Разбитая донельзя дорога выскальзывала из-под капота и, то пропадая, то вновь всплывая из-под песка, шла к северо-западу. По ее сторонам простирались безводные сланцы и полузанесенные песком известковые скалы Атакамы, самой сухой пустыни на Земле. Далеко позади «range rover’а» возвышались голые хребты Анд, среди которых, как остроконечный нарост на теле ящера, выпячивался кратер Ликанкабура, шестикилометрового погасшего вулкана. Небесная синь заливала все вокруг, даже далеким горам придавая фиолетовый оттенок. Серебристый внедорожник уверенно пробивался к Каламе[2]— единственному населенному пункту в радиусе двухсот километров вокруг Сан-Педро, который имел право (прямо скажем, довольно сомнительное) называться городом[3]. Не считая Панамериканской магистрали и медных рудников около Антофагасты[4], на севере Чили не так уж много мест, несущих на себе печать цивилизации.
Джей-Ди Ричардсон, сорокапятилетний кардиохирург из Окленда (Новая Зеландия) отодвинул сидение вглубь салона, откинул спинку и вытянул утомленные ноги. Он провел все выходные, разъезжая по околицам Сан-Педро. Статный чилиец Флавио успел показать ему много интересного: Лунную долину, лагуну Чакса и лагуну Баррос-Негрос, а еще Мисканти — место отдыха розовых фламинго[5]. Заложив руки за голову, Ричардсон подумал, что не прочь остаться в Сан-Педро. Хотя бы на день. А если бы было можно, то и на неделю. Он даже пожалел, что в Каламе его дожидается Фрэнк.
Фрэнк Ди’Анно, товарищ Джея-Ди по колледжу, тоже волею судеб оказался в этой глуши. Но, в отличие от Ричардсона, который наслаждался отпуском, Ди’Анно был послан сюда в командировку. Фрэнк уже четвертый год работал в австралийской компании, производящей медицинское оборудование. Он приехал помочь с настройкой МРТ, магнитно-резонансного томографа, закупленного для местной больницы. «Шизанутый проект. Какому-то чинодралу из чилийского минздрава, — говорил Фрэнк, — взбрело в голову, что Каламе необходим МРТ. А то индейцам далеко ездить из пустыни в Антофагасту или Икике[6]. То, что 90% из них вообще не знают, что такое томография, а 95% ни разу в жизни не нуждались в услугах томографа, никого не остановило». Но деньги были уплачены, и Фрэнку пришлось ехать — помогать местным разбираться с новой техникой.
Узнав о планах друг друга, приятели договорились встретиться в Каламе — выпить по кружке пива. Если, конечно, в этом задрипанном городишке в середине Атакамы есть пиво…
— Что это? — вдруг спросил Джей-Ди, прикрывая глаза от солнца при помощи ладони.
— Где, синьор?
— Там, впереди, — Джей-Ди ткнул пальцем. — Слева от дороги.
Флавио посмотрел в указанном направлении. Несколько секунд он не видел ничего стоящего внимания, но потом на расстоянии в несколько сотен метров разглядел то, от чего его сердце подпрыгнуло, а потом стало тяжелым, как гиря, и сползло на несколько сантиметров вниз. Старик ударил по тормозам и остановил джип.
— Ты что, одурел? — разозлился доктор. — Я чуть не пробил башкой лобовое стекло!
Чилиец молчал, не сводя глаз с одинокой фигуры.
— Это человек, — сказал Ричардсон.
— Я… я не уверен, синьор… — хриплый голос старого индейца странно дребезжал.
— Говорю тебе — это мальчик. У меня зрение лучше.
И действительно, вдали стоял широкоплечий мускулистый паренек.
— С каких это пор в Атакаме водятся белокожие ребята? — попробовал пошутить Джей-Ди.
Чилиец снова не ответил. Ричардсон прищурился.
— Странно. Парень совсем голый, — солнечные лучи шли почти параллельно земле, вонзаясь в глаза, из-за чего Джей-Ди не разглядел надетые на парня обтягивающие серые плавки. — Откуда он тут взялся?
— Синьор, это не человек, — вдруг сказал Флавио.
— А кто же?
— Демон.
— Что? — поморщился доктор. — Флавио, ты…
— Два дня назад его видели в пустыне к северу от Сан-Педро.
— Какой к черту демон? — фыркнул Джей-Ди. — Что за гребаные предрассудки?!
Седоголовый чилиец включил первую передачу и вдавил в пол педаль газа. Взвыв, «range rover» рванул вперед.
Джей-Ди призадумался. С каждой секундой, приближавшей автомобиль к одинокой фигуре, его охватывало смятение. Белокожий мальчик стоял один-одинешенек посреди мертвой бескрайней пустыни, но не подавал голоса и не бежал к машине. Вообще ничего не делал. Стоял и смотрел. Такая сцена могла бы удивить даже на окраине цивилизованного поселка, где-нибудь в Новой Зеландии. В центре Атакамы она вызывала спазмы в животе.
Внедорожник на полной скорости пронесся мимо мальчика, обдав его пылью и мелкой каменной крошкой. Ничего не произошло. Вообще ничего. Джип удалялся. Мальчик, чуть наклонив голову, смотрел ему вслед.
Ричардсон закинул руку на сиденье и оглянулся.
— Это мираж, — произнес доктор, удивляясь, как сразу не догадался. — Обычный мираж. Парень стоит себе где-нибудь на пляже на берегу Тихого океана, а мы наблюдаем лишь его отражение.
— Синьор, вы ошибаетесь… — прошептал Флавио.
Косые лучи хорошо освещали фигуру мальчика. Джей-Ди наконец-то разглядел спортивные плавки и глаза… глаза, смотревшие прямо на него.
Вдруг в голове у кардиохирурга что-то щелкнуло. Секунду или две он не мог уловить, что именно. Но какая-то деталь увиденного не вписывалась в общую картину, упрямо не находя места в его логичном мозге. Доктор напрягся, даже наморщил лоб, но снова не смог понять, что же тут не так, что именно он прозевал.
Но вот до него дошло: мираж развернулся, наклонил голову и смотрел на них! Разглядывал их машину! Понимание нахлынуло столь быстро, что Ричардсон похолодел. По рукам и спине побежали мурашки. Парень не мираж. Не фантом. Ведь призрак не реагирует на то, что происходит вокруг.
Джей-Ди еще не успел полностью осознать свой вывод, как Флавио произнес:
— Это не мираж. — Вцепившись руками в руль, старый индеец испуганно поглядывал в зеркало заднего вида. — В Атакаме не бывает миражей, синьор…
