Мэнди подошла к краю бассейна.
— Поглядите на меня! — Она сунула палец в рот. — Я маленькая девочка, я не умею плавать!
Затем она боком плюхнулась в бассейн и, по-прежнему не вынимая пальца изо рта, сделала вид, будто тонет, хотя на самом деле гребла по-собачьи. Когда Мэнди добралась до противоположного бортика, все уже покатывались со смеху. Все, кроме инструктора Боба.
— Думаешь, это смешно? — заорал он. — Вылезай из воды! Живо!
Мэнди вылезла из бассейна и, ухмыляясь, раскланялась перед публикой.
— Глупая девчонка! — Боб кинул ей полотенце. — Теперь посиди и посмотри, как плавают другие.
— Что?! — Мэнди сразу же перестала лыбиться. — Но это же нечестно! Что я такого сделала?!
Но Боб уже отвернулся.
— Попробуем еще раз. Кто умеет и плавать, и вести себя прилично?
Примерно три четверти класса вскинули руки. Мне ужасно хотелось в воду, но я вызываться не посмела, — особенно после того, что сейчас было.
— Так, — Боб кивнул. — Можете зайти в воду. Только на глубину не заплывать! — Он обернулся к жалкой кучке тех, кто, переминаясь с ноги на ногу, толпился чуть в стороне. — А я займусь вот этими.
Но стоило ему отвернуться, как я, не выдержав, быстро перебежала к тем, кто уже направлялся к мелкой стороне бассейна. Конечно, мне не следовало этого делать, ведь я никогда раньше не плавала, но почему-то я была уверена, что у меня всё получится. И вода была такая красивая, такая спокойная, — она словно ждала, затаив дыхание, когда же, наконец, в нее прыгнут и разбудят веселыми всплесками.
В бассейн вели пять широких пологих ступеней. Я шагнула на первую, и теплая водичка приятно защекотала мне пятки. Еще шаг — и вода заколыхалась у меня под коленками. Еще две ступени, и можно будет погрузиться целиком.
Я окунулась с головой, широко раскинув руки. Задержала дыхание и рванулась вперед, туда, где было глубже, где пропадали все звуки и становился слышен зов воды, мягко окутывающей тело. Мне казалось, что я знала этот зов всю жизнь.
— Вот это то, что надо! — раздался голос инструктора Боба, едва моя голова появилась на поверхности. — Молодчина!
Он обернулся к остальным. Весь класс смотрел на меня, выпучив глаза и разинув рты.
— Хотелось бы мне, чтобы к концу учебного года все плавали так же, — сказал Боб.
Мэнди метнула на меня испепеляющий взгляд.
И тут случилось это.
Только что я скользила, как рыба. И вдруг ноги перестали меня слушаться — как будто кто-то склеил их вместе да еще туго связал у щиколоток. Слабо улыбнувшись, я попыталась грести к бортику, но ноги стали как каменные! Я не ощущала ни коленей, ни ступней, ни пальцев!
Что со мной!?
Я уже с трудом держалась на поверхности. На миг вода накрыла меня с головой. Вынырнув, я громко закричала, и Боб тут же кинулся в бассейн, прямо как был, в шортах и футболке.
— Ноги, — захлебываясь, пробормотала я. — Я их не чувствую!
Боб обхватил меня за талию своей широкой ладонью, приподнял лицо за подбородок и потащил к бортику.
— Не бойся, — сказал он. — Это просто судорога. Такое часто бывает.
Добравшись до края бассейна, мы присели на нижнюю ступеньку. Как только я частично выбралась из воды, странное чувство стало проходить.
— Ну-ка, давай посмотрим на твои ноги. — Боб пересадил меня на бортик. — Можешь поднять левую?
Я подняла.
— А правую?
Легко.
— Боль есть?
— Всё прошло, — честно ответила я.
— Значит, так и есть — обычная судорога. Посиди немного, передохни. Потом снова зайдешь в бассейн, если захочешь.
Я кивнула, и Боб поплыл к остальным.
Но всё дело в том, что, в отличие от Боба, я успела почувствовать и увидеть кое-что необычное. Я представления не имела, что это такое, но одну вещь знала наверняка — больше меня в бассейн ни за какие деньги не затащат!
Я еще долго сидела на бортике. Постепенно весь класс зашел в воду, и теперь все, включая Мэнди, весело плескались в бассейне. Но я даже близко к ним не подходила из страха, что на меня попадет вода и это повторится снова. А возвращаясь домой из школы, я вдруг испугалась, что упаду с мостков в море.
Такие мостки расположены вдоль всей пристани. Около наших пришвартовано еще три судна, не считая «Морского короля», — роскошный белый скоростной катер и парочка больших яхт. Но постоянно на них никто не живет.
Я осторожно ступила на мостки. На нашу яхточку с берега перекинута широкая доска. Когда я была маленькой, мама переносила меня через нее на руках. Конечно, это было много лет назад, я уже давно хожу по доске самостоятельно. Но только не сегодня.
— Мама, — крикнула я с мостков. — Я не могу перейти.
— Я опаздываю на занятия, — крикнула в ответ мама, поднимаясь на палубу в голубом атласном халате и с головой, обмотанной полотенцем.
Я застыла на мостках. Вокруг топорщились паруса и мачты многочисленных лодок. На «Короле» паруса были спущены, и мачта размеренно покачивалась вместе с яхтой. Солнце, отражаясь в иллюминаторах, слепило глаза. Поблескивали тонкие металлические поручни.
— Я боюсь, — сказала я.
Перевязав покрепче пояс халата, мама протянула мне руку.
— Ну, иди, я тебя поймаю.
Как только я дошла до конца доски, она подхватила меня и крепко обняла.
— Выдумщица, — сказала она и, взлохматив мне волосы, снова ушла в каюту собираться.
Мама постоянно ведет какой-нибудь кружок. Она работает в букинистическом магазинчике на набережной и там же проводит свои занятия. Вообще-то у них там довольно здорово. Недавно при магазине открылось маленькое кафе, где подают густые молочные коктейли с настоящими фруктами и вкусными шоколадными хлопьями. Я подозреваю, что кружки эти — всего лишь повод для того, чтобы встретиться и посплетничать с друзьями. Так или иначе, меня это вполне устраивает: на это время мама, по крайней мере, оставляет меня в покое.
Правда, в мамино отсутствие за мной присматривает Ясновидящая Милли — она работает на пристани гадалкой. Но мне с ней нравится. Время от времени Милли проводит со мной сеанс рэйки или шиатсу. А однажды даже погадала мне на картах — выпало, что я стану великой ученой и все меня будут прославлять.
На следующий день я получила пару за диктант и в наказание должна была в течение трех больших перемен переписывать его заново. Вот так Милли и гадает.
