Брайан Толуэлл взял на себя смелость осуществить это вторжение. В мире Конана неожиданно появились новые, непривычные персонажи. Митра, Сет, Кром, Нергал и прочие боги остались – но вдруг выясняется, что на Земле с Начала Времен обитает некий всемогущий Страж Земли, Сидящий-в-Пирамиде, поставленный шестнадцатью сверхцивилизациями хранить саму искру жизни на Земле – что он и делает в течение последнего миллиарда лет. Может ли такое быть? Разумеется, может – и автор это убедительно доказывает. Он выстраивает своеобразную новую мифологию сосуществования земных и космических волшебных сил, и, следует признать, эта мифология не опровергает "основы" говардовского мира, а органично "встраивается" в них, адаптируется. Как адаптируются к новым для себя реалиям Пришельцы из Будущего, наши современники, не по своей воле очутившиеся в Хайборийской эпохе.
И вот, когда автор вводит читателя в свой "надстроенный" мир, начинается самое интересное. Введение нетрадиционных для "Конанианы" идей оборачивается подлинным буйством авторской фантазии. Масштабность и стремительность сюжета завораживают. Сюжет напоминает не прямую линию, не изломанную кривую, даже не хитрую китайскую головоломку, а какую-то особую многослойную спиралевидную паутинку, некую ленту Мёбиуса. Для септологии "Конан и Великая Душа" характерна необычайная пространственная и временная насыщенность. Посмотрите, в одном лишь третьем романе – "Амулете Небесного Народа" – действо разворачивается в Аквилонии, Немедии, Аргосе, Гиркании, Стигии, у моря Вилайет и в Западном океане, более того, не только на привычной земной тверди, но и в небесной Обители Пресветлого Митры, и в Преисподних Мирах, владениях Черного Сета, и в таинственном Зачарованном Городе среди Гор Серых Обезьян… В нем, в этом действе, участвуют и люди, и чародеи, и гномы, и боги, и демоны, и вообще непонятные создания – как "местные", так и прибывшие (либо призванные) из иных Миров и Времен. Эти персонажи сосуществуют и неплохо уживаются друг с другом. И каждый персонаж – человеческий и нечеловеческий – так и норовит подбросить свою хворостинку в бушующее пламя действа, сыграть свою собственную, уникальную партию в общем концерте. Интрига накладывается на интригу, пути героев переплетаются и вновь расходятся, могущественные силы сталкиваются в непримиримом противоборстве – и побеждают, чтобы в самый последний момент потерять все из-за глупой и досадной ошибки, а потом возобновить схватку на прерванном месте. Непрекращающиеся ни на мгновение битвы характеров, идей, честолюбий и проектов, один другого дерзновеннее…
Истинная феерия красок и действия. Яркие, самобытные, противоречивые типажи – может быть, чересчур яркие. Конан, Тезиас, Тхутмертари, Страж Земли, Милиус, Брахо, Джейк Митчелл, Аманда Линн, Луиджи Фонтанелли, Тот-Амон, Джосер – каждый из этих героев играет свою исключительную роль в приключениях. Автор вовсе не стремится создать точные психологические портреты своих персонажей. Они получаются сами собой, рождаясь из действия. В романах септологии мало описательности: вы не найдете подробных характеристик одежды и оружия, зданий и кораблей, придворных ритуалов и боевых искусств. Кое-где автор не очень внимателен к деталям; так, у него мили соседствуют с метрами и "шагами" – этим подчеркивается "интернациональность" и "всевременность" повествования. Автор доверяет читателю: пусть фантазия того сама дорисует недостающее.
Зато действия хоть отбавляй. И какого! Заметьте хотя бы нападение гипнотических карликов на армию Конана во втором романе, воздушную схватку "Черного коршуна" с Безымянной Тварью – в третьем, сражение Конана и Брахо со Змеиной Королевой и Суром – в четвертом и штурм Зачарованного Города полчищами демонов – в пятом. Все эти и другие приключения описаны с неистощимой выразительностью, так что иногда кажется, что сам участвуешь в них.
