с ключом, а второй… – девочка задумалась, и вид ее выдавал волнение.
– Что? – снова иронично хмыкнул Игорь, уже четко осознав, что добровольно стал объектом шутки.
– Короче… Ключей действительно будет два, – вздохнула девочка, – один принесет счастье, другой – наоборот. Все.
Увидев неподдельную тревогу в глазах девочки, Игорь вдруг смутился и спросил:
– А если я буду считать, что никогда тебя не видел, и буду жить дальше, как и жил?
– Ты уже не сможешь.
Он нащупал в кармане пачку сигарет и вдруг очень захотел, чтобы эта девочка растворилась там, за стеклянными дверями, будто ее и не было никогда.
Сзади пронзительно завизжали тормоза, Игорь оглянулся – кто-то в майских сумерках перебегал дорогу напротив метро, такси резко затормозило, машину занесло, послышался крик. Когда он снова повернул голову к дверям, девочки рядом уже не было.
Игорь пожал плечами, закурил и побрел к конечной остановке маршрутки, где очередь, которая минуту назад извивалась толстой змеей, столпилась у края тротуара.
Оказывается, когда машину занесло и крутануло, задним бампером она ударила людей, которые стояли ближе всех к проезжей части. Все были живы, но кому-то помогали подняться и отряхивали, звучали возмущенные выкрики, а в трех метрах от людской суеты стоял, будто окаменевший, профессор-филолог и смотрел на происходящее.
– Что она вам сказала? – спросил, подойдя к нему, Игорь.
– Чтобы не стоял у края тротуара, – ответил профессор, и глаза его показались огромными за толстыми стеклами очков.
2
Итак, незнакомца звали Игорем. К своим «около тридцати» у него было высшее инженерное образование, довольно материалистические взгляды на жизнь и определенный опыт. У него еще не было детей, да и жены тоже, хотя одна из романтических историй едва не закончилась браком. Последнее время, то ли от однообразной работы в чужом бизнесе, то ли от кризиса, то ли от длинной зимы и авитаминоза, он чувствовал себя усталым, без былой бодрости, без того молодецкого куража, который бил фонтаном из него и друзей еще несколько лет назад. Да и друзья отошли – кто женился и теперь жил в другом измерении семейных забот, кто драпанул за границу на заработки, кто туда же, но навсегда. Из прежних друзей остался только одноклассник Левушка, совершенно не похожий на Игоря ни по характеру, ни по профессии. Но это никогда не мешало им общаться.
Левушка был художником, странным, как и все творческие люди. Он что-то создавал в своей студии, подрабатывал там-сям халтурой, разрисовывая то детские садики, то вестибюли в школах, несколько раз выставлялся на каких-то престижных, с его слов, выставках, даже получал какие-то дипломы и награды, но Игорь в этом ничего не смыслил. Да и «манера письма» Левушки была далекой от конкретики реализма, а абстракции, по мнению инженера, который когда-то изучал сопромат и другие реальные науки, были «чисто понтами» – желанием показать, что ты не такой, как остальные люди.
