Почувствовав, что краснеет, Говард с досадой подумал о том, что подобное, вероятно, происходит с ним всегда при встрече с таким взглядом обожаемой преподавательницы.
Передав стулья Дорис и Лане, Дальтон присела и потянула за металлическую скобу, чтобы высвободить одну из ножек стола.
Плотно облегавшие ее белые шорты подчеркивали плавные изгибы ягодиц, а сквозь растянувшуюся на спине блузку розовела кожа и рельефно выделялись бретельки бюстгальтера.
Горло Говарда словно стянуло петлей, сердце заколотилось, а к паху горячей волной хлынула кровь.
Отвернувшись, он понес свой стул в кабинет.
Говард и записался на этот летний спецкурс лишь по одной причине: из-за доктора Дальтон. За три года учебы в Белморском университете он не пропустил почти ни одной ее лекции. Но ему все казалось мало. Такая красивая, умная, веселая и внимательная, она очаровала Говарда еще в первое утро его университетской жизни, как только шагнула на кафедру.
Он ей тоже нравился и знал об этом.
Но также знал и о том, что она никогда не думала о нем, как о потенциальном любовнике. И никогда не подумает. Во-первых, он опоздал родиться на целых девять лет. Конечно, не непреодолимый, но все же барьер. Во-вторых, он малообщительный, знающий жизнь только по книгам педант. В третьих, Дальтон ведет одинокий образ жизни и, по-видимому, не интересуется мужчинами, а уж прыщавыми двадцатилетними юношами так уж точно.
«Радуйся, что она хоть по-дружески к тебе относится», — успокаивал он себя.
Но ужасная тоска захлестнула Говарда, когда он опускал стул на пол в кабинете. Сегодня отмечали окончание летнего курса. Завтра сборы, послезавтра самолет домой. Теперь они увидятся только осенью, почти через два месяца.
Когда появились остальные со стульями и столиком, Говард уже пожалел, что согласился играть. Доктор Дальтон категорически отказалась от заигрывания с духами. Если бы он последовал ее примеру, то мог бы провести это время с ней.
Пока выставлялись и фиксировались ножки, Кит придерживал столик на ребре, затем, слегка подбросив, поставил его прямо и по указанию хозяйки вынес на середину комнаты.
Кит сел напротив Ланы, Говард — напротив Дорис.
Лана как раз вытряхивала из коробки планшетку, когда к ним подошел Глен с пригоршней чипсов. Пол перестал трястись лишь после того, как он остановился за спиной Дорис. Устремив пристальный взор на планшетку, Глен запихнул себе в рот ломтик жареного картофеля.
— Хочешь сесть на мое место? — спросил его Говард.
— Когда в аду начнут кататься на коньках, дружок.
— Очень благоразумно, — похвалила доктор Дальтон.
«Интересно, не считает ли она, что я поступаю неразумно? — всполошился Говард. — Нет, она все видит. Понимает, что меня втянули».
Быть может, удастся уговорить Анжелу занять его место.
И он повернул голову к дивану. Анжела пристально смотрела на него огромными печальными глазами.
— Анжела! — позвал он. — Не хочешь сыграть?
— Нет, спасибо.
— Не думай соскочить, Гаубица.
— Да вы, ребята, чокнутые, — фыркнул Глен, и мокрый кусочек жареного картофеля спланировал над головой Дорис и приземлился на планшетке. На букве «д» слова «да», в левом верхнем углу. Но, видимо, заметил это лишь Говард. — Разве никто из вас не читал «Заклинатель нечистой силы»?
— Так это же сказки, — бросил ему Кит.
— Вот, вот. Там как раз о том, как в одну коротышку вселились бесы, фу… доигралась с планшеткой.
— Добром это не закончится, — замогильным голосом произнесла Дорис и почему-то захихикала.
Лана, все это время читавшая что-то на задней стенке коробки, подняла глаза.
— Здесь говорится, чтобы мы легко, без каких-либо усилий, опустили пальцы на стрелку-указатель и просто начали задавать вопросы.
Положив коробку на пол, она установила пластмассовый указатель в форме сердечка посередине планшетки и положила на него два пальца правой руки.
— А обстановка? — воскликнул Кит. — Вам не кажется, что это должно совершаться в темноте?
— А как тогда читать послания? — поинтересовалась Лана.
— А фонарь? Есть у вас фонарь, профессор?
— Сейчас принесу. Еще вам, наверное, понадобятся ручка и бумага.
Лана подняла на нее взгляд:
— Неужто эта штука действительно заговорит?
— Меня бы это нисколько не удивило, — бросила Дальтон, выходя из комнаты.
— Я погашу свет, — сказал Глен.
Едва он сделал первый шаг, Анжела потянулась к ночному столику, стоявшему с ее стороны дивана, и выключила настольную лампу. Несколько секунд она посидела в темноте, неотрывно наблюдая за Говардом и остальными, затем поднялась и подошла к столику.
— Если никто не против, — заговорила она тихим нерешительным голосом, — я буду записывать.
— Умница, — похвалил Кит.
Но Говард подозревал, что она просто не хочет сидеть одна в темноте.
— Мне нравится вся эта таинственность, — восторженно произнесла Лана. — Боже мой, будет полный улет, если у нас что-нибудь получится.
— Души мертвых всегда стремятся к контакту с живыми, — промолвила Дорис, правда, на сей раз нормальным голосом.
Неужели она это серьезно?
— Души мертвых? — переспросил Говард.
— А кто же еще?
— А может, мы сами? Я немного читал о подобных вещах. И, кажется, общее мнение таково, что движение стрелки подсознательно контролируется одним из участников сеанса.
— Что само по себе уже может быть любопытно, — живо отреагировала Лана.
— Премиленькая теория, — фыркнула Дорис. — Ну, чисто в духе времен королевы Елизаветы — так же просто, наивно и невежественно.
Кит закивал, улыбаясь:
— Точно, точно. Все умные люди знают, что это покойники разговаривают.
— Можешь насмехаться сколько тебе угодно, но… — Голова ее повернулась в сторону вошедшей в комнату хозяйки. — Эй, профессор, на спиритических сеансах указатель планшетки направляется подсознанием одного из участников или бестелесными существами?
— Я не специалист в данной области.
— Но вы ведь пользовались этой доской, правда?
— Да. Вот почему не хочу садиться за нее снова. Кому фонарь?
— Мне. Записывать буду я, — отозвалась Анжела, и Дальтон отдала ей электрический фонарь, шариковую ручку и блокнот.
— Готовы? — спросила Лана. — Пробуем?
Когда сидевшие за столом протянули руки вперед и опустили пальцы на указатель, доктор Дальтон сказала:
— Помните, о чем я вас предупреждала. И не упоминайте моего имени в своих дурацких вопросах.
