Как уже говорилось, в свободное время я изучал историю Третьего рейха и мог похвастаться весьма обширными знаниями. Тем не менее, ни о каких оккультных занятиях нацистской верхушки мне не было известно. Тогда я думал, что и для моего отца это было в новинку, и не стал задавать ему никаких вопросов. О чем сейчас очень жалею – может быть, мои позднейшие исследования пошли бы гораздо быстрее.
Но, нутром почуяв интересную тему, немедленно стал разыскивать все, что могло иметь к ней отношение. Не сразу, не вдруг мне стали попадаться отдельные факты, случайные упоминания, обрывки какой-то важной информации. Создавалось такое ощущение, как будто пачку документов кто-то разорвал на мелкие кусочки и разбросал по большому лесу, а я пытаюсь собрать все эти клочки. Но трудности только подхлестывали меня. Впрочем, не знаю, чем бы закончилась моя дилетантская идея, если бы – не находка на чердаке после смерти отца.
И сейчас, когда пишу эти строки, он стоит передо мной – этот старый, облупившийся сейф, выпущенный фирмой «Маннесман» в 1936 году. За эти годы я привык к его виду. Помню, как впервые открыл его и взял в руки пухлые папки с документами. На самом верху лежало несколько досье. Поначалу они вызвали у меня только удивление – зачем отцу понадобилось столько лет хранить сведения о давно умерших людях, не имевших к нему, казалось бы, никакого отношения?
И только потом, углубившись в чтение отпечатанных на машинке строк, я понял. Все эти люди были напрямую связаны не только с судьбой моего отца, а с судьбой всей Германии и всего мира. Потому что именно они были – вольно или невольно – учителями Адольфа Гитлера.
За прошедшие с тех пор годы я узнал о них много нового, того, чего не было в досье моего отца. Источники информации раскрывать не буду – некоторые сведения получены не вполне честным путем, другие переданы мне при условии сохранения строжайшей тайны. Итак, начнем с первого из них, которого в кругах таинственного института «Наследие предков» называли предтечей.
Предтеча
Йорг Ланц фон Либенфельс (по крайней мере, так этот человек называл себя) появился на свет, по его собственным словам, в Мессине 1 мая 1872 года. Его детские годы покрыты мраком неизвестности – судя по всему, Ланц сам уничтожал все свидетельства своего настоящего прошлого, исправляя их на красивую выдумку. Впрочем, кое-что из его рассказов все же было правдой.
В частности, речь идет о его интересе к Средневековью. С младых ногтей Ланц зачитывался рыцарскими романами, его пленяла суровая мощь духовно-рыцарских орденов. Именно их он считал духовной элитой тогдашнего общества. По его собственному признанию, на первом месте для него всегда был орден храмовников (тамплиеров), историю которого он знал досконально. Тем более что история эта действительно содержала немало захватывающих страниц. Орден, основанный в эпоху Крестовых походов для защиты Гроба Господня в Иерусалиме, в течение непродолжительного времени стал настоящим «государством в государстве», накопившим огромные богатства и активно вмешивающимся в европейскую политику. Помимо всего прочего, тамплиеры основали собственные научные центры, где активно занимались астрологией, магией и прочими запрещенными Церковью науками. Так, орден тамплиеров, изначально орудие римского папы, стал представлять для него угрозу – впрочем, как и для многих королей тогдашней Европы. Эти силы, объединившись, нанесли по ордену мощнейший удар, разом арестовав всю его верхушку по обвинению в колдовстве и ереси. Орден был уничтожен, но никто так и не смог никогда обнаружить, ни их богатства, ни хранилища их знаний. Эти скрытые сокровища волновали ум мальчика, заставляя его выдумывать романтическое прошлое.
Taк, по его собственным словам, он был сыном барона Йоганна Ланца фон Либенфельса, представителя старой швабской семьи, корни которой уходят в XV век. Основатель этой семьи стремительно возвысился из простых цирюльников благодаря своей самоотверженной службе германскому императору. Эту традицию продолжили его потомки – все Либенфельсы, так или иначе, посвятили себя военной или духовной службе. Например, почти все женщины рода на протяжении многих веков уходили в монастыри и становились аббатисами в различных немецким монастырях. Может быть, именно поэтому род довольно быстро угас – с конца XVIII века я не нашел ни одного упоминания о Либенфельсах. Об этом, видимо, знал и Ланц, который таким образом мог безнаказанно присвоить себе родовитых предков. Видимо, сначала это было просто игрой, которую он сам вскоре стал воспринимать всерьез.
Кем же он был на самом деле? Адольф Йозеф Ланц родился в 1874 году в пригороде Вены. Его отцом был школьный учитель истории, который оказал огромное влияние на мировоззрение мальчика. Мне удалось обнаружить свидетельство одного его знакомого, который утверждал, что Ланц-старший был ярым сторонником велико-германской идеи и придавал большое значение славному прошлому немецкого народа. Дома у него висели геральдические щиты и старинное оружие. Именно в такой обстановке и рос юный Адольф Йозеф. Но если для его отца всё это было не более чем увлечением, сын воспринял рыцарскую романтику вполне серьезно и далеко вышел за те пределы, которые хотели бы положить его романтическим наклонностям родители. В семье намечался серьезный конфликт, который, как нарыв, вскрылся в 1893 году. Молодой Ланц, порвав все отношения со своим отцом, вступил в орден цистерцианцев под именем брата Георга.
Цистерцианцы – один из немногих средневековых орденов, просуществовавших до наших дней. Он не очень известен в широких кругах (в отличие, например, от иезуитов или пресловутого «Опуса Деи»), однако довольно влиятелен. Долголетие ордену обеспечивали два обстоятельства: во-первых, его весьма суровый устав, не претерпевший изменения с XII века, и, во-вторых, отдаленность от всех мирских дел и сугубо мирный характер. Последнее мало устраивало Ланца, но выбор был невелик. И он, погрузившись в атмосферу своих любимых рыцарских романов, с завидным рвением начал строить свою духовную карьеру.
В первые годы своего пребывания в ордене Ланц зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. Мне удалось обнаружить в монастырских архивах характеристику, которую дал ему настоятель.
Среди прочих послушников этот выделяется своим рвением и верой. Свято чтит он наш устав, ибо считает каждое слово в нем вдохновленным Богом. Самое ценное в этом молодом человеке то, что он совершенно защищен от всех вредных влияний времени – он видит себя въезжающим в Иерусалим во главе победоносной крестоносной армии. Эти грёзы не опасны, ибо, таким образом, он становится одним из рыцарей нашей церкви, рыцарей, которых так не хватает нам в нынешний атеистический век. Развитый интеллект этого юноши заставляет лелеять самые радужные надежды на его будущее. Он имеет все задатки для того, чтобы стать одним из тех, кем гордится наша церковь.
В 1897 году Ланц постригся в монахи, а уже на следующий год начал преподавание в духовной семинарии. Он не только учил, но и учился: в монастыре Святого Креста, словно в Средние века работали выдающиеся ученые. К примеру, Нивард Шлегель, специалист по ранней библейской истории, который оказал на юношу огромное влияние или Аксель Франц, один из лучших историков-медиевистов, для которого молодой брат Георг стал любимым учеником. Их общение было настолько близким, что некоторые (впрочем, я думаю, безо всяких реальных оснований) подозревали их в гомосексуальной связи.
