2
Даже до прибытия короля день в Айронхолле выдался знаменательный. Два меча вернулись в родную школу, и три новых имени было вписано в Литанию Героев. Собственно, необычность заключалась именно в Литании. Мечи возвращались достаточно часто, ибо Клинки выходили из школы на протяжении уже нескольких столетий, а в том, что касалось смертности, они не отличались от других людей. Если только Клинок не пропадал в морской пучине или в далекой стране, его меч рано или поздно возвращался в Айронхолл для того, чтобы занять место на Небосклоне Мечей.
Каждый новичок начинал Щенком. Идеальным рекрутом считался четырнадцатилетний, с хорошим зрением и быстрой реакцией, сирота или отвергнутый своей семьей, и по меньшей мере непокорного характера — предпочтительно ужас во плоти. Как любил говаривать старый сэр Сильвер: «Чем страшнее, тем лучше. Мягкий металл не заточишь». Некоторые уходили, не выдержав издевательств, кое-кто сдавался позже, и очень редких изгоняли. Те, кто продержался пять полных лет, покидали школу лучшими фехтовальщиками мира, компаньонами Верного и Древнего Ордена Королевских Клинков, острыми, блестящими и смертоносными, как те мечи с кошачьим глазом в рукояти, которые они получали. Примерно половину король принимал в свою Королевскую Гвардию, а остальных назначал к министрам, родственникам, придворным и прочим избранным. Служить было честью, и Великий Магистр отвергал значительно больше мальчиков, чем принимал в школу.
Прошло всего четыре года с тех пор, как лорд Баннервиль, шивиальский посол в Фитаине, наложил Узы на своего третьего Клинка, сэра Спендера. Когда в Фитаине вспыхнула гражданская война, Спендеру и двоим его братьям-Клинкам, сэру Берлу и сэру Дракону, удалось вырвать своего подопечного из хаоса, но ценой жизни двух последних. В это утро Спендер вернул их мечи.
Стоя в зале под угрожающим кровом пяти тысяч мечей, спасшийся поведал историю собравшимся здесь кандидатам, магистрам и рыцарям. О своем участии он не сказал почти ничего, однако его хромающая походка, бледность и легкое заикание наглядно подтверждали те ранения, о которых шепотом говорили и раньше. Всем известно, что убить Клинка, защищающего своего подопечного, труднее, чем поле одуванчиков. И все же смерть не являлась чем-то невозможным, так что многие из младших кандидатов под конец его рассказа откровенно всхлипывали.
Герой отобедал с Великим Магистром и несколькими другими учителями. Он хотел уехать сразу после этого, но Магистр Этикета уговорил его задержаться и побеседовать со Старшими о политике. Первому пришла в голову мысль провести это мероприятие в башне. Почти все Старшие находились в этот полдень в башне — вот почему Щенку не удалось их отыскать.
3
Айронхолл никогда не был настоящим замком, однако пустынная местность вокруг навела его давно забытых строителей на мысль украсить его бастионами, бойницами и прочими сугубо декоративными укреплениями, самым декоративным из которых стала башня. Именно чердак башни Старшие облюбовали под свое логово. Многие поколения будущих Клинков наслаждались этим убожеством, даже и не думая прибраться там или хоть немного приукрасить помещение. Мебель была завалена истлевшей или выцветшей одеждой, углы были наглухо задрапированы паутиной. Однако по традиции, — а в Айронхолле традициями диктуется все — права ступать в то помещение не имел никто. Никто, кроме самих Старших, — ни Клинки, ни Великий Магистр, ни даже сам король. Никто, правда, не объяснял, с какой стати кому-либо из них это понадобилось бы; так или иначе, приглашением этим сэру Спендеру оказывалась огромная честь. К тому же это позволяло им обойтись без Магистра Этикета.
Первым наверх поднялся Овод, несущий пристойное, обтянутое кожей кресло для гостя, которое он поставил перед камином. Потом он повернул несколько других кресел так, чтобы они были повернуты лицом к первому, и уселся в свое любимое ждать остальных. Появился Лис и плюхнулся в другое из лучших кресел; Херрик привел с собой еще шесть-семь человек, затем последовала пауза, пока в сопровождении Первого по лестнице медленно поднимался сэр Спендер. За ними поднялись еще несколько Старших, оживленно болтавших, как какие-нибудь Сопрано. Те, кому не хватило кресел, расположились на столах, шатких табуретках, а то и просто на полу.
— Смерть и пламень! — возгласил гость. — Да тут такая же гнусная разруха, как в последний раз, когда я был здесь! Эти окна вообще мыли хоть раз?
— Разумеется, нет! — возмутился Меллори Второй. — В Айронхолле традиции не нарушаются.
— И зола в камине, похоже, та же самая.
— Это традиционная зола, — ответил Виктор, считавший себя юмористом. — А уж паутине цены нет.
Спендер проковылял к камину поискать свою подпись, ибо все стены, низкий потолок и даже часть дощатого пола были исписаны именами бывших кандидатов. Надпись красовалась у самой двери — очень мелко, но с большой заглавной буквы; он нашел еще два таких же имени, хотя в записях у Магистра Архивов нашлись упоминания только об одном Клинке по имени Овод, ничем особым не выделявшемся Королевском Гвардейце в правление Эверарда III. Должно быть, другой вышел из этих стен еще раньше, также не прославившись. Значит, именно третий Овод прославит наконец это имя!
Херрик был темноволос, Виктор — непривычно белобрыс, а Рейдер — которого сейчас не должно было быть здесь — волосы имел рыжие, словно у бельского пирата. Впрочем, если не считать окраски, Старшие походили друг на друга как братья: стройные, гибкие, двигающиеся с грацией лесного хищника, не слишком малорослые — чтобы иметь угрожающий вид, но и не слишком массивные. Пять лет неустанных занятий, превосходная подготовка, а в большинстве случаев еще пара к месту употребленных заклятий превратили их в птенцов, готовых вылететь из гнезда по первому зову господина. Даже черты лица их не слишком отличались одно от другого: ни слишком острых ушей, ни кривых зубов. Овод подумал даже, что видит это как бы свежим взглядом, со стороны, ибо Спендер тоже смотрелся здесь как дома. Словно вернувшийся из странствий старший брат. Редкий Клинок помнил какой-то другой дом, кроме этого. Овод был в этом исключением, впрочем, он был исключением и во многом другом, слишком болезненном, чтобы об этом вспоминать.
Рейдер взлетел по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, плюхнулся на пол под южным окном и вытянул свои длинные ноги, привалившись спиной к стене. Он встретился с Оводом взглядом и ухмыльнулся. Овод встал и сел рядом с ним на пол — дружба значила для него больше, чем удобства, к тому же забавно было смотреть на возню, возникшую, когда на освободившееся кресло попытались сесть разом трое.
— Я-то думал, ты занимаешься со Стручками на саблях…
Изумрудно-зеленые глаза Рейдера озорно блеснули.
— Я намотал Доминику ногу на шею, пока он не предложил подменить меня. — Разумеется, он приврал. Заниматься фехтованием с младшими никогда не считалось самым приятным поручением, но только Рейдер мог добровольно согласиться слушать разговоры о политике, даже если эти разговоры ведет новый герой. Доминик наверняка с готовностью согласился на такой обмен.
