Пока я вчитывался в строки завещания, Невилл продолжал:
— Теперь все движимое и недвижимое имущество достается вам. Вот ключи. — Он вытряхнул их из конверта. — Они от машины Ричарда и его фермы.
— Фермы? — спросил я, пытаясь мысленно сопоставить взрывную натуру своего дяди и мирный образ жизни на ферме.
— Да, фермы. А чему вы так удивляетесь? — Невилл произнес это с таким выражением лица, что мне даже стало стыдно за свой вопрос. — Здесь каждый, кто хочет работать, имеет ферму. У вашего дяди она, кстати, не самая маленькая. Рабочих пока распустили. Просто мы не знали, как вы захотите распорядиться ею.
— А что с Ричардом случилось?
— Слабое сердце. Работа на солнце вконец его доконала. Ах да… Вот же самое главное.
Он прошаркал к шкафу и достал из него погребальную урну:
— Это все, что осталось от вашего дяди. Его кремировали по его собственной просьбе два дня назад.
Забрав вещи, я распрощался с Невиллом и вернулся в машину к Скотту.
— Это Ричард? — Спросил он, глядя на урну.
— Да, если так можно выразиться.
— Тебе стоит развеяться, — вставляя ключ в зажигание, продолжил Скотт, — мой знакомый устраивает сегодня вечеринку. Так что лучшего места, чтобы забыться, ты не найдешь в радиусе ста миль.
— Пара стаканчиков мне сейчас и вправду не помешает. А мой визит будет уместен?
— Да о чем ты?! — с удивлением и ухмылкой произнес Скотт. — Он и половины людей не будет знать.
— Ну… в таком случае о’кей, — согласился я. — А далеко придется ехать?
— Не более получаса, — ответил Скотт заводя машину.
Радио в машине продолжало молчать. Спустя пару минут он закурил сигарету, сделал большую затяжку и, выдохнув облако белого дыма, спросил:
— Ну как тебе наша деревня?
— Нормальный городок, — равнодушно ответил я.
— Не притворяйся, ты же из Лондона… На таком контрасте наша жара кажется адом.
Я ничего не ответил на это.
— А что тебе сказал последний из Невиллов?
— В смысле — последний?
— Да их же было два брата, воевали в одном полку. Брательник его подорвался, а этому только ногу раздробило, — Скотт говорил об этом более чем спокойно, мне даже показалось, что в его голосе появилась нотка наслаждения.
— Ничего существенного не сказал, разве что теперь я обладатель дядиной фермы.
После моих слов Скотт прищурил глаза и криво, еле заметно ухмыльнулся. Больше в пути мы не разговаривали. Скотт остановил машину. Выйдя из «паккарда», он сказал:
— Нам сюда.
Здание находилось на широкой улице — Оксфорд-авеню. Дверь нам открыл швейцар и поздоровался со Скотом. Здание было узким и от этого казалось выше при своих девяти этажах.
По всей видимости, это был элитный дом. Когда двери лифта распахнулись на последнем этаже, мы сразу оказались в апартаментах.
Весь верхний этаж представлял из себя одну большую комнату. Стен почти не было, лишь парочка для разделения пространства, в основном стояли колонны удерживающие крышу. От этого помещение хорошо просматривалось и казалось необъятным. Большие окна и огромный балкон, на который можно поставить машину, довершали образ квартиры. Здесь сейчас находилось по меньшей мере двадцать человек.
— Я отойду по делам ненадолго, — сказал Скотт, — а ты пока пообщайся, выпей, вся выпивка бесплатная.
Несмотря на то что этаж хорошо просматривался, Скотт быстро затерялся среди гостей и исчез из моего поля зрения.
Я решил осмотреться и побрел искать бар. Убранство комнаты было дворцовым: белоснежные кушетки с золотыми узорами, резные столы, вазы и скульптуры, походившие на подлинники. Повернув направо, я заметил скопление народа, и мои подозрения подтвердились — здесь и есть бар. Настоящий бар с барменом, который то и дело гремел шейкером. Я заметил, что за барной стойкой сидит в углу девушка лет двадцати пяти, с внешностью кинозвезды, шикарным телом и длинными волосами цвета слоновой кости. На ней было красное вечернее платье с большим вырезом на спине. Маленькая черная сумочка лежала на стойке. Она ни с кем не говорила и тихо тянула свой коктейль.
Девушка была похожа на тигрицу на охоте. Такие просто так не ходят. Заметив на себе мой алчущий взгляд, она нисколько не смутилась. Взяв в руки салфетку, она прикусила ее губами. Отрывая от нее губы, девушка быстро взмахнула ресницами и бросила взгляд в мою сторону. Для таких девушек игра жестами — это настоящее искусство, и, безусловно, она была в нем лучшей. Я быстро отвел взгляд, но успел заметить ее улыбку: ей определенно нравилось управлять мужчинами.
Рядом с ней было свободное место. Несмотря на то что я так и не получил возможности смыть с себя дорожную пыль и переодеться, все равно уселся на этот табурет.
Бармен дал мне виски со льдом. Опершись спиной на барную стойку, я рассматривал комнату. Справа к стене был пристроен камин, который, разумеется, никогда не использовался, но вписывался как нельзя лучше в обстановку. Посреди комнаты на журнальном столике стоял проигрыватель. Играла пластинка с последним альбомом Френка Синатры.
— А вы не местный. Ведь я права? — Раздался сладкий голос со стороны девушки в красном.
Я повернулся и посмотрел на нее. Ее лицо расплывалось в улыбке.
— Да, а как вы догадались, мисс…
— К чему эта формальность? Зовите меня просто Сильвия… Сильвия Вотс.
— Очень приятно, Генри Райдер. И все же, как вы узнали, что я не из этих мест?
— Здесь такая жара, что и без одежды невыносимо жарко, а вы одеты, как на Северном полюсе, — она тихо улыбнулась и поправила упавший на лицо локон.
— Я почти оттуда, — сказал я, напуская на себя излишнюю таинственность, — еще вчера вечером я был в Лондоне.
— И что же вас заставило сюда приехать?
— Семейные дела, — ответил я.
— Семейные? — тихо повторила Сильвия. — Так вы женаты?
— Нет… не женат.
Ее глаза загорелись.
В этот момент вернулся Скотт:
— Так и знал, что найду тебя здесь. Вот, познакомься: Джим Льюис и Кэрол Вокер.
Рядом со Скоттом стояли два парня. Тот, что был Джимом, производил впечатление прохвоста или, точнее, мафиози. Надраенные до зеркального блеска туфли отражали абсолютно все своим черным сиянием. Брюки в полоску на подтяжках и распущенная рубашка с закатанными рукавами. Каменное лицо с орлиным взглядом дышало превосходством. Черные волосы, приглаженные назад, уже топорщились в разные стороны. В правой руке он держал бутылку вина, из которой и пил без помощи бокала, в зубах дымилась сигара.
Кэрол же был совсем другой породы. Пониже ростом, не так строен, но и не толст. Слегка вытянутое лицо придавало ему унылый вид. Хотя костюм у него был под стать дорогому убранству дома.
