Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
— Нормально, Ваня, поздравляю с очередным сбитым. Сейчас — отдыхать, а в три сорок вылетаем звеном на сопровождение разведчика. Федор Иванович, подготовьте истребитель.
— Есть.
— Будет сделано.
Летчики пошли к блиндажам на краю полевой площадки аэродрома, где разместились летчики, техники, а также различные службы отдельной истребительной штрафной эскадрильи.
* * *
После ожесточенных боев за Сталинград, где штрафные эскадрильи истребителей, штурмовиков и легких ночных бомбардировщиков получили боевое крещение, эти части вывели на переформирование. Вообще-то, по правде говоря, надобность в них уже не была такой острой и насущной. Летчики в большинстве своем трусами не были и ценили саму возможность летать и бить врага в воздухе. Отдельные же случаи трусости, а также серьезных нарушений Устава карались по законам военного времени: по приговору военно-полевого суда — расстрелом или, в более легких случаях, отправкой провинившихся офицеров в обычный штрафбат или штрафную роту, если дело касалось рядовых или младшего комсостава.
Хотя в штрафники — «летные и сухопутные» — можно было угодить и, так сказать, «по партийной линии». Многие боевые летчики отличались прямотой характера и открыто высказывали свое мнение по поводу излишней «заполитизированности» армии и ВВС в частности.
Так, например, исполняющий обязанности командира эскадрильи 32-го истребительного авиаполка, Герой Советского Союза, который на тот момент, имел больше всех побед в полку и был первым по числу боевых вылетов во всей дивизии, удостоился кляузы «недреманного ока политорганов» — комиссара той же авиационной части. Вот выдержка из его донесения:
«…и.о. комэска Герой Советского Союза Орехов не понимал той силы и значения, которое может оказать ему в выполнении боевого приказа партполитработа. Считает, что совещания, собрания, лекции, доклады являются пустым делом, пустой тратой времени…»[1]
Но вместе с тем штрафные эскадрильи продолжали сражаться. Расформировывать эти подразделения пока что не спешили. На это было несколько причин, и главная из них заключалась в том, что негоже разбивать слетанные пары, ведь летчики-штрафники в отличие от «наземных» товарищей по несчастью служили не два-три месяца, а гораздо больше, до специального распоряжения командира.
Кроме того, на аэродроме кроме технического персонала были расквартированы примерно два взвода солдат НКВД, которые подчинялись лично начальнику Особого отдела штрафной эскадрильи капитану Анатолию Воронцову. Официально: «Для охраны территории и аэродромно-технического имущества». Неофициально — ясно для чего.
Между летчиками и «краснопогонниками» сразу же установились неприязненные отношения. Да и как иначе? Летчики по нескольку раз в день вылетали на боевые задания, рисковали жизнью, в то время как для бойцов НКВД никакой реальной работы просто не было. Однако нужно отдать должное капитану Воронцову: своим подчиненным он спуску не давал — муштровал и гонял их до седьмого пота. Так что бойцы отряда охраны даже завидовали относительно демократичным порядкам в среде летчиков-штрафников. Единственное, в чем почти не участвовали бойцы НКВД, — это сельхозработы. Да оно и понятно — негоже волкодавам выполнять обязанности ломовиков. На то есть рота аэродромного обслуживания.
Воспитательный эффект отдельная истребительная штрафная эскадрилья имела колоссальный. Переменный летный и технический состав постоянно пополнялся временно отбывающими дисциплинарное наказание. И летчики-штрафники, дравшиеся, словно яростные соколы, над Сталинградом, продолжали сражаться теперь уже на Кубани.
После разгрома Шестой армии и пленения фельдмаршала Паулюса штрафную истребительную эскадрилью вывели в резерв. Пришло свежее пополнение, а самое главное — новые истребители Як-9, более скоростные и маневренные.
* * *
— От винта!
— Есть от винта!
— Контакт!
— Есть контакт!
Прокрутился воздушный винт, чихнул, выпустив клубы дыма, мотор, дернулись и поползли на свои положенные места стрелки на циферблатах многочисленных приборов в кабине истребителя. Як-9 мелко вибрировал, будто бы предвкушая долгожданную встречу с родной ему воздушной стихией.
Капитан Волин прогазовал двигателем, прожигая свечи, и снова сдвинул сектор газа назад. Показал жестами технику: «Убрать колодки!» И закрыл фонарь кабины истребителя.
Левая рука двинула вперед сектор газа, увеличивая обороты двигателя и тут же выбирая оптимальный для взлетного режима шаг лопастей воздушного винта.
Подсохшая под лучами весеннего солнца земля с готовностью рванулась вперед, убегая под плоскости истребителей. Звено Як-9 поднялось до высоты двух с половиной тысяч метров, на которой и планировалась встреча с разведчиком.
Двухмоторный пикирующий бомбардировщик Пе-2 с установленными автоматическими фотоаппаратами АФА, выполняющий сейчас роль разведчика, появился в небе минуты через три ожидания.
— Привет, «Маленькие», спасибо за сопровождение, прием.
— Привет, «пешка», денег не берем, — в тон летчику ответил Александр Волин. — Мы будем выше на тысячу метров. Так, имея запас скорости, будет проще отогнать от вас незваных гостей. Прием?
— Понял, «Маленький», весьма эффективное решение, — оценил тактическую находку командир экипажа бомбардировщика.
Истребители набрали еще тысячу метров и пошли на запад.
Видимость была отличная, в небе были лишь отдельные облака. Под крылом проплывала разлившаяся по весне Кубань, многочисленные плавни и болота делали реку похожей на продолжение Азовского моря, особенно с высоты три с половиной тысячи метров.
Этот самый разлив и приковал нашу авиацию к земле. Полеты могли выполняться лишь с капитальных, с бетонной взлетно-посадочной полосой аэродромов. Таких, естественно, было немного. Летчикам штрафной эскадрильи повезло, что их летное поле находилось на пологой и протяженной возвышенности. Земля здесь успела подсохнуть и покрыться молодой травой.
Капитан Александр Волин посмотрел вниз: обычный весенний пейзаж, полноводные реки, уже покрытые первой молодой зеленью леса и поля. Совсем не скажешь, что именно здесь пролегла ощетинившаяся дулами замаскированных пулеметов и жерлами орудий разветвленная оборонительная линия.
Противник создал мощную оборону с использованием выгодной местности — плавней рек Кубань, Адагум и Вторая. Особенно сильно был укреплен участок фронта, проходивший по местности от побережья Черного моря в районе Новороссийска до станицы Крымская. Почти все высоты и населенные пункты превращались в опорные пункты и узлы сопротивления, наиболее мощным из которых являлась станица Крымская. Этот рубеж назывался «Голубая линия», а по-немецки — «Готенкопф», «Голова гота».
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