А как все начиналось? Прямо скажу, начало эпопеи не слишком впечатлило меня. Обычное приключение, да, оригинальное и захватывающее, но не более. Стоило ли огород городить, чтобы в конце концов запечатать самозваного бога в магической темнице? Так думал я, прочитав первый роман септологии. Признаюсь, читать дальше не очень хотелось. Ведь обычно продолжения хуже оригинала. Но что-то подсказало мне – может быть, писательская интуиция, может, нечто иное – читай, и не пожалеешь. И я начал читать второй роман. Чем дальше я продвигался, тем более мне хотелось воскликнуть вслед за Конаном: "О, Кром, как же я ошибался!" Я все более проникался очарованием этой книги, и дерзновенный замысел автора понемногу открывался мне. Второй роман поразил неожиданными сюжетными поворотами, выразительностью образов и, конечно, внезапным пришествием Гостей из Будущего, которые в середине романа выскочили, словно чертики из табакерки, и их появление сразу изменило все. А третий роман я проглотил, не в силах оторваться от книги. Если произведения Мэнсона являют собой прекрасный образец "героической фэнтези", а тетралогия Гранта и О'Найт напоминает, скорее, добротный исторический роман-фреску, то септология Толуэлла не что иное, как авантюрно-приключенческое действо на фэнтезийном и фантастическом материале. Готов повторить: эпопея "Конан и Великая Душа" – это первое настоящее авантюрно-приключенчес-кое повествование в рамках саги о Конане-варваре. И в этом качестве она обращена не только к фанатам великого воителя, но и к самому широкому кругу читателей, как любителей фэнтези, так и всех прочих, кто знает и ценит приключенческую литературу.
Но вернемся к героям эпопеи. Это люди действия. Они живут для того, чтобы за что-то бороться. У каждого своя цель. Они настойчиво к ней стремятся, невзирая ни на какие препятствия. И автор неожиданно для нас, читателей, прибегает к редчайшему художественному приему: он вознаграждает своих главных героев за настойчивость. Каждого и сполна. Автор "позволяет" им добиться свой цели, какой бы она ни была. И если Конан восклицает: "Я покончу с тобой, Великая Душа!", можете не сомневаться – покончит, и не раз. И если Тезиас, Великая Душа, заявляет, что вернет себе власть над миром, будьте уверены – вернет, да еще с лихвой. И если принцесса Тхутмертари, стигийская изгнанница, обещает перерезать черное жречество своей страны, как только придет к власти, – поверьте, именно так она и поступит. И если ее младший брат принц Джосер, прирожденный интриган и "игрок со смертью", мечтает о короне – он ее, конечно же, получит. Как и двойник Конана, Джейк Митчелл, получит желаемую корону Аквилонии. И так далее. Грех не дать этим деятельным людям то, ради чего они кладут такие титанические усилия. Но затем автор немилосердно лишает своих персонажей едва обретенной мечты. "Все преходяще, цель ничто, движение все", – словно бы говорит он им. И герои Брайана Толуэлла продолжают свою захватывающую битву…
Автор заставляет нас симпатизировать им. Конан у него – Личность. Ему очень тяжело: ведь никогда еще не приходилось отважному киммерийцу сталкиваться с таким множеством врагов, один другого могущественнее. Но Конан остается верен себе; даже в мгновения, казалось бы, абсолютного и необратимого краха – а таких мгновений в романах септологии немало – он не сдается, борется и в конце концов обязательно побеждает. Казалось бы, высшие силы играют им, обычным смертным человеком – но и он порой навязывает им свою волю, а их диктат решительно отвергает. Конан у Толуэлла – не тупой, дикий, необузданный варвар, а умный, изобретательный, расчетливый прагматик. Конан размышляющий – каково, а? Занимательным размышлениям киммерийца посвящена целая глава третьего романа. Автор будто бы говорит нам: вот он какой, этот варвар: когда нужно сражаться, он берется за меч, а когда нужно решать шараду со многими неизвестными, он и решает ее своим недюжинным умом. Конан готов на все ради блага своей страны, ради жены, сына и друзей. Он презирает магию, страшится неизвестности, но, когда жизнь того требует, использует и волшебные амулеты, и странное оружие Будущего, и вообще совершает много такого, чего бы в "обычных" обстоятельствах он ни за что бы не совершил. Автор постоянно ставит Конана перед тяжелым выбором. Найди верное решение – и ты победишь. Иногда Конан находит верное решение на территории, где правят темные, враждебные ему силы; такие коллизии особенно увлекательны и поучительны.
