Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
«А ведь Аркаим у меня еще и кистень стырил, — опустив нагретый добела клинок в воду, вспомнил ведун. — Или это был Раджаф? Не помню. Но все равно новый делать придется. Что за русский человек без кистеня? Крест тоже сгинул бесследно, другой покупать и святить нужно. И зелья знахарские полным комплектом надо восстановить. Мало ли, пригодятся? Пожалуй, вместо мха и порошка из цветков календулы можно просто стрептоцида в туесок насыпать, а вот змеиную шкурку, куриную слепоту и перо дикой птицы придется поискать — без них ни морок организовать, ни глаз отвести не получится. И еще цветок незабудки, мышиный хвост, конскую или крысиную шерсть, скорлупу, иглу с тремя нитками… Да, изрядно меня каимцы обобрали».
Как ни смешно, но несмотря на многократные попадания в плен к воинам то одного, то другого брата, деньги в поясной сумке не единожды обысканного ведуна остались: серебряные и золотые монетки разных земель, через которые довелось пройти или проплыть Середину за последний год. В землях Каима люди расплачивались за товары стекляшками, похожими на бисер, а потому металлические кругляшки никого из туземцев не заинтересовали. Только их и нашел у себя Олег, когда клал в сумку права и техпаспорт. Все прочие припасы, даже огниво, остались там — в далеком прошлом.
Разум пытался напомнить, что здесь, в двадцать первом веке, на улицах нет ставших уже привычными опасностей: всевозможной нежити, лесных татей; что теперь не нужно бояться холода, голода или жажды. На каждом углу ларьки с питьем всех сортов, от лимонада до джин-тоника, магазины забиты едой, только плати, дома есть газ и электроподжиг, порядок охраняется милицией, а нечистая сила осталась только в сказках и кино… Но въевшиеся в кровь инстинкты одинокого бродяги брали свое. Пустая поясная сумка вызывала в душе легкую перманентную панику.
— Зажигалку надо бы купить, — отметил для себя Середин. — Даже три. Мало ли огонь вдруг понадобится? И бензина. Мотоцикл не лошадь, траву вечерком щипать не станет.
Остаток дня, до пяти часов, Олег гнул кронштейны для новых сливов на крытой стоянке. Где-то после пятидесятого крюка к нему закралась мысль, что жить в двадцать первом веке — не самое большое счастье, могущее достаться человеку. После двухсотого ведун с некоторой ностальгией начал вспоминать напавших как-то ночью пятерых волкодлаков. Страшновато было — да. Но хоть не так нудно.
— Правда, за них мне так никто и не заплатил, — вспомнил он неприятный нюанс, когда часовая стрелка наконец уткнулась в заветную цифру. — А здесь зарплата два раза в месяц, и никакого риска. Мягкая постель, телевизор, постоянная крыша над головой. Что еще нужно человеку для нормальной жизни?
Теперь, когда настал момент бросить тяжелый молот и выключить нагнетатель кузнечного горна, мир показался куда более дружелюбным.
— Сейчас бы картошечки жареной! Целую вечность во рту не бывало. И самую большую шоколадину купить. Забыл уже, каков он на вкус. Урсула и вовсе никогда в жизни не пробовала. Ни шоколада, ни картошки, ни газировки, ни чипсов… Скажешь кому — ведь и не поверят! Только сначала крестик куплю. Береженого и Мара стороной обходит. Интересно, где она сейчас? Отзовется, коли позвать?
Ведун тряхнул головой, изгоняя воспоминание о прекрасной, но недоступной Ледяной богине, прихватил из шкафчика полотенце и быстрым шагом отправился в душевую.
Полчаса спустя его мотоцикл затормозил на Зверинской улице, на углу сквера, за которым сияли золотом высокие купола Князь-Владимирского собора.
— Да простит меня Сварог, прародитель рода русского, и братья его, — пробормотал себе под нос Середин, закидывая шлем на плечо и затягивая ремень под мышкой. — Не отрину богов радуницких до часа своего смертного, не предпочту им веры чужеземной. Не ради измены, ради нужды ратной, ради обороны от зла чернобогова и нежити земной в чуждый мир вступаю…
Олег знал, чем станет для него, колдуна и убежденного последователя древних богов, поход в храм распятого Господа — но не ведал иного способа получить самый важный для охотника за нечистыми силами амулет.
— Не оставь меня помощью своей, прекраснейшая из богинь, — волей-неволей призвал он на помощь хозяйку мира за Калиновым мостом. — Ты ведь Ледяная. Выручай…
Мара не откликнулась, никак не показала своего присутствия — но отступать было нельзя, и Середин медленно двинулся к собору. Он перешел улицу, по песчаной дорожке миновал кленовую алею и уже отсюда, почти за три сотни шагов, ощутил струящееся от церкви тепло. Неведомый христианам и просто неверующим экскурсантам жар христианской магии стремился уничтожить его — чужака, чародея, представителя силы, с которой иноземная вера боролась не одну тысячу лет. Испепелить, как испепеляет на искренне верующих все заговоры и порчи, как изгоняет из них бесов и оседликов. На миг ветер от близкой реки принес благодатную прохладную влажность, медовый аромат липы — и тут же исчез.
За сто шагов от церковной паперти жар казался уже совершенно непереносимым, словно ведун наклонился над пылающими в горне углями. Олег застегнул молнию куртки, надеясь хоть чем-то заслонить тело от обжигающего сопротивления вместилища чужого бога, наклонил голову и решительно пересек отделявшую его от ступеней асфальтовую площадку. Самый воздух казался здесь раскаленным, испепеляющим. Легкие не желали впускать его внутрь, дергались в рефлекторных судорогах, вызывающих сухой чахоточный кашель. В этот миг больше всего ему хотелось развернуться и убежать, упасть на траву в тени ухоженных деревьев, раскинуть руки и дышать, дышать, дышать. Намоленный за два полных столетия храм успел скопить огромную силу. Каждый из попадавших сюда прихожан оставлял здесь частицу своей веры и энергетики — а сколько их было за многие и многие поколения смертных? Не счесть! Куда там управиться одинокому колдуну — спалит, как щепку…
И все же ведун собрал свою волю в кулак, чуть прищурился, спасая глаза, сделал несколько быстрых шагов по ступеням, пробежал между дверями, повернул к церковной лавке:
— Кресты нательные есть? Серебряные?
— А как же, брат мой, — кивнула за стеклом совсем молодая женщина в темно-синей кофте, такого же цвета юбке и с туго завязанным на волосах платком. — Вот, по эту сторону лежат…
— Они освящены? — перебил ее ведун, чувствуя себя брошенным в кипящий котел раком.
— Конечно. Как же иначе? Потому и здесь, и…
— Этот сколько стоит? — ткнул пальцем в первый попавшийся Олег.
— Который плоский, с гравировкой? Этот триста восемьдесят. Есть еще похожие, но немного меньше размером. Те триста двадцать будут.
Деньги! Середин совсем забыл, что здесь понадобятся другие деньги… Он торопливо расстегнул сумку, открыл права, техпаспорт. Есть! Три сотенных, полтинники, еще какие-то бумажки. Олег быстро выгреб все, сунул женщине и коротко, из последних сил удерживая себя в руках, выдавил:
— Дайте!
— За триста восемьдесят?
— Да…
— Вы много дали.
— На храм… — простонал ведун. Ему казалось, что глазные яблоки вот-вот закипят и лопнут, как передержанные в печи яйца, а кожа уже вспучивается бесчисленными пузырями.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
