И тут меня осенило:
Вся моя жизнь — бесконечная игра в «Утку, утку, гуся»[3].
Я с замиранием сердца жду метафорического прикосновения к макушке, и когда это прикосновение случается, я моментально срываюсь с места и бегу за водящим, бегу со всей мочи, но мне еще ни разу не удавалось осалить этого проворного юркого кекса по имени Успех. И каждый раз мне остается только уныло бродить по кругу горького разочарования и мучительно думать, что делать дальше. Это тот самый порочный круг, который не разорвешь, как ни старайся. Игра, в которой мне никогда не выиграть.
Нет. Не так.
Может, вот так: Вся моя жизнь — бесконечная игра в «Утку, утку, гуся». Я с замиранием сердца жду метафорического прикосновения к макушке, но меня никогда не выбирают. Всех остальных выбирают, и они моментально срываются с места и устремляются за водящим. А я сижу и смотрю, как они убегают. Все время сижу и смотрю. Я — вечная утка. Меня не выберут. Никогда. Я не стану гусем.
Ну, хорошо, хорошо. Я не такой уж и мастер аналогий. Та гениальная мысль про океан и город родилась чисто случайно.
Давайте начнем все сначала. Не стоило начинать с пляжа. Как-то оно получилось бессмысленно и бездарно. Вы ведь даже не знаете, кто я. И с чего бы вам вдруг проявлять интерес к незнакомому парню, который холодным декабрьским утром сидел на морском берегу и проводил сомнительные аналогии? Ладно. Пункт первый: меня зовут Уолли. Уолли Москович. Возраст: тридцать один год. Рост: пять футов шесть дюймов, если в ботинках на каблуках. Недавно мои и без того жидковатые волосы приняли решение, что пора начинать выпадать, и, как я понимаю, мои волосья, в отличие от меня, всегда исполняют свои решения. Я уже говорил, что я толстый и неуклюжий. Ну, то есть не то чтобы совсем-совсем толстый, но все же. И так было всегда. Я люблю чизбургеры с беконом, причем исступленно и страстно, с тем же томлением и пылом, которое многие приберегают для своей первой любви. Иными словами, я думаю о них постоянно, и если их долго нет рядом, я впадаю в отчаяние и уныние. Да, это очень печально, когда, рассказывая о себе, человек прежде всего вспоминает о своей страстной любви к чизбургерам. Но я действительно их очень люблю. И бекон тоже. Мой старый добрый друг бекон; мы с ним вместе уже столько лет. Я его обожаю. Если бы у меня были друзья — настоящие, живые друзья, — я бы сказал им, что если я вдруг хлопнусь в обморок, то не надо мне делать искусственное дыхание «рот в рот». Надо просто пожарить кусочек бекона в непосредственной близости от моей бессознательной тушки, чтобы его соблазнительный запах проник ко мне в ноздри и вернул меня к жизни. Блин, меня самого угнетает, что я столько времени потратил на рассуждения о беконе. Хотя тут я слукавил. Время, потраченное на бекон, — это время, потраченное не зря. Но пойдем дальше.
Я ношу мешковатую одежду, но это стильные и концептуальные шмотки. Футболки я покупаю в секондах. Потому что мне нравятся старые, поношенные футболки (в идеале где-то в районе 1986 года) с прикольными надписями типа «Учителя тоже люди!» или «Бег трусцой Христа ради!». Я ношу очки. (Очень даже козырные, правда. В модной оправе, и все дела.) Я выгляжу умным и интеллигентным, и я действительно интеллигентный и умный. Нет, я сейчас как-то не так высказал свою мысль. Я вовсе не самоуверенный хвастун. Наоборот, я ужасно стеснительный. И неуверенный в себе. И у меня куча комплексов.
Я просто пытаюсь изложить факты: у меня короткие толстые пальцы. Я не умею грести на лодке. Я вообще не приспособлен для скорости и проворства. Я редко пользуюсь зубной нитью. Ну, хорошо. Я вообще ею не пользуюсь. Но если бы я ею пользовался, я бы покупал не обычную заурядную нитку, а навороченные зубочистки со специальным держателем для зубной нити на кончике. Да, я такой. Человек-гаджет. Люблю всякие новомодные приспособления.
