– Ну а мы охотники торговой гильдии. Я хантер Шон. Это, – он хлопнул по плечу Болтуна, – хантер Гал.
– Это мне уже сообщили.
Деранс посмотрел на пленника.
– Ну и кого вы мне привели?
– Опасного преступника, охота на которого объявлена вашим орденом. Не кого иного, как Олвина Тоота, полагаю.
Ментан изогнул бесцветную бровь.
– Он назвал вам свое имя?
– Как же, – фыркнул Шон. – Отмалчивается.
– Тогда почему же вы решили, что это именно он?
– По всем приметам он. Да и ловок мерзавец. Об этом в описании тоже было.
– Как же вы его взяли, коль ловок? – усмехнулся хранитель.
– Так ведь и мы не трактирщики какие, преподобный. Охотники за головами, на хорошем счету в торговой гильдии. И попался он нам, когда уже третий день в бегах был. Без сна, без роздыху, без снеди. Так и самого тринадцатого скрутить не велика наука.
– Не поминайте в этих стенах проклятого падшего, – прошипел клир.
– Простите, преподобный.
Тут дверь открылась и показались два латника. Следом – физиономия Хамона.
– Мы с Анраем можем идти, хранитель?
– Да-да, ступайте, – махнул рукой Ментан.
Двое новых латников встали по бокам от закрывшейся двери. Клир слегка приблизился к посетителям.
– Снимите мешок.
Болтун Галиган размотал веревку на шее Тоота и осторожно стянул мешок, стараясь не показать изнанку. Иначе кто-нибудь заметил бы, что на одной из внутренних сторон мешка есть подкладка из темной ткани. Это могло вызвать подозрения.
Ментану предстало лицо с множеством ссадин и разбитой губой. Но приметы злодея угадывались без труда. Лет тридцать. Волосы светлые, светлей бронзовой кожи, и затянуты в хвост. Глаза голубые. Брови темные.
– Ну что, похож? – кивнул на пленника Шон.
Клир девятого пера отвечать не спешил. Он тщательно изучал связанного, то наклонив голову, то сделав шаг в сторону, чтобы не заслонять свет из окна.
– Возможно, – молвил он наконец.
– Возможно? – вскинул подбородок Арчер. – Что-то я не помню, чтобы в объявлении орденского престола было такое слово. Там не было сказано: возможно, за поимку, возможно, преступника, который выглядит, возможно, так-то и так-то, возможно, обещана награда…
– К чему вы клоните, хантер? – недобро взглянул на него хранитель.
– К деньгам, преподобный. Я клоню к деньгам, ради которых мы искушали судьбу.
– Полсотни ликов… Это большие деньги.
– Иначе мы бы не брались, – хмыкнул Шон. – Все верно. Мы сделали большое дело. За большие деньги. Которые нам хотелось бы увидеть.
– Вы же понимаете, что я не могу отдать пятьдесят ликов за первого встречного. Откуда мне знать, что это тот самый.
– Так отведите его в этот ваш престол, там разберутся. А нам ждать некогда. Мы и так на него не один день убили.
– А что, если вы просто вытащили из канавы пьянчугу, смуглого да светловолосого? – подал голос другой член ордена. – Как вы вообще его поймали?
– Прикинулись простачками-крестьянами, собирали хворост в Гретанвуде. А куда еще загнанному душегубцу податься. Беглому что надо? Конь, вино и харчи. Мы их на виду выставили, он на приманку и позарился. Тут уж мы…
– Ясно-ясно, – раздраженно прервал Ментан.
Да, орден объявил награду за голову Олвина Тоота. Но награду эту сейчас должен платить он, клир Деранс Ментан. А вернет ли ему престол полсотни ликов? Даже десятая часть от награды – деньги немалые. И уж точно не видать ему своих монет, если это не Олвин Тоот.
– Как твое имя? – обратился хранитель к пленнику. – Отвечай.
Олвин в ответ лишь ухмыльнулся разбитым ртом.
– А вы, преподобный, на его месте стали бы отвечать? – хохотнул Шон. – Без пыток не признается. Только прежде чем вздернуть его на дыбу, соблаговолите отсчитать нам причитающиеся костяные монеты. Да хорошо бы побыстрей.
Болтун Галиган в знак согласия с товарищем размеренно закивал головой.
– Да говорю же: не могу я платить неизвестно за кого, – развел руками Ментан.
– Послушайте, преподобный, – вздохнул Шон. – Под описание престолодержателей негодяй попадает? Возраст и рост тот же? Черты, волосы те же?
– Нет уверенности.
Пленник вдруг тихо засмеялся.
– Ну что, олухи? Получили награду? Глупцу из глупцов ясно, что никто не станет отваливать такую кучу костяных ликов… – прохрипел он, исподлобья глядя на охотников.
– Тебе кто позволил рот открыть? – Шон Арчер ударил пленника кулаком в живот. – Все, что здесь хотят услышать от тебя, это твое имя, подонок!
– Вы оба – отродья вонючих шлюх, – выдохнул согнувшийся пополам пленник.
Тут же последовала зуботычина от Болтуна Галигана. Олвин упал, задев плечом какой-то пустующий табурет, но успел пнуть Галигана в пах.
– Ах ты мразь! – крикнул Арчер.
Вместе с рычащим от боли Галиганом они навалились на пленника и принялись дубасить его что есть мочи.
– Прекратить! – крикнул Ментан. – Что вы здесь устроили!
Зло сопя, Арчер выпрямился, дернув за плечо товарища, который успел отвесить еще пару тумаков.
– Вот видите, преподобный? – просипел Шон. – Это смутьян и разбойник.
– То, что он оскорбил пленивших его людей, еще ничего не доказывает! Немудрено при таком-то обхождении! – взял слово другой человек ордена.
– Да какие вам еще нужны доказательства?!
– Будьте вы все прокляты, – простонал, корчась на полу, Тоот. – Мое имя – Уолтер Тайлер!
– Поднимите его, – поморщившись, велел клир.
Разговор явно затянулся. Пора что-то решать. Платить не хочется, но и упустить преступника нельзя. Вдруг это и в самом деле он. Орденский престол по головке за такое не погладит. Может, даже в сане понизят. Был он клир девятого пера, а станет третьего. И уже не хранитель. А то и вовсе сошлют в цитадель на острове Последний Взор, что омывают неприветливые воды океана Предела. Пора решать…
Деранс Ментан и помыслить не мог, что два охотника, делая вид, будто избивают пленника, ослабили хитрый узел на его руках. Не подозревал он и того, что они незаметно выудили из сапог и одежд пленника клинки. Хранитель не знал, что два дня и две ночи эта троица до изнурения снова и снова разыгрывала только что увиденную им драку. Расчет был верен: кто догадается обыскивать пленника, кому взбредет в голову, что он вооружен не хуже конвоиров. Не знал хранитель, что эти трое уже все решили за него…
* * *
Темнеть стало раньше и быстрее. Осень давала о себе знать не только золоченой листвой и холодными ветрами, но и ранними сумерками.