Я живу в Лос-Анджелесе, но по мне этого не скажешь. Я почти безвылазно сижу дома. Вид у меня безрадостный и нездоровый. Я не могу похвалиться красивым загаром и хорошей физической формой. У меня серая кожа с бледным зеленоватым оттенком плохо очищенного огурца. Цвет, вполне симпатичный для обоев в гостиной или обивки диванчика из «Икеи», но не совсем подходящий для кожи лица.
Я люблю слова. Люблю находить всякие заковыристые словечки и употреблять их в повседневной речи, хотя, надо признаться, я не всегда употребляю их к месту (…или это я просто скромничаю?). У меня на тумбочке у кровати лежит словарь, и я каждый день учу новое слово. Эту привычку в меня заложил отец. Когда мне было одиннадцать, он продемонстрировал мне значение слова «ирония», УМЕРЕВ в ЖИЛОЙ комнате. Он был очень хорошим учителем.
Может быть, у кого-то из вас есть знакомые, похожие на меня. У меня в голове — настоящий словарь цитат из кинофильмов. Я люблю слушать музыку. Иногда читаю книги. Обычно как раз перед тем, как на экраны выходит фильм, снятый по этой книге. Исключительно для того, чтобы при случае ввернуть в разговоре (этак претенциозно): «А книга все-таки ЗНАЧИТЕЛЬНО лучше». Втайне я предпочитаю журналы типа «US Weekly» и «Рeople» изданиям типа «Sports Illustrated». Умею пользоваться палочками для еды. Я скорее умру, чем сяду срать в общественном туалете. У меня есть девушка, ее зовут Сью. Я люблю ее больше, чем она любит меня. Я неплохо играю в «Счастливый случай», но скорее всего потому, что у меня хорошая память, и я помню почти все ответы. Я отношусь к тому типу людей, которым звонят за подсказкой из студии телеигры «Кто хочет стать миллионером?», когда у соискателя миллиона случается затык, и у него есть возможность использовать «звонок другу». Да, я как раз этот «друг». Но сам никогда не участвовал ни в одной телеигре. Потому что, несмотря на стильный прикид и модные очки, я законченный неудачник, и даже если бы я и попал на «Кто хочет стать миллионером?», я бы наверняка облажался. Например, самым первым мне бы достался такой вопрос: «Каково официальное прозвище города Нью-Йорка: А) Город на острове, В) Самый большой маленький городок, С) Большое яблоко или D) Город бубликов?». Я бы тут же впал в панику. Официальное прозвище? Наверняка это вопрос с подвохом! Да, все называют Нью-Йорк «Большим яблоком», но это еще не значит, что таково его официальное прозвище. Это было бы слишком просто. «Самый большой маленький городок». Да, вполне может быть. Э… Хотя… Ньюйоркцы же любят бублики… БЛИН! «Вариант „А“. Город на острове. Да. Нет… Нет, наверное, все-таки „А“. Черт! Блин!» После чего они дали бы крупный план студии и ушли на рекламу. Потому что я законченный неудачник — косая черточка — идиот.
Я извиняюсь, если какие-то мои словечки оскорбляют ваш нежный слух. Я человек совершенно не претенциозный и не умею говорить красиво. В смысле, я не дебил, и я знаю, как складывать слова в предложения, но давайте смотреть правде в глаза, я все же не Эрнест Хемингуэй, не Джером Дэвид Селинджер и не Даниэлла Стил. Собственно, я и не претендую. Пусть даже я иногда употребляю слова типа «претенциозный» или «претит». Вот, кстати. Если вам претит мой просторечный стиль, тогда лучше сразу закройте книгу, уберите ее подальше и больше о ней не вспоминайте. Но, с другой стороны, если вы не знакомы с понятием «просторечный», тогда, может быть, вы нашли то, что надо.
